Святой – это не сверхчеловек и не герой в обычном понимании этого слова. Святой опознается не в громких словах и грандиозных деяниях, а в повседневных делах в осуществлении профессионального долга, в предельной личной честности и порядочности, в способности мужественно и стойко переносить испытания, сохранять спокойствие и присутствие духа перед лицом грозных опасностей, уповая во всем на благую Волю и премудрый Промысел Божий… Память о святителе Луке Войно-Ясенецком до сих пор жива среди представителей старшего поколения. Именно этот пример духовного подвига, явленного тем, кто жил недавно, помогает уже нашим современникам, особенно молодому поколению, понять, что такое святость.
Кирилл, Патриарх Московский и Всея Руси
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, около 1910 г.
Святитель Лука (до монашеского пострига - Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий 1877-1961), архиепископ Симферопольский и Крымский, родился 27 апреля 1877 года в г. Керчи, в семье провизора. Родители его вскоре переехали в Киев, где он в 1896 году одновременно окончил 2-ю Киевскую гимназию и Киевское художественное училище. Он собирался поступить в Академию художеств, но желание приносить непосредственную пользу народу заставило его изменить свои планы.
Валентин Феликсович проучился год на юридическом факультете, затем перешел на медицинский факультет Киевского университета. В 1903 г. он с отличием окончил университет.
В январе 1904 г., во время войны с Японией, направлен с госпиталем Красного Креста на Дальний Восток и работал в г. Чите заведующим хирургическим отделением госпиталя. Здесь Валентин Феликсович познакомился с сестрой милосердия, которую раненые называли «святой сестрой», и женился на ней. С 1905 по 1917 гг. В.Ф. Войно-Ясенецкий работал земским врачом в больницах Симбирской, Курской, Саратовской и Владимирской губерний и проходил практику в московских клиниках. За это время он сделал множество операций на мозге, органах зрения, сердце, желудке, кишечнике, желчных путях, почках, позвоночнике, суставах и т.д. и внес много нового в технику операций. Во время Первой мировой войны в нем пробудилось религиозное чувство, забытое было за множеством научной работы, и он начал постоянно ходить в церковь.
В 1916 г. В.Ф. Войно-Ясенецкий защитил в Москве диссертацию на тему: «Регионарная анестезия» и получил степень доктора медицины. Варшавский университет удостоил его диссертацию крупной премии имени Хайницкого. В 1917 г. Войно-Ясенецкий получил по конкурсу место главного врача и хирурга ташкентской больницы. В 1919 г. его жена скончалась от туберкулеза, оставив четверых детей.
Войно-Ясенецкий был одним из инициаторов организации Ташкентского университета и с 1920 г. был избран профессором топографической анатомии и оперативной хирургии этого университета. Хирургическое искусство, а с ним и известность проф. Войно-Ясенецкого все возрастали. В разного рода сложных операциях он изыскивал и первым применял методы, получившие затем повсеместное признание. Его бывшие ученики рассказывали чудеса об его изумительной хирургической технике. На его амбулаторные приемы больные шли непрерывным потоком.
Сам он все больше находил утешение в вере. Посещал местное православное религиозное общество, изучал богословие, ближе сошелся с духовенством, принимал участие в церковных делах. Как он сам рассказывал, однажды он выступил на епархиальном съезде «по одному очень важному вопросу с большой горячей речью». После съезда Ташкентский епископ Иннокентий (Пустынский) сказал ему: «Доктор, вам нужно быть священником». «Я принял это, как Божий призыв, - говорил архиеп. Лука, - и, ни минуты не раздумывая, ответил: «Хорошо, владыко, я буду».
В 1921 г., в день Сретения Господня, проф. Войно-Ясенецкий был рукоположен во диакона, 12 февраля - во иерея и назначен младшим священником Ташкентского кафедрального собора, оставаясь и профессором университета. В мае 1923 г. отец Валентин принял пострижение в монашество с именем Луки, в честь св. апостола и евангелиста Луки, который, как известно, был не только апостол, но и врач, и художник. 
12 мая того же года он хиротонисан тайно в г. Пенджекенте во епископа Ташкентского и Туркестанского. С этого времени начинается крестный путь Владыки. Ему пришлось пережить множество арестов, пытки, ссылки, которые, тем не менее, не ослабили его веры и горячей ревности в служении ближним. (Первый арест произошел в мае 1923 года; из последней ссылки Владыка вернулся в 1943 году и был назначен на Тамбовскую кафедру.)
Нужно добавить, что, принимая священнический сан, проф. Войно-Ясенецкий получил от патриарха Тихона наказ, подтвержденный и патриархом Сергием, - не оставлять научную и практическую деятельность по хирургии; и все время, в какие бы условия ни попадал, он везде продолжал эту работу. В больницу и на лекции он неизменно ходил в рясе с крестом, в операционной висели иконы, так что каждая операция освящалась молитвой.
Не забывал епископ Лука и своих пастырских обязанностей. Все многочисленные церкви г. Енисейска, где он жил, так же, как и церкви областного города Красноярска, были захвачены обновленцами. Епископ Лука с тремя сопровождавшими его священниками совершал литургию в своей квартире, в зале, и даже рукополагал там священников, за сотни вёрст приезжавших к православному архиерею. С 25 января 1925 г. по сентябрь 1927 г. епископ Лука снова епископ Ташкентский и Туркестанский. С 5 октября по 11 ноября 1927 г. - епископ Елецкий, вик. Орловской епархии. С ноября 1927 г. проживал в Красноярском крае, затем в городе Красноярске, где служил в местном храме и работал врачом в городской больнице.
В мае 1946 года он назначен архиепископом Симферопольским и Крымским. По воспоминаниям людей, знавших его, “когда Владыка служил, в храм нельзя было войти - столько там было народу. Он обладал не только даром слова и огромной эрудицией, огромным умом и высокой культурой, он обладал подлинной духовной силой и мог заразить своей верой человека, который был атеистом до мозга костей”.
В 1956 году архиепископ Лука совсем ослеп. Практическую врачебную деятельность он оставил еще в 1946 году, но продолжал помогать больным советами. Епархией же управлял до самого конца с помощью доверенных лиц. В последние годы своей жизни он только слушал, что ему читают, и диктовал свои работы и письма.
Скончался архиепископ Лука 11 июня 1961 года в день Всех Святых, в земле Русской просиявших. На похороны его пришло огромное количество народу, так что власти, которые пытались не допустить “пешей процессии”, ничего не могли сделать.
2 июля 1997 г, в Симферополе, городе, где святитель жил в 1946-1961 гг., ему открыт памятник.
На Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в 2004 г. святитель Лука был причислен к лику святых для общецерковного почитания. Память его празднуется 29 мая ст. ст./11 июня н. ст, а также 25 января (7 февраля) - вместе со святыми новомучениками и исповедниками Российскими и 15 (28 декабря) - собор всех Крымских святых. Мощи Владыки Луки почивают в Свято-Троицком кафедральном соборе г. Симферополя. Почитается как святой другими поместными Церквями, в частности Эладской Православной Церковью. Главный сторонник его прославления в Греции — архимандрит Нектарий (Антонопулос), настоятель монастыря Сагмата. В 2001г из Греции привезли серебряную раку для мощей святителя.
Тропарь
Возвестителю пути спасительнаго, исповедниче и архипастырю Крымския земли, истинный хранителю отеческих преданий, столпе непоколебимый, Православия наставниче, врачу богомудрый святителю Луко, Христа Спаса непрестанно моли, веру непоколебиму православным даровати, и спасение, и велию милость.
Кондак
Якоже звезда всесветлая, добродетельми сияющи, был еси, святителю, душу же равноангельну сотвори, сего ради святительства саном почется, во изгнании же от безбожных много пострада, и непоколебим верою пребыв, врачебною мудростию многия исцелил еси. Темже ныне честное тело твое от земленных недр обретенное дивно Господь прослави, да вси вернии вопием ти: радуйся, отче святителю Луко, земли Крымския похвало и утверждение.
Автобиография
Книга о жизни святителя Луки
Проповеди
Дар проповедника «открыл» у будущего святителя Луки Ташкентский епископ Иннокентий. «Ваше дело не крестити, а благовестити», — сказал он только что рукоположенному священнику о. Валентину Войно-Ясенецкому. «Считаю своей главной архиерейской обязанностью везде и всюду проповедовать о Христе», — заявил он в Симферопольском соборе 31 октября 1952 года. И принцип этот выдерживал до последних дней.
Епископ Ташкентский и Туркестанский Иннокентий (Пустынский) и священник Валентин Войно-Ясенецкий
О чем же говорил в храме владыка Лука? И как говорил? Свидетельствует очевидец, протоиерей Евгений Воршевский: «Архиепископ Лука сам сложил святой антиминс и закончил служение Литургии. Перед отпустом он вышел для произнесения проповеди. Весь храм замер в ожидании. И вот раскрылись уста проповедника. Каждое слово исходило из глубины сердца, исполнено было глубокой веры и преданности воле Божией. Со всех сторон храма доносились плач и тихие рыдания. Слова архипастыря падали, как спелые зерна, и глубоко проникали в сердца слушателей. Каждый чувствовал себя обновленным после проповеди такой силы духа и веры».
Проповеди свт. Луки коротки, он не утомляет слушателей «многоглаголанием». Темы самые разнообразные, но центром и осью всех речей остается Евангелие. Нередко он обращается к предметам, которых по причине плохой подготовленности или из боязни начальственного окрика, священники вообще не касались. Так многие проповеди посвящены совместимости науки и религии. Всей мощью своей эрудиции, привлекая факты эволюционного учения, физиологии и психологии, проповедник выступает на защиту евангельского учения о триедином составе человека: духе, душе и теле, — триединстве, которому он посвятил свою знаменитую монографию. Защищая веру от нападок, свт. Лука приводит свидетельства выдающихся ученых и философов, обращается к истории человеческой мысли. Многократно предостерегает он своих слушателей от греха фанатизма, ненависти к инакомыслящим, к людям иных взглядов. «Относитесь бережно ко всякой чужой вере, никогда не уничижайте, не оскорбляйте» (Слово в праздник Преполовения, 1953 г.).
Подводя итоги своей церковной жизни, святитель Лука утверждал, что за 38 лет священства произнес он 1250 проповедей, из которых не менее 750 были записаны и составили двенадцать толстых томов машинописи. Совет Московской Духовной Академии назвал это собрание проповедей «исключительным явлением в современной церковно-богословской жизни» и избрал автора почетным членом Академии.
В наши дни, к великой радости верующих, труды святителя стали доступны широкому кругу читателей.
Проповедь о постоянстве в молитве
архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)
Нередко на словах и в письмах просят меня научить молиться. Первое, что отвечаю на эту просьбу, это необходимость постоянства в молитве. Есть очень много людей, которые вспоминают о молитве к Богу, когда Он посетит их каким-либо несчастьем, либо тяжелой скорбью, а обычно вовсе не молятся Ему. Такие молитвы вряд ли бывают услышаны Богом.
У древних римлян была мудрая пословица: непрестанно каплющая капля долбит камень.Только непрестанная, как падение капель, молитва смягчает оледеневшие без молитвы сердца.
Просящим меня научить молитве я даю два важнейших совета: быть постоянными в молитве, не оставлять без нее ни одного дня жизни и быть глубоко внимательными к каждому слову молитвы. Не подражать сектантам, которые в гордости своей презирают молитвы великих святых и сочиняют свои шаблонные, весьма мало духовные молитвы.
Диавол и ангелы его всеми силами стараются отвлечь наше внимание от глубоких и благодатных слов церковных молитв, написанных святыми людьми. Они настойчиво и ловко отвлекают наш ум куда-либо в сторону, особенно тогда, когда слова молитвы относятся к ним самим, когда просим у Бога защиты от них, окаянных. Защитить от этих их козней нас может только глубокое внимание при чтении церковных молитв. Это гораздо труднее при чтении молитв наизусть, чем при чтении их по молитвеннику.
Очень важно выработать привычку ловить себя на каждом отвлечении внимания и снова прочитывать те слова, от которых бесам удалось отвлечь наше внимание. Легче всего достигнуть этого ежедневной молитвой Иисусовой, по четкам повторяемой не менее ста раз: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного (или грешную)».
В конце каждой молитвы при словах: «помилуй мя, грешного» вы должны вспоминать самый тяжелый и скверный свой грех, и когда укрепитесь в этой привычке, постепенно научитесь вспоминать и все другие грехи.
Каждая из сотни Иисусовых молитв будет долбить ваше сердце подобно тому, как непрестанно падающая капля воды долбит камень – и умягчится, и согреется холодное сердце ваше великой Иисусовой молитвой.
Таково же будет действие и других великих молитв, особенно молитвы преподобного Ефрема Сирина, читаемой, к сожалению, только Великим постом.
Благодатно воздействуют на вас святые слова этой молитвы при частом повторении ее: привыкнете чувствовать отвращение к тем порокам, о которых говорит Ефрем Сирин, прося Бога избавить его от них — к духу праздности, празднословия, к осуждению ближних; привыкнете просить у Бога добродетелей целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви и памяти о своих согрешениях. Вот то, что отвечаю я людям, просящим научить их молиться.
Но недостаточно, конечно, одних усердных молитв для того, чтобы стать храмом Духа Божия, чтобы стать близким и даже другом Господа нашего Иисуса Христа.
Надо исполнять и все великие заповеди Христовы, и прежде всего заповеди о любви и милосердии к ближним. Об этом пришлось бы говорить очень много, повторяя не раз сказанное вам прежде.
Скажу только о том, как преображаются сердца тех блаженных, которые тверды и постоянны в молитвах и добрых делах. Скажу, что каждое доброе дело оставляет больший или меньший след в сердце совершившего его.
Даже низкий поклон нищего, получившего милостыню из рук твоих, несомненно оставит след в твоем сердце. И эти следы, все чаще и чаще остающиеся в сердце творящего добро, будут действовать на него, подобно непрестанно капающей и долбящей камень капле. Они будут смягчать творящее добро сердце и очищать его, очищать и благодатно изменять. И чем больше добрых дел будешь ты совершать, тем все выше и выше будет возноситься твой бессмертный дух от земной грязи и неправды к небесам, в которых царит всесовершенная и абсолютная Божия правда.
Будешь подниматься все выше и выше от земли и дышать все более и более чистым воздухом небес, будешь все больше и больше приближаться к Богу. А когда кончится земной путь твой, то смерть будет не отрадна, а радостна, ибо будет только переходом к вечному блаженству. Сего да сподобит всех нас Триединый и Всесвятый Великий Бог наш!
Аминь. 1957 г.
О великий и пpеслaвный угодниче Божий, святителю отче нaш Луко, пpиими сие похвaльное пение от нaс недостойных, обaче с любовию сыновнею тебе пpиносимое. Пpедстaтельством твоим у Пpестолa Божия и молитвами твоими вся ны в веpе пpaвослaвней и добpых делех утвеpди. От всяких бед, скоpбей, болезней и нaпaстей в сей жизни нaходящих сохрани, от мучений в будущем веце избaви. И сподоби в вечней жизни купно с тобою и со всеми святыми пети Твоpцу нaшему: Aллилуиa.
Кондак 13 Акафиста святителю Луке
Молитва святителю Луке
О всеблаженный исповедниче, святителю отче наш Луко, великий угодниче Христов. Со умилением приклоньше колена сердец наших, и припадая к раце честных и многоцелебных мощей твоих, якоже чада отца молим тя всеусердно: услыши нас грешных и принеси молитву нашу к Милостивому и Человеколюбивому Богу. Емуже ты ныне в радости святых и с лики ангел предстоиши. Веруем бо, яко ты любиши ны тою же любовию, еюже вся ближния возлюбил еси, пребывая на земли.
Испроси у Христа Бога нашего, да утвердит чад Своих в духе правыя веры и благочестия: пастырям да даст святую ревность и попечение о спасении вверенных им людей: право верующия соблюдати, слабыя и немощныя в вере укрепляти, неведущия наставляти, противныя обличати. Всем нам подай дар коемуждо благопотребен, и вся яже к жизни временней и к вечному спасению полезная: градов наших утверждение, земли плодоносие, от глада и пагубы избавление. Скорбящим утешение, недугующим исцеление, заблудшим на путь истины возвращение, родителем благословение, чадам в страхе Господнем воспитание и научение, сирым и убогим помощь и заступление.
Подаждь нам всем твое архипастырское благословение, да таковое молитвенное ходатайство имущи, избавимся от козней лукавого и избегнем всякия вражды и нестроений, ересей и расколов.
Настави нас на путь, ведущий в селения праведных, и моли о нас всесильнаго Бога, да в вечней жизни сподобимся c тобою непрестанно славити Единосущную и Нераздельную Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Молитву составил протоиерей Георгий СЕВЕРИН, настоятель храма Трех Святителей г. Симферополя
Почитание святителя
На сайте «Общества православных врачей России»Музей святителя Луки
На сайте Красноярской епархии Житие святителя Луки
На сайте Правмир.ru
На сайте Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Память священноисповедника Луки Крымского 1
0
Житие
Предисловие
Ис-то-рия на-шей стра-ны зна-ет мно-же-ство лю-дей, по-слу-жив-ших ее ста-нов-ле-нию, воз-ве-ли-чи-вая ее как свя-тую Русь. Но где она, свя-тая Русь? И мо-жем ли мы на-звать так совре-мен-ную Рос-сию? Во-прос непро-стой, но от-вет на него, как ви-дит-ся, ле-жит вне физи-че-ских за-ко-нов и ис-то-ри-че-ских ра-мок. Свя-тая Русь - это вневре-мен-ное устро-е-ние. Это сонм свя-тых, жив-ших на Ру-си во все ве-ка и со-хра-няв-ших вер-ность Гос-по-ду. К ве-ли-ко-му сон-му свя-тых, яв-лен-ных и неяв-лен-ных, в тя-же-лей-шем для Церк-ви XX ве-ке при-со-еди-нил-ся це-лый со-бор но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков Рос-сий-ских.
И сре-ди них мы ви-дим ве-ли-че-ствен-ную фигу-ру cвя-ти-те-ля Лу-ки (в ми-ру Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча Вой-но-Ясе-нец-ко-го; 1877-1961) - уче-но-го с ми-ро-вым име-нем, про-фес-со-ра хи-рур-гии и то-по-гра-фи-че-ской ана-то-мии, од-но-го из ос-но-ва-те-лей ре-ги-о-нар-ной ане-сте-зии и гной-ной хи-рур-гии.
В те-че-ние мно-гих лет Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич ра-бо-тал зем-ским вра-чом в са-мых раз-ных ча-стях Рос-сии - от юга ро-ди-ны до са-мых край-них то-чек на се-ве-ре стра-ны. В са-мый раз-гар ан-ти-ре-ли-ги-оз-ной про-па-ган-ды про-фес-сор, глав-ный врач боль-шой боль-ни-цы го-ро-да Таш-кен-та, хи-рург при-ни-ма-ет свя-щен-ный сан. «При ви-де ко-щун-ствен-ных кар-на-ва-лов и из-де-ва-тельств над Гос-по-дом на-шим Иису-сом Хри-стом мое серд-це гром-ко кри-ча-ло: "Не мо-гу мол-чать!“. И я чув-ство-вал, что мой долг - за-щи-щать про-по-ве-дью оскорб-ля-е-мо-го Спа-си-те-ля на-ше-го и вос-хва-лять Его без-мер-ное ми-ло-сер-дие к ро-ду че-ло-ве-че-ско-му», - вспо-ми-на-ет он.
В 1923 го-ду отец Ва-лен-тин (Вой-но-Ясе-нец-кий) при-нял мо-на-ше-ский по-стриг с име-нем Лу-ка и был ру-ко-по-ло-жен во епи-ско-па. В сане епи-ско-па за ис-по-ве-да-ние пра-во-слав-ной ве-ры про-шел тер-ни-стый путь ла-ге-рей, при-ни-мал уча-стие в Ве-ли-кой Оте-че-ствен-ной войне, в 1946 го-ду воз-ве-ден в сан ар-хи-епи-ско-па, на-граж-ден пра-вом но-ше-ния брил-ли-ан-то-во-го кре-ста на кло-бу-ке. За вы-да-ю-щи-е-ся на-уч-ные тру-ды «Очер-ки гной-ной хи-рур-гии» и «Позд-ние ре-зек-ции при ог-не-стрель-ных ра-не-ни-ях круп-ных су-ста-вов» был на-граж-ден Ста-лин-ской пре-ми-ей I сте-пе-ни, а за уча-стие в Ве-ли-кой Оте-че-ствен-ной войне ме-да-лью «За доб-лест-ный труд в Ве-ли-кой Оте-че-ствен-ной войне 1941-1945 гг.». Прак-ти-че-ски до по-след-них дней свя-ти-тель Лу-ка со-че-тал епи-скоп-ское слу-же-ние с хи-рур-ги-че-ской прак-ти-кой. В 1995 го-ду он был при-чис-лен к ли-ку свя-тых Укра-ин-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви, в 1999 го-ду - к ли-ку свя-тых Крас-но-яр-ской епар-хии. В 2000 го-ду - к ли-ку свя-тых Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви.
Детство и юность
27 ап-ре-ля 1877 го-да в го-ро-де Кер-чи в се-мье про-ви-зо-ра Фе-лик-са Ста-ни-сла-во-ви-ча Вой-но-Ясе-нец-ко-го и его же-ны Ма-рии Дмит-ри-ев-ны ро-дил-ся тре-тий сын Ва-лен-тин. Все-го же в се-мье Вой-но-Ясе-нец-ких бы-ло пя-те-ро де-тей: Па-вел, Оль-га, Ва-лен-тин, Вла-ди-мир и Вик-то-рия. Отец был бла-го-че-сти-вым ка-то-ли-ком и дер-жал-ся несколь-ко от-стра-нен-но от осталь-ной, вос-пи-тан-ной в пра-во-слав-ном ду-хе, ча-сти се-мьи. Ис-крен-ние мо-лит-вы ро-ди-те-лей Ва-лен-тин на-блю-дал с ран-не-го дет-ства, что, несо-мнен-но, по-вли-я-ло на фор-ми-ро-ва-ние его ми-ро-воз-зре-ния.
Сам он вспо-ми-нал об этом так: «Мой отец был ка-то-ли-ком, весь-ма на-бож-ным, он все-гда хо-дил в ко-стел и по-дол-гу мо-лил-ся до-ма…», «Мать усерд-но мо-ли-лась до-ма» и да-лее: «Ес-ли мож-но го-во-рить о на-след-ствен-ной ре-ли-ги-оз-но-сти, то, ве-ро-ят-но, я ее на-сле-до-вал глав-ным об-ра-зом от очень на-бож-но-го от-ца. Отец был че-ло-ве-ком уди-ви-тель-но чи-стой ду-ши, ни в ком не ви-дел ни-че-го дур-но-го, всем до-ве-рял…». Маль-чик рос в ат-мо-сфе-ре хри-сти-ан-ской люб-ви и по-слу-ша-ния. С дет-ства он от-ли-чал-ся спо-кой-ным и твер-дым ха-рак-те-ром, ра-но про-явил ху-до-же-ствен-ные на-клон-но-сти, окон-чил од-новре-мен-но гим-на-зию и ху-до-же-ствен-ную шко-лу и стал го-то-вить-ся к эк-за-ме-нам в Ака-де-мию ху-до-жеств.
По окон-ча-нии гим-на-зии во-сем-на-дца-ти-лет-не-му Ва-лен-ти-ну был по-да-рен Но-вый За-вет. Вот как вспо-ми-на-ет об этом свя-ти-тель в ме-му-а-рах: «Пра-виль-ное пред-став-ле-ние о Хри-сто-вом уче-нии я… вы-нес из усерд-но-го чте-ния все-го Но-во-го За-ве-та, ко-то-рый, по доб-ро-му ста-ро-му обы-чаю, я по-лу-чил от ди-рек-то-ра гим-на-зии при вру-че-нии мне ат-те-ста-та зре-ло-сти как на-пут-ствие в жизнь. Очень мно-гие ме-ста этой Свя-той Кни-ги, со-хра-няв-шей-ся у ме-ня де-сят-ки лет, про-из-ве-ли на ме-ня глу-бо-чай-шее впе-чат-ле-ние. Они бы-ли от-ме-че-ны крас-ным ка-ран-да-шом. Но ни-что не мог-ло срав-нить-ся по огром-ной си-ле впе-чат-ле-ния с тем ме-стом Еван-ге-лия, в ко-то-ром Иисус, ука-зы-вая уче-ни-кам на по-ля со-зрев-шей пше-ни-цы, ска-зал им: Жат-вы мно-го, а де-ла-те-лей ма-ло. Итак, мо-ли-те Гос-по-ди-на жат-вы, чтобы вы-слал де-ла-те-лей на жат-ву Свою (). У ме-ня бук-валь-но дрог-ну-ло серд-це, я мол-ча вос-клик-нул: "О Гос-по-ди! Неуже-ли у Те-бя ма-ло де-ла-те-лей?!“. Поз-же, через мно-го лет, ко-гда Гос-подь при-звал ме-ня де-ла-те-лем на ни-ву Свою, я был уве-рен, что этот еван-гель-ский текст был пер-вым при-зы-вом Бо-жи-им на слу-же-ние Ему».
Го-то-вясь стать ху-дож-ни-ком, Вой-но-Ясе-нец-кий увле-чен-но за-ни-мал-ся ри-со-ва-ни-ем, но, в от-ли-чие от сво-их то-ва-ри-щей по за-ри-сов-кам, он вы-би-рал не пей-за-жи окрест-но-стей Ки-е-ва и не жан-ро-вые сце-ны. Ва-лен-ти-на влек-ла ду-хов-ная сто-ро-на жиз-ни: «В это вре-мя впер-вые про-яви-лась моя ре-ли-ги-оз-ность. Я каж-дый день, а ино-гда и два-жды в день ез-дил в Ки-е-во-Пе-чер-скую Лав-ру, ча-сто бы-вал в ки-ев-ских хра-мах и, воз-вра-ща-ясь от-ту-да, де-лал за-ри-сов-ки то-го, что ви-дел в Лав-ре и хра-мах. Я сде-лал мно-го за-ри-со-вок, на-брос-ков и эс-ки-зов мо-ля-щих-ся лю-дей, лавр-ских бо-го-моль-цев, при-хо-див-ших ту-да за ты-ся-чу верст, и то-гда уже сло-жи-лось то на-прав-ле-ние ху-до-же-ствен-ной де-я-тель-но-сти, в ко-то-ром я ра-бо-тал бы, ес-ли бы не оста-вил жи-во-пи-си. Я по-шел бы по до-ро-ге Вас-не-цо-ва и Несте-ро-ва, ибо уже яр-ко опре-де-ли-лось ос-нов-ное ре-ли-ги-оз-ное на-прав-ле-ние в мо-их за-ня-ти-ях жи-во-пи-сью».
Од-на-ко во вре-мя всту-пи-тель-ных эк-за-ме-нов в Пе-тер-бург-скую Ака-де-мию ху-до-жеств юно-шей овла-де-ло тя-же-лое раз-ду-мье о том, пра-виль-ный ли жиз-нен-ный путь он из-би-ра-ет: «Недол-гие ко-ле-ба-ния кон-чи-лись ре-ше-ни-ем, что я не впра-ве за-ни-мать-ся тем, что мне нра-вит-ся, но обя-зан за-ни-мать-ся тем, что по-лез-но для стра-да-ю-щих лю-дей», - вспо-ми-нал свя-ти-тель.
По-доб-ный вы-бор пу-ти - по-мощь и про-све-ще-ние на-ро-да - со-от-вет-ство-вал рас-про-стра-нен-ным в то вре-мя в сре-де рус-ской ин-тел-ли-ген-ции на-род-ни-че-ским иде-ям. Ча-сто на-род-ни-че-ство свя-зы-ва-лось с тол-стов-ством. Но от тол-стов-ства Ва-лен-ти-на от-толк-нул сам Тол-стой бро-шю-рой «В чем моя ве-ра?». Свя-ти-тель вспо-ми-нал об этом так: «Од-на-ко мое тол-стов-ство про-дол-жа-лось недол-го, толь-ко лишь до то-го вре-ме-ни, ко-гда я про-чел его за-пре-щен-ное, из-дан-ное за гра-ни-цей со-чи-не-ние "В чем моя ве-ра?", рез-ко от-толк-нув-шее ме-ня из-де-ва-тель-ством над пра-во-слав-ной ве-рой. Я сра-зу по-нял, что Тол-стой - ере-тик, весь-ма да-ле-кий от под-лин-но-го хри-сти-ан-ства. И хоть увле-че-ние тол-стов-ством без-воз-врат-но ушло, но оста-лось ис-крен-нее же-ла-ние по-слу-жить сво-е-му на-ро-ду, чтобы об-лег-чить его стра-да-ния».
По мне-нию Ва-лен-ти-на, по-лез-ной для стра-да-ю-щих лю-дей бы-ла ме-ди-ци-на, так как имен-но в ме-ди-цин-ской по-мо-щи осо-бен-но нуж-да-лась рос-сий-ская глу-бин-ка. Но осу-ще-ствить свое ре-ше-ние и на-чать уче-бу на ме-ди-цин-ском фа-куль-те-те Ва-лен-ти-ну Вой-но-Ясе-нец-ко-му уда-ет-ся не сра-зу: еще год он про-учил-ся в ху-до-же-ствен-ной шко-ле в Мюн-хене, за-тем (в 1897-1898 го-дах) на юри-ди-че-ском фа-куль-те-те Ки-ев-ско-го уни-вер-си-те-та.
В 1898 го-ду он по-сту-па-ет на ме-ди-цин-ский фа-куль-тет. Учил-ся Ва-лен-тин на од-ни пя-тер-ки и рез-ко вы-де-лял-ся сре-ди сту-ден-тов пре-вос-ход-но вы-пол-нен-ны-ми пре-па-ра-ци-я-ми тру-пов: «Из неудав-ше-го-ся ху-дож-ни-ка я стал ху-дож-ни-ком в ана-то-мии и хи-рур-гии… мои то-ва-ри-щи еди-но-глас-но ре-ши-ли, что я бу-ду про-фес-со-ром ана-то-мии, и ока-за-лись пра-вы, хо-тя я и про-те-сто-вал про-тив их пред-ска-за-ний». На чет-вер-том и пя-том кур-сах он увлек-ся глаз-ны-ми бо-лез-ня-ми. Из мас-сы сту-ден-тов его вы-де-ля-ли вы-со-кие мо-раль-ные тре-бо-ва-ния к се-бе и дру-гим, чут-кость к чу-жо-му стра-да-нию и бо-ли, от-кры-тый про-тест про-тив на-си-лия и неспра-вед-ли-во-сти. Мож-но ска-зать, что пер-вая про-по-ведь бу-ду-ще-го свя-ти-те-ля бы-ла про-из-не-се-на в уни-вер-си-те-те на 3-м кур-се. В один из дней пе-ред лек-ци-я-ми Вой-но-Ясе-нец-кий узнал, что в пы-лу спо-ра его со-курс-ник уда-рил дру-го-го сту-ден-та по ли-цу, и это, кро-ме то-го, бы-ло окра-ше-но на-цио-наль-ны-ми крас-ка-ми: «…пе-ред од-ной лек-ци-ей я узнал, что один из то-ва-ри-щей по кур-су - по-ляк - уда-рил по ще-ке дру-го-го то-ва-ри-ща - ев-рея. По окон-ча-нии лек-ции я встал и по-про-сил вни-ма-ния. Все при-молк-ли. Я про-из-нес страст-ную речь, об-ли-чав-шую без-об-раз-ный по-сту-пок сту-ден-та-по-ля-ка. Я го-во-рил о выс-ших нор-мах нрав-ствен-но-сти, о пе-ре-не-се-нии обид, вспом-нил ве-ли-ко-го Со-кра-та, спо-кой-но от-нес-ше-го-ся к то-му, что его свар-ли-вая же-на вы-ли-ла ему на го-ло-ву гор-шок гряз-ной во-ды. Эта речь про-из-ве-ла столь боль-шое впе-чат-ле-ние, что ме-ня еди-но-глас-но из-бра-ли ста-ро-стой».
По-сле бле-стя-ще сдан-ных вы-пуск-ных эк-за-ме-нов и по-лу-че-ния ди-пло-ма с от-ли-чи-ем Ва-лен-тин страш-но обес-ку-ра-жил со-курс-ни-ков за-яв-ле-ни-ем, что его жиз-нен-ный путь - это путь зем-ско-го вра-ча. «"Как, Вы бу-де-те зем-ским вра-чом? Ведь Вы уче-ный по при-зва-нию!" - вос-клик-ну-ли кол-ле-ги. Я был оби-жен тем, что они ме-ня со-всем не по-ни-ма-ют, ибо я изу-чал ме-ди-ци-ну с ис-клю-чи-тель-ной це-лью быть всю жизнь де-ре-вен-ским - му-жиц-ким вра-чом, по-мо-гать бед-ным лю-дям», - пи-сал в ме-му-а-рах свя-ти-тель Лу-ка.
Начало профессиональной деятельности
Но сра-зу зем-ским вра-чом Вой-но-Ясе-нец-ко-му стать не при-шлось: в 1904 го-ду в ка-че-стве доб-ро-воль-ца он был на-прав-лен в гос-пи-таль Крас-но-го Кре-ста под Чи-ту, где в ла-за-ре-те на 200 ко-ек его на-зна-чи-ли за-ве-ду-ю-щим хи-рур-ги-че-ским ба-ра-ком. Уже в пер-вые ме-ся-цы прак-ти-че-ской ра-бо-ты про-явил-ся его твер-дый, воле-вой ха-рак-тер и вы-со-кий про-фес-сио-на-лизм, об этом вре-ме-ни свя-ти-тель вспо-ми-нал так: «…не имея спе-ци-аль-ной под-го-тов-ки по хи-рур-гии, стал сра-зу де-лать круп-ные от-вет-ствен-ные опе-ра-ции на ко-стях, су-ста-вах, на че-ре-пе. Ре-зуль-та-ты ра-бо-ты бы-ли вполне хо-ро-ши-ми…». Там же он же-нил-ся на сест-ре ми-ло-сер-дия Анне Лан-ской, ко-то-рая по-ко-ри-ла хи-рур-га «ис-клю-чи-тель-ной доб-ро-той и кро-то-стью ха-рак-те-ра».
Мно-го жиз-ней спас во-ен-но-поле-вой хи-рург Вой-но-Ясе-нец-кий. Один из ра-не-ных офи-це-ров в знак бла-го-дар-но-сти за спа-сен-ную жизнь при-гла-сил по-сле вой-ны Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча с мо-ло-дой же-ной Ан-ной жить и ра-бо-тать у него на ро-дине, в Сим-бир-ске. При-гла-ше-ние бы-ло при-ня-то. Это од-на из вер-сий, по-че-му мо-ло-дой врач при-е-хал имен-но в Сим-бир-скую гу-бер-нию. Но по дру-гой вер-сии, пред-став-лен-ной на-род-ным вра-чом СССР В.С. По-ро-сен-ко-вым, Вой-но-Ясе-нец-ко-му по-со-ве-то-ва-ли ехать имен-но ту-да уче-ные с ми-ро-вым име-нем Фила-то-вы, ро-дом сим-бир-ские.
К мо-мен-ту при-ез-да В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-го мест-ная боль-ни-ца, по мер-кам то-го вре-ме-ни, от-но-си-лась к раз-ря-ду сред-них. Кро-ме ам-бу-ла-то-рии, у нее был ста-ци-о-нар на 35 ко-ек. Ра-бо-та зем-ско-го вра-ча ма-ло от-ли-ча-лась от ра-бо-ты во-ен-но-поле-во-го хи-рур-га: 14-16-ча-со-вой ра-бо-чий день, те же сто-ны и стра-да-ния из-му-чен-ных бо-лез-нью лю-дей. Раз-ни-ца лишь в том, что един-ствен-но-му вра-чу при-хо-ди-лось быть и аку-ше-ром, и пе-ди-ат-ром, и те-ра-пев-том, и оку-ли-стом, и хи-рур-гом… «Я по-сту-пил вра-чом в Ар-да-тов-ское зем-ство Сим-бир-ской гу-бер-нии. Там мне при-шлось за-ве-до-вать го-род-ской боль-ни-цей. В труд-ных и непри-гляд-ных усло-ви-ях я сра-зу стал опе-ри-ро-вать по всем от-де-лам хи-рур-гии и оф-таль-мо-ло-гии», - вспо-ми-на-ет Вой-но-Ясе-нец-кий.
Хо-ро-шей по-мощ-ни-цей ему бы-ла же-на, Ан-на Ва-си-льев-на. Все труд-ные зем-ские го-ды Ан-на Ва-си-льев-на не толь-ко ве-ла дом, но и про-фес-сио-наль-но по-мо-га-ла му-жу. При-чи-ной непро-дол-жи-тель-ной де-я-тель-но-сти в Ар-да-то-ве (все-го 10 ме-ся-цев) ста-ла неудо-вле-тво-рен-ность ода-рен-но-го вра-ча от ра-бо-ты с неква-ли-фи-ци-ро-ван-ным ме-ди-цин-ским пер-со-на-лом. Эта про-бле-ма бы-ла во всех зем-ских боль-ни-цах то-го вре-ме-ни; при слож-ных хи-рур-ги-че-ских слу-ча-ях непро-фес-сио-наль-но вы-пол-нен-ный об-щий нар-коз ча-сто при-во-дил к смер-тель-ным ис-хо-дам. Яр-кий слу-чай был опи-сан хи-рур-гом Вой-но-Ясе-нец-ким в ис-то-рии бо-лез-ни ар-да-тов-ско-го пе-ри-о-да в июле 1905 го-да. В ам-бу-ла-то-рию ар-да-тов-ской боль-ни-цы об-ра-тил-ся ста-рик огром-но-го ро-ста и бо-га-тыр-ско-го сло-же-ния - кар-бун-кул ниж-ней гу-бы. Сроч-ная опе-ра-ция под нар-ко-зом бы-ла про-ве-де-на успеш-но, но спа-сти боль-но-го не уда-лось. О вы-во-дах из по-доб-ных кли-ни-че-ских слу-ча-ев сам свя-ти-тель вспо-ми-нал так: «На-до от-ме-тить, что в ар-да-тов-ской боль-ни-це я сра-зу столк-нул-ся с боль-ши-ми труд-но-стя-ми и опас-но-стя-ми при-ме-не-ния об-ще-го нар-ко-за при пло-хих по-мощ-ни-ках, и уже там у ме-ня воз-ник-ла мысль о необ-хо-ди-мо-сти по воз-мож-но-сти ши-ре за-ме-нять его мест-ной ане-сте-зи-ей». Впо-след-ствии хи-рург Вой-но-Ясе-нец-кий зна-чи-тель-но раз-вил и усо-вер-шен-ство-вал один из ос-нов-ных ме-то-дов мест-ной ане-сте-зии - ре-ги-о-нар-ную, или про-вод-ни-ко-вую, ане-сте-зию, при ко-то-рой пу-тем вко-ла в со-от-вет-ству-ю-щий нерв или нерв-ный узел уда-ет-ся обез-бо-лить це-лую об-ласть, на ко-то-рой про-из-во-дит-ся опе-ра-тив-ное вме-ша-тель-ство.
В на-ши го-ды в Ар-да-то-ве на зда-нии рай-он-ной боль-ни-цы уста-нов-ле-на ме-мо-ри-аль-ная дос-ка, на-по-ми-на-ю-щая о том, что здесь ра-бо-тал ве-ли-кий хи-рург, а в ар-да-тов-ской Ни-коль-ской церк-ви пред-став-ле-ны для по-кло-не-ния ча-сти-цы свя-тых мо-щей вла-ды-ки.
Курская губерния
В но-яб-ре 1905 го-да Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич пе-ре-ехал в де-рев-ню Верх-ний Лю-баж Фа-теж-ско-го уез-да Кур-ской гу-бер-нии, где за-ве-до-вал ма-лень-кой участ-ко-вой боль-ни-цей на 10 ко-ек. По-ми-мо это-го мо-ло-дой врач при-ни-мал уча-стие в об-суж-де-нии це-ло-го ря-да во-про-сов, свя-зан-ных с его зем-ством, в ко-то-рое вхо-ди-ло еще несколь-ко сел и де-ре-вень: воз-вра-ще-ние с во-ин-ской служ-бы зем-ских вра-чей, со-зыв съез-да вра-чей, по-строй-ка за-раз-ных ба-ра-ков в сель-ских боль-ни-цах, по-се-ще-ние школ вра-ча-ми. Ему так-же по-ру-чи-ли устрой-ство ясель в на-се-лен-ных пунк-тах и де-рев-нях на его участ-ке. По-сле са-ни-тар-ных со-ве-тов Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич воз-вра-щал-ся до-мой толь-ко к ве-че-ру и сра-зу же ехал в боль-ни-цу опе-ри-ро-вать. «…В ма-лень-кой участ-ко-вой боль-ни-це на де-сять ко-ек я стал ши-ро-ко опе-ри-ро-вать и ско-ро при-об-рел та-кую сла-ву, что ко мне по-шли боль-ные со всех сто-рон, и из дру-гих уез-дов Кур-ской гу-бер-нии, и со-сед-ней, Ор-лов-ской», — вспо-ми-на-ет свои буд-ни свя-ти-тель. В то вре-мя бы-ла ши-ро-ко рас-про-стра-не-на тра-хо-ма глаз, ли-шав-шая зре-ния ты-ся-чи лю-дей. Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич воз-вра-щал им воз-мож-ность ви-деть. В сво-ей ав-то-био-гра-фии он при-во-дит по это-му по-во-ду сле-ду-ю-щий ку-рьез-ный слу-чай: «…мо-ло-дой ни-щий, сле-пой с ран-не-го дет-ства, про-зрел по-сле опе-ра-ции. Ме-ся-ца через два он со-брал мно-же-ство сле-пых со всей окру-ги, и все они длин-ной ве-ре-ни-цей при-шли ко мне, ве-дя друг дру-га за пал-ки и чая ис-це-ле-ния».
Сам свя-ти-тель так под-вел итог сво-ей ра-бо-ты в лю-баж-ской боль-ни-це: «Чрез-мер-ная сла-ва сде-ла-ла мое по-ло-же-ние в Лю-ба-же невы-но-си-мым. Мне при-хо-ди-лось при-ни-мать ам-бу-ла-тор-ных боль-ных, при-ез-жав-ших во мно-же-стве, и опе-ри-ро-вать в боль-ни-це с де-вя-ти ча-сов утра до ве-че-ра, разъ-ез-жать по до-воль-но боль-шо-му участ-ку и по но-чам ис-сле-до-вать под мик-ро-ско-пом вы-ре-зан-ное при опе-ра-ции, де-лать ри-сун-ки мик-ро-ско-пи-че-ских пре-па-ра-тов для сво-их ста-тей, и ско-ро не ста-ло хва-тать для огром-ной ра-бо-ты и мо-их мо-ло-дых сил».
В пе-ри-од ра-бо-ты в Кур-ской об-ла-сти (с 1905 по 1908 год) хи-рург Вой-но-Ясе-нец-кий вы-пол-нил бо-лее 1500 слож-ней-ших опе-ра-ций, обоб-щил ряд хи-рур-ги-че-ских слу-ча-ев и опуб-ли-ко-вал свои пер-вые на-уч-ные ста-тьи: «Нев-ро-ма-тоз-ный эле-фан-ти-аз ли-ца, плек-си-форм-ная нев-ро-ма», а так-же «Ре-тро-град-ное ущем-ле-ние при гры-же ки-шеч-ной пет-ли». В 1907 го-ду Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич был пе-ре-ве-ден в Фа-теж, где за-ве-до-вал бо-лее круп-ной боль-ни-цей на 60 ко-ек, и про-ра-бо-тал там недол-го. Имен-но в Фа-те-же в се-мье ро-дил-ся пер-ве-нец - сын Ми-ха-ил. Из-вест-но, что в это вре-мя свя-ти-тель по-се-щал Глин-скую Рож-де-ство-Бо-го-ро-диц-кую и Ко-рен-ную об-ще-жи-тель-ную пу-стынь, где имел дол-гие бе-се-ды с на-сто-я-те-лем пу-сты-ни игу-ме-ном Ис-а-и-ей. На-сто-я-тель по-ка-зы-вал ему мо-на-стыр-скую боль-ни-цу, ап-те-ку с за-па-сом ме-ди-ка-мен-тов и хи-рур-ги-че-ских ин-стру-мен-тов.
Из Фа-те-жа Вой-но-Ясе-нец-кие пе-ре-еха-ли в на-ча-ле 1908 го-да на Укра-и-ну в го-род Зо-ло-то-но-шу. Там в се-мье ро-дил-ся вто-рой ре-бе-нок - доч-ка Еле-на. О ра-бо-те в этом го-ро-де Вой-но-Ясе-нец-ко-го в ка-че-стве вра-ча в ам-бу-ла-то-рии нет ни-ка-ких све-де-ний, но из-вест-но, что в ав-гу-сте 1908 го-да, оста-вив се-мью на Укра-ине, Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич едет в Моск-ву. По-езд-ка ту-да бы-ла мо-ти-ви-ро-ва-на на-уч-ным ин-те-ре-сом Вой-но-Ясе-нец-ко-го: во вре-мя ра-бо-ты в зем-ствах пе-ред ним ост-ро вста-ла про-бле-ма опе-ра-ций под мест-ным нар-ко-зом, по-вли-я-ла и но-вая в то вре-мя кни-га немец-ко-го про-фес-со-ра Г. Бра-у-на «Мест-ная ане-сте-зия, ее на-уч-ное обос-но-ва-ние и прак-ти-че-ские при-ме-не-ния». Свя-ти-тель вспо-ми-нал: «Я с жад-но-стью про-чел ее и из нее впер-вые узнал о ре-ги-о-нар-ной ане-сте-зии, немно-гие ме-то-ды ко-то-рой весь-ма недав-но бы-ли опуб-ли-ко-ва-ны. Я за-пом-нил, меж-ду про-чим, что осу-ществ-ле-ние ре-ги-о-нар-ной ане-сте-зии се-да-лищ-но-го нер-ва Бра-ун счи-та-ет ед-ва ли воз-мож-ным. У ме-ня воз-ник жи-вой ин-те-рес к ре-ги-о-нар-ной ане-сте-зии, я по-ста-вил се-бе за-да-чей за-нять-ся раз-ра-бот-кой но-вых ме-то-дов ее». И вот в сен-тяб-ре 1908 го-да Вой-но-Ясе-нец-кий по-сту-па-ет в экс-тер-на-ту-ру при Мос-ков-ской хи-рур-ги-че-ской кли-ни-ке из-вест-но-го про-фес-со-ра - хи-рур-га П.И. Дья-ко-но-ва.
Ока-за-лось, что про-фес-сор Дья-ко-нов ни-че-го не слы-шал и не зна-ет об этой те-ме, но с ра-до-стью одоб-рил ра-бо-ту над ней Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча. В ре-зуль-та-те кро-пот-ли-вой и упор-ной ра-бо-ты по-яви-лись цен-ные на-уч-ные ре-зуль-та-ты. Но финан-со-вые труд-но-сти за-ста-ви-ли пре-рвать на-уч-ную ра-бо-ту и про-дол-жить прак-ти-че-скую хи-рур-гию в зем-ствах. Се-мья Вой-но-Ясе-нец-ких от-пра-ви-лась в Са-ра-тов-скую гу-бер-нию.
В 1909 го-ду Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич уехал в се-ло Ро-ма-нов-ка Ба-ла-шов-ско-го уез-да Са-ра-тов-ской гу-бер-нии. Здесь он при-нял боль-ни-цу на 25 ко-ек. Уча-сток Ро-ма-нов-ской во-ло-сти был са-мым боль-шим в гу-бер-нии, со-от-вет-ствен-но это-му рост чис-ла за-боле-ва-ний и гос-пи-та-ли-зи-ро-ван-ных боль-ных был зна-чи-тель-но вы-ше, чем в дру-гих во-ло-стях. Мо-ло-дой и энер-гич-ный глав-врач был един-ствен-ным хи-рур-гом в боль-ни-це. На соб-ствен-ные сред-ства он ку-пил мик-ро-скоп и по-сле опе-ра-ций го-то-вил и ис-сле-до-вал пре-па-ра-ты тка-ней. В рай-он-ных боль-ни-цах этим бу-дут за-ни-мать-ся уже в по-сле-во-ен-ные го-ды; В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-кий де-лал это в 1909 го-ду.
Переяславль-Залесский
В 1909 го-ду Вой-но-Ясе-нец-кий ста-но-вит-ся глав-ным вра-чом го-род-ской боль-ни-цы в Пе-ре-яслав-ле-За-лес-ском, где на 30 кой-ках без элек-три-че-ства, во-до-про-во-да, рент-ге-нов-ско-го ап-па-ра-та ему уда-ет-ся за год вы-пол-нить бо-лее 1000 ста-ци-о-нар-ных и ам-бу-ла-тор-ных опе-ра-ций (та-кой объ-ем ра-бот вы-пол-ня-ют сей-час за год брига-ды из ше-сти-се-ми хи-рур-гов; при этом для ока-за-ния по-доб-ной ши-ро-ты опе-ра-ци-он-ной по-мо-щи по-на-до-бят-ся вра-чи не ме-нее ше-сти или се-ми хи-рур-ги-че-ских спе-ци-аль-но-стей). С 1913 го-да здесь же он на-чи-на-ет за-ве-до-вать гос-пи-та-лем для ра-не-ных, про-во-дя са-мые слож-ные хи-рур-ги-че-ские вме-ша-тель-ства.
В го-ды Пер-вой ми-ро-вой вой-ны В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-кий опе-ри-ро-вал не толь-ко граж-дан-ских боль-ных, но и во-ен-ных, в том чис-ле и ра-не-ных плен-ных. В свя-зи с усло-ви-я-ми во-ен-но-го вре-ме-ни в 1914 го-ду боль-ни-ца ра-бо-та-ла на-пря-жен-но. «В те-че-ние го-да по-сту-пи-ло 1464 боль-ных, 74 из них умер-ло, 22 по-сле хи-рур-ги-че-ских опе-ра-ций, 52 в те-ра-пев-ти-че-ском от-де-ле-нии. Все-го 5 % ле-таль-но-сти — это неболь-шой про-цент, учи-ты-вая во-ен-ное вре-мя. Чис-ло ко-ек в боль-ни-це уве-ли-чи-лось в 1914 го-ду до 84, вслед-ствие от-кры-тия за-раз-но-го ла-за-ре-та на 16 ко-ек для ра-не-ных, по-сту-пив-ших с те-ат-ра во-ен-ных дей-ствий», - вспо-ми-на-ет Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич. Несо-мнен-но, В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-му в на-уч-ной и прак-ти-че-ской хи-рур-ги-че-ской ра-бо-те по-мо-га-ли его по-ра-зи-тель-ное чув-ство ося-за-ния и та-лант ху-дож-ни-ка. Оче-вид-цы рас-ска-зы-ва-ют, что дей-ствия его как хи-рур-га бы-ли необык-но-вен-но точ-ны, со-раз-мер-ны и вир-ту-оз-ны. «Тон-чай-шее чув-ство ося-за-ния, оче-вид-но, бы-ло врож-ден-ным у от-ца. Он как-то, бе-се-дуя с на-ми, его детьми, на эту те-му, ре-шил до-ка-зать нам это "на де-ле". Сло-жил де-сять лист-ков тон-кой бе-лой бу-ма-ги, а за-тем по-про-сил да-вать за-да-ния: од-ним взма-хом остро-го (это бы-ло обя-за-тель-ным усло-ви-ем!) скаль-пе-ля раз-ре-зать лю-бое ко-ли-че-ство лист-ков. Опыт ока-зал-ся весь-ма удач-ным. Мы бы-ли по-ра-же-ны!» - позд-нее рас-ска-зы-вал его сын Ми-ха-ил.
Из ме-ди-цин-ских от-че-тов то-го вре-ме-ни вид-но, что ча-сто услу-га-ми хи-рур-га В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-го поль-зо-ва-лись се-мьи свя-щен-ни-ков, а так-же на-сель-ни-ки пе-ре-яслав-ских мо-на-сты-рей и мо-на-хи-ни Фе-до-ров-ско-го мо-на-сты-ря, сто-я-ще-го неда-ле-ко от зем-ской боль-ни-цы.
Про-дол-жа-ет свя-ти-тель тру-дить-ся и над раз-ра-бот-кой но-во-го ме-то-да мест-но-го обез-бо-ли-ва-ния. В 1915 го-ду мо-но-гра-фия «Ре-ги-о-нар-ная ане-сте-зия» под фа-ми-ли-ей В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-го вы-шла в свет, а в 1916 го-ду ав-тор за-щи-тил ее как дис-сер-та-цию на сте-пень док-то-ра ме-ди-ци-ны. Ра-бо-та над дис-сер-та-ци-ей за-ня-ла у него все-го во-семь ме-ся-цев. По-сле бле-стя-щей за-щи-ты док-тор-ской дис-сер-та-ции ему бы-ло при-сво-е-но зва-ние док-то-ра ме-ди-ци-ны и вру-че-на на-гра-да Вар-шав-ско-го уни-вер-си-те-та за луч-шее со-чи-не-ние, про-ла-га-ю-щее но-вые пу-ти в ме-ди-цине. И кни-га, и дис-сер-та-ция по-лу-чи-ли вы-со-чай-шие оцен-ки. Из-вест-ный уче-ный про-фес-сор Мар-ты-нов в офи-ци-аль-ном от-зы-ве как оп-по-нент пи-сал: «Мы при-вык-ли к то-му, что док-тор-ские дис-сер-та-ции пи-шут-ся обыч-но на за-дан-ную те-му с це-лью по-лу-че-ния выс-ших на-зна-че-ний по служ-бе, и на-уч-ная цен-ность их неве-ли-ка. Но ко-гда я чи-тал Ва-шу кни-гу, то по-лу-чил впе-чат-ле-ние пе-ния пти-цы, ко-то-рая не мо-жет не петь, и вы-со-ко оце-нил ее». В дис-сер-та-цию «Ре-ги-о-нар-ная ане-сте-зия» бы-ли вклю-че-ны от-че-ты о де-я-тель-но-сти Пе-ре-яслав-ской зем-ской боль-ни-цы, от-лич-ные ил-лю-стра-ции и фо-то-гра-фии (фо-то-гра-фи-ро-ва-ни-ем свя-ти-тель на-чал увле-кать-ся в Пе-ре-яслав-ле).
За-ни-ма-ясь ис-сле-до-ва-ни-ем и внед-ре-ни-ем в прак-ти-ку ре-ги-о-нар-ной ане-сте-зии, Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич в это же вре-мя за-ду-мал из-ло-жить свой опыт ра-бо-ты в кни-ге, ко-то-рую ре-шил оза-гла-вить как «Очер-ки гной-ной хи-рур-гии». Вот что вспо-ми-на-ет об этом сам свя-ти-тель: «…в Пе-ре-слав-ле при-шло мне на мысль из-ло-жить свой опыт в осо-бой кни-ге — "Очер-ки гной-ной хи-рур-гии". Я со-ста-вил план этой кни-ги и на-пи-сал пре-ди-сло-вие к ней. И то-гда, к мо-е-му удив-ле-нию, у ме-ня по-яви-лась крайне стран-ная неот-вяз-ная мысль: "Ко-гда эта кни-га бу-дет на-пи-са-на, на ней бу-дет сто-ять имя епи-ско-па". Быть свя-щен-но-слу-жи-те-лем, а тем бо-лее епи-ско-пом мне и во сне не сни-лось, но неве-до-мые нам пу-ти жиз-ни на-шей вполне из-вест-ны Все-ве-ду-ще-му Бо-гу уже ко-гда мы во чре-ве ма-те-ри. Как уви-ди-те даль-ше, уже через несколь-ко лет ста-ла пол-ной ре-аль-но-стью моя неот-вяз-ная мысль: "Ко-гда эта кни-га бу-дет на-пи-са-на, на ней бу-дет сто-ять имя епи-ско-па"».
В Пе-ре-яслав-ле-За-лес-ском в 2001 го-ду в па-мять о де-я-тель-но-сти В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-го на зда-нии пе-ре-слав-ской боль-ни-цы бы-ла от-кры-та ме-мо-ри-аль-ная дос-ка: «Здесь, в быв-шей зем-ской боль-ни-це, в 1910-1916 гг. ра-бо-тал глав-ным вра-чом и хи-рур-гом про-фес-сор ме-ди-ци-ны свя-ти-тель Лу-ка, ар-хи-епи-скоп Крым-ский (Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич Вой-но-Ясе-нец-кий) 27.04.1877-11.06.1961».
Туркестан
Пе-ре-ехать в Сред-нюю Азию, в су-хой жар-кий кли-мат, се-мью Вой-но-Ясе-нец-ких за-ста-ви-ла бо-лезнь Ан-ны Ва-си-льев-ны. Су-пру-га Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча еще в Пе-ре-яслав-ле-За-лес-ском за-ра-зи-лась ту-бер-ку-ле-зом лег-ких. В Таш-кен-те ее со-сто-я-ние несколь-ко улуч-ши-лось. Шел тра-ги-че-ский для все-го рус-ско-го на-ро-да сем-на-дца-тый год, Граж-дан-ская вой-на бы-ла в са-мом раз-га-ре, бу-ше-ва-ла она и в Тур-ке-стане. В это вре-мя Таш-кент-ская го-род-ская боль-ни-ца на 1000 ко-ек, ку-да был на-зна-чен глав-ным вра-чом Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич Вой-но-Ясе-нец-кий, очень на-по-ми-на-ла зем-скую: та-кая же бед-ность во всем, пло-хие же-лез-ные кро-ва-ти, за-би-тые боль-ны-ми па-ла-ты и ко-ри-до-ры. Про-фес-сор Оша-нин, кол-ле-га Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча, вспо-ми-нал, что на ули-цах Таш-кен-та то-гда бы-ло да-ле-ко не без-опас-но, неред-ки бы-ли пе-ре-стрел-ки. Кто, в ко-го, за-чем стре-лял, не все-гда бы-ва-ло по-нят-но - но жерт-вы бы-ли. Ра-не-ных при-во-зи-ли в боль-ни-цу, и Вой-но-Ясе-нец-ко-го неред-ко вы-зы-ва-ли сре-ди но-чи на опе-ра-ции. При этом ни-кто и ни-ко-гда не ви-дел его раз-дра-жен-ным или недо-воль-ным. Слу-ча-лось, ра-не-ные по-сту-па-ли один за дру-гим, и он всю ночь опе-ри-ро-вал. По сви-де-тель-ству ме-ди-цин-ско-го пер-со-на-ла, в опе-ра-ци-он-ной Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич ни-ко-гда не по-вы-шал го-лос, го-во-рил спо-кой-но, ров-но. С та-ким хи-рур-гом бы-ло хо-ро-шо ра-бо-тать всем: и ас-си-стен-там, и ме-ди-цин-ским сест-рам.
В 1919 го-ду в Таш-кен-те бы-ло же-сто-ко по-дав-ле-но вос-ста-ние про-тив но-вой вла-сти Турк-мен-ско-го пол-ка, на-ча-лась рас-пра-ва с участ-ни-ка-ми контр-ре-во-лю-ции. По лож-но-му до-но-су Вой-но-Ясе-нец-кий ока-зал-ся в их чис-ле и про-вел под аре-стом сут-ки. Для мно-гих арест за-кон-чил-ся рас-стре-лом. Ва-лен-ти-на Фе-лик-со-ви-ча от-пу-сти-ли, но его же-на пе-ре-жи-ла тя-же-лое нерв-ное по-тря-се-ние. Это па-губ-но ска-за-лось на ее здо-ро-вье. Бо-лезнь про-грес-си-ро-ва-ла, и вско-ре Ан-на Ва-си-льев-на умер-ла, оста-вив чет-ве-рых де-тей, из ко-то-рых стар-ше-му бы-ло две-на-дцать лет, а млад-ше-му - шесть.
В мо-лит-ве над усоп-шей же-ной Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич по-лу-чил от-кро-ве-ние об устро-е-нии сво-их де-тей в жиз-ни. Вот как он сам вспо-ми-нал об этом: «Гос-по-ду Бо-гу бы-ло ве-до-мо, ка-кой тя-же-лый, тер-ни-стый путь ждет ме-ня, и тот-час по-сле смер-ти ма-те-ри мо-их де-тей Он Сам по-за-бо-тил-ся о них и мое тя-же-лое по-ло-же-ние об-лег-чил. По-че-му-то без ма-лей-ше-го со-мне-ния я при-нял по-тряс-шие ме-ня сло-ва псал-ма как ука-за-ние Бо-жие на мою опе-ра-ци-он-ную сест-ру Со-фию Сер-ге-ев-ну Ве-лец-кую, о ко-то-рой я знал толь-ко то, что она недав-но по-хо-ро-ни-ла му-жа и бы-ла без-дет-ной, и все мое зна-ком-ство с ней огра-ни-чи-ва-лось толь-ко де-ло-вы-ми раз-го-во-ра-ми, от-но-ся-щи-ми-ся к опе-ра-ции. И од-на-ко сло-ва: неплод-ную все-ля-ет в дом ма-те-рью, ра-ду-ю-ще-ю-ся о де-тях (), - я без со-мне-ния при-нял как Бо-жие ука-за-ние воз-ло-жить на нее за-бо-ты о мо-их де-тях и вос-пи-та-нии их». Со-фия Сер-ге-ев-на Ве-лец-кая дол-го жи-ла в се-мье Вой-но-Ясе-нец-ких, в се-мье млад-ше-го сы-на свя-ти-те-ля Лу-ки, - вплоть до са-мой сво-ей смер-ти. Но, как го-во-рил сам ар-хи-епи-скоп Лу-ка, «она бы-ла толь-ко вто-рой ма-те-рью для де-тей, ибо Все-выш-не-му Бо-гу из-вест-но, что мое от-но-ше-ние к ней бы-ло со-вер-шен-но чи-стым». На мо-ги-ле же Ан-ны Ва-си-льев-ны был по-став-лен крест, на ко-то-ром Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич соб-ствен-ной ру-кой на-пи-сал: «Чи-стая серд-цем, ал-чу-щая и жаж-ду-щая прав-ды…».
Осе-нью 1920 го-да от-крыл-ся Таш-кент-ский уни-вер-си-тет, од-ним из ини-ци-а-то-ров его от-кры-тия стал Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич. Про-фес-сор Вой-но-Ясе-нец-кий воз-гла-вил ка-фед-ру то-по-гра-фи-че-ской ана-то-мии и опе-ра-тив-ной хи-рур-гии. Он вспо-ми-нал об этом так: «Боль-шин-ство ка-федр бы-ло за-ме-ще-но из-бран-ны-ми из чис-ла таш-кент-ских док-то-ров ме-ди-ци-ны, и толь-ко я один был по-че-му-то из-бран в Москве на ка-фед-ру то-по-гра-фи-че-ской ана-то-мии и опе-ра-тив-ной хи-рур-гии».
«Доктор, вам надо быть священником…»
При всей сво-ей за-гру-жен-но-сти глав-вра-ча и прак-ти-ку-ю-ще-го хи-рур-га Таш-кент-ской го-род-ской боль-ни-цы, за-ве-ду-ю-ще-го ка-фед-рой ме-ди-цин-ско-го уни-вер-си-те-та Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич про-яв-лял се-бя как со-зна-тель-ный и ак-тив-ный член Церк-ви, бо-ле-ю-щий ду-шой за ее судь-бы. «Я ско-ро узнал, что в Таш-кен-те су-ще-ству-ет цер-ков-ное брат-ство, и по-шел на од-но из за-се-да-ний его. По од-но-му из об-суж-дав-ших-ся во-про-сов я вы-сту-пил с до-воль-но боль-шой ре-чью, ко-то-рая про-из-ве-ла боль-шое впе-чат-ле-ние. Это впе-чат-ле-ние пе-ре-шло в ра-дость, ко-гда узна-ли, что я глав-ный врач го-род-ской боль-ни-цы. Вид-ный про-то-и-е-рей Ми-ха-ил Ан-дре-ев, на-сто-я-тель при-вок-заль-ной церк-ви, в вос-крес-ные дни по ве-че-рам устра-и-вал в церк-ви со-бра-ния, на ко-то-рых он сам или же-ла-ю-щие из чис-ла при-сут-ство-вав-ших вы-сту-па-ли с бе-се-да-ми на те-мы Свя-щен-но-го Пи-са-ния, а по-том все пе-ли ду-хов-ные пес-ни. Я ча-сто бы-вал на этих со-бра-ни-ях и неред-ко про-во-дил се-рьез-ные бе-се-ды. Я, ко-неч-но, не знал, что они бу-дут толь-ко на-ча-лом мо-ей огром-ной про-по-вед-ни-че-ской ра-бо-ты в бу-ду-щем», - вспо-ми-нал свя-ти-тель Лу-ка.
На од-ном из епар-хи-аль-ных съез-дов Ва-лен-тин Фе-лик-со-вич вы-сту-пил с про-дол-жи-тель-ной и го-ря-чей ре-чью. Это ста-ло од-ним из ре-ша-ю-щих мо-мен-тов в его жиз-ни: «Ко-гда кон-чил-ся съезд и при-сут-ство-вав-шие рас-хо-ди-лись, я неожи-дан-но столк-нул-ся в две-рях с вла-ды-кой Ин-но-кен-ти-ем. Он взял ме-ня под ру-ку и по-вел на пер-рон, окру-жав-ший со-бор. Мы обо-шли два ра-за во-круг со-бо-ра, Прео-свя-щен-ный го-во-рил, что моя речь про-из-ве-ла боль-шое впе-чат-ле-ние, и, неожи-дан-но оста-но-вив-шись, ска-зал мне: "Док-тор, вам на-до быть свя-щен-ни-ком!" …У ме-ня ни-ко-гда не бы-ло и мыс-ли о свя-щен-стве, но сло-ва прео-свя-щен-но-го Ин-но-кен-тия при-нял как Бо-жий при-зыв уста-ми ар-хи-ерея и, ни ми-ну-ты не раз-мыш-ляя, от-ве-тил: "Хо-ро-шо, Вла-ды-ко! Бу-ду свя-щен-ни-ком, ес-ли это угод-но Бо-гу!"… Уже в бли-жай-шее вос-кре-се-нье, при чте-нии ча-сов, я в со-про-вож-де-нии двух диа-ко-нов вы-шел в чу-жом под-ряс-ни-ке к сто-яв-ше-му на ка-фед-ре ар-хи-ерею и был по-свя-щен им в чте-ца, пев-ца и ипо-ди-а-ко-на, а во вре-мя ли-тур-гии - и в сан диа-ко-на… Через неде-лю по-сле по-свя-ще-ния во диа-ко-на, в празд-ник Сре-те-ния Гос-под-ня 1921 го-да, я был ру-ко-по-ло-жен во иерея епи-ско-пом Ин-но-кен-ти-ем». На-ря-ду со свя-щен-ни-че-ским слу-же-ни-ем отец Ва-лен-тин Вой-но-Ясе-нец-кий по-преж-не-му опе-ри-ро-вал и пре-по-да-вал на ка-фед-ре в ме-ди-цин-ском уни-вер-си-те-те. «Мне при-шлось сов-ме-щать свое свя-щен-ни-че-ское слу-же-ние с чте-ни-ем лек-ций на ме-ди-цин-ском фа-куль-те-те, слу-шать ко-то-рые при-хо-ди-ли во мно-же-стве и сту-ден-ты дру-гих кур-сов. Лек-ции я чи-тал в ря-се с кре-стом на гру-ди: в то вре-мя еще бы-ло воз-мож-но невоз-мож-ное те-перь. Я оста-вал-ся и глав-ным хи-рур-гом Таш-кент-ской го-род-ской боль-ни-цы, по-то-му слу-жил в со-бо-ре толь-ко по вос-кре-се-ньям. Прео-свя-щен-ный Ин-но-кен-тий, ред-ко про-по-ве-до-вав-ший, на-зна-чил ме-ня чет-вер-тым свя-щен-ни-ком со-бо-ра и по-ру-чил мне все де-ло про-по-ве-ди. При этом он ска-зал мне сло-ва-ми апо-сто-ла Пав-ла: "Ва-ше де-ло не кре-сти-ти, а бла-го-ве-сти-ти"» (ср.: ), - вспо-ми-нал он.
При-ня-тие са-на про-из-ве-ло огром-ную сен-са-цию в Таш-кен-те, а сам Вой-но-Ясе-нец-кий го-во-рил о при-чи-нах, по-бу-див-ших его к на-ча-лу слу-же-ния Церк-ви, так: «При ви-де ко-щун-ствен-ных кар-на-ва-лов и из-де-ва-тельств над Гос-по-дом на-шим Иису-сом Хри-стом мое серд-це гром-ко кри-ча-ло: "Не мо-гу мол-чать!". И я чув-ство-вал, что мой долг — за-щи-щать про-по-ве-дью оскорб-ля-е-мо-го Спа-си-те-ля на-ше-го и вос-хва-лять Его без-мер-ное ми-ло-сер-дие к ро-ду че-ло-ве-че-ско-му».
Про-мы-сел Бо-жий по-ста-вил от-ца Ва-лен-ти-на в это тя-же-лое и смут-ное вре-мя за-щит-ни-ком хри-сти-ан-ства. Немой про-по-ве-дью бы-ло и то, что лек-ции в Таш-кент-ском уни-вер-си-те-те он чи-тал неиз-мен-но в ря-се и с кре-стом на гру-ди. Кро-ме про-по-ве-ди за бо-го-слу-же-ни-ем, он про-во-дил бе-се-ды каж-дый вос-крес-ный день по-сле ве-чер-ни в со-бо-ре, и это бы-ли, как вспо-ми-нал сам свя-ти-тель, «дол-гие бе-се-ды на важ-ные и труд-ные бо-го-слов-ские те-мы, при-вле-кав-шие мно-го слу-ша-те-лей, це-лый цикл этих бе-сед был по-свя-щен кри-ти-ке ма-те-ри-а-лиз-ма».
В 1921-1923 го-дах вла-сти и «жи-во-цер-ков-ни-ки», со-здан-ные как рас-кол внут-ри са-мой Церк-ви, устра-и-ва-ли в Таш-кен-те спе-ци-аль-ные дис-пу-ты с це-лью ате-и-сти-че-ской про-па-ган-ды. У от-ца Ва-лен-ти-на Вой-но-Ясе-нец-ко-го не бы-ло спе-ци-аль-но-го бо-го-слов-ско-го об-ра-зо-ва-ния, но его огром-ная эру-ди-ция, ис-крен-няя ве-ра в Бо-га и зна-ние уче-ния от-цов Церк-ви поз-во-ля-ло одер-жи-вать бле-стя-щие по-бе-ды в мно-го-чис-лен-ных дис-кус-си-ях и дис-пу-тах. Ве-ру-ю-щие, да и неве-ру-ю-щие все-гда бы-ли на его сто-роне. Он сам вспо-ми-нал об этом так: «…мне при-хо-ди-лось в те-че-ние двух лет ча-сто ве-сти пуб-лич-ные дис-пу-ты при мно-же-стве слу-ша-те-лей с от-рек-шим-ся от Бо-га про-то-и-е-ре-ем Ло-ма-ки-ным, быв-шим мис-си-о-не-ром Кур-ской епар-хии, воз-глав-ляв-шим ан-ти-ре-ли-ги-оз-ную про-па-ган-ду в Сред-ней Азии.
Как пра-ви-ло, эти дис-пу-ты кон-ча-лись по-срам-ле-ни-ем от-ступ-ни-ка от ве-ры, и ве-ру-ю-щие не да-ва-ли ему про-хо-да во-про-сом: "Ска-жи нам, ко-гда ты врал: то-гда, ко-гда был по-пом, или те-перь врешь?". Несчаст-ный ху-ли-тель Бо-га стал бо-ять-ся ме-ня и про-сил устро-и-те-лей дис-пу-тов из-ба-вить его от "это-го фило-со-фа" … Од-на-жды, неве-до-мо для него, же-лез-но-до-рож-ни-ки при-гла-си-ли ме-ня в свой клуб для уча-стия в дис-пу-те о ре-ли-гии. В ожи-да-нии на-ча-ла дис-пу-та я си-дел на сцене при опу-щен-ном за-на-ве-се и вдруг ви-жу - под-ни-ма-ет-ся на сце-ну по лест-ни-це мой все-гдаш-ний про-тив-ник. Уви-дев ме-ня, крайне сму-тил-ся, про-бор-мо-тал: "Опять этот док-тор", по-кло-нил-ся и по-шел вниз. Пер-вым го-во-рил на дис-пу-те он, но, как все-гда, мое вы-ступ-ле-ние со-вер-шен-но раз-би-ло все его до-во-ды, и ра-бо-чие на-гра-ди-ли ме-ня гром-ки-ми ап-ло-дис-мен-та-ми». Отец Ва-лен-тин Вой-но-Ясе-нец-кий го-тов был му-же-ствен-но от-ста-и-вать свою ве-ру пе-ред все-ми, в том чис-ле и пе-ред пред-ста-ви-те-ля-ми без-бож-ной вла-сти. При-мер это-го мож-но най-ти в его ав-то-био-гра-фии, ко-гда он вы-сту-пал в ка-че-стве за-щит-ни-ка в так на-зы-ва-е-мом «де-ле вра-чей», сфаб-ри-ко-ван-ном вла-стя-ми. «"Как это вы ве-ри-те в Бо-га, поп и про-фес-сор Ясе-нец-кий-Вой-но? Раз-ве вы его ви-де-ли, сво-е-го Бо-га?" - спра-ши-вал че-кист Пе-терс. "Бо-га я дей-стви-тель-но не ви-дел, граж-да-нин об-ще-ствен-ный об-ви-ни-тель, - от-ве-чал отец Ва-лен-тин. - Но я мно-го опе-ри-ро-вал на моз-ге и, от-кры-вая че-реп-ную ко-роб-ку, ни-ко-гда не ви-дел там так-же и ума. И со-ве-сти там то-же не на-хо-дил". (Ко-ло-коль-чик пред-се-да-те-ля по-то-нул в дол-го не смол-кав-шем хо-хо-те все-го за-ла.)».
Исповедничество
Цер-ков-ная жизнь в Таш-кен-те по-сте-пен-но ухуд-ша-лась. Это бы-ло свя-за-но с тем, что об-нов-лен-цы, поль-зу-ясь под-держ-кой ОГПУ, за-хва-ты-ва-ли хра-мы, из-ме-няя бо-го-слу-же-ния и весь строй цер-ков-ной жиз-ни. Отец Ва-лен-тин Вой-но-Ясе-нец-кий бес-страш-но при-зы-вал свою паст-ву не впа-дать в са-мый боль-шой грех - рас-ко-ла и ере-си. По-сле отъ-ез-да из го-ро-да пра-вя-ще-го ар-хи-ерея на-род еди-но-душ-но из-брал от-ца Ва-лен-ти-на его пре-ем-ни-ком, и 31 мая 1923 го-да Вой-но-Ясе-нец-кий, при-няв-ший мо-на-ше-ский по-стриг с име-нем апо-сто-ла Лу-ки, стал епи-ско-пом. Вот как вспо-ми-нал свою первую ар-хи-ерей-скую служ-бу свя-ти-тель Лу-ка: «На вос-кре-се-нье, 21 мая, день па-мя-ти рав-ноап-о-столь-ных Кон-стан-ти-на и Еле-ны, я на-зна-чил свою первую ар-хи-ерей-скую служ-бу. Прео-свя-щен-ный Ин-но-кен-тий уже уехал. Все свя-щен-ни-ки ка-фед-раль-но-го со-бо-ра раз-бе-жа-лись, как кры-сы с то-ну-ще-го ко-раб-ля, и свою первую вос-крес-ную все-нощ-ную и ли-тур-гию я мог слу-жить толь-ко с од-ним про-то-и-е-ре-ем Ми-ха-и-лом Ан-дре-евым. …На мо-ей пер-вой служ-бе в ал-та-ре при-сут-ство-вал прео-свя-щен-ный Ан-дрей Уфим-ский; он вол-но-вал-ся, что я не су-мею слу-жить без оши-бок. Но, по ми-ло-сти Бо-жи-ей, оши-бок не бы-ло».
Ре-ак-ция вла-сти на по-яв-ле-ние в Тур-ке-стане пра-вя-ще-го ар-хи-ерея, ко-то-рый был зна-ме-ни-тым хи-рур-гом, про-фес-со-ром и уче-ным, не за-мед-ли-ла про-явить-ся. Сра-зу же ста-ли при-ни-мать-ся ме-ры по дис-кре-ди-та-ции епи-ско-па в офи-ци-аль-ной пе-ча-ти, со-дер-жа-щие яс-ный при-зыв к вла-стям - воз-бу-дить уго-лов-ное де-ло про-тив Вой-но-Ясе-нец-ко-го. 10 июня 1923 го-да епи-скоп Лу-ка был аре-сто-ван. Вот как он сам вспо-ми-нал свой пер-вый арест: «Я спо-кой-но от-слу-жил вто-рую вос-крес-ную все-нощ-ную. Вер-нув-шись до-мой, я чи-тал пра-ви-ло ко При-ча-ще-нию Свя-тых Тайн. В 11 ча-сов ве-че-ра - стук в на-руж-ную дверь, обыск и пер-вый мой арест. Я про-стил-ся с детьми и Со-фи-ей Сер-ге-ев-ной и в пер-вый раз во-шел в "чер-ный во-рон", как на-зы-ва-ли ав-то-мо-биль ГПУ. Так по-ло-же-но бы-ло на-ча-ло один-на-дца-ти го-дам мо-их тю-рем и ссы-лок».
В тю-рем-ной ка-ме-ре в Таш-кен-те свя-ти-тель пи-шет за-ве-ща-ние сво-ей пастве, в ко-то-ром предо-сте-ре-га-ет от мо-лит-вен-но-го об-ще-ния с рас-коль-ни-ка-ми-об-нов-лен-ца-ми и их епи-ско-пом, ко-то-ро-го он на-зы-ва-ет ди-ким веп-рем: «Внеш-но-стью бо-го-слу-же-ния, тво-рен-но-го веп-рем, не со-блаз-нять-ся и по-ру-га-ния бо-го-слу-же-ния, тво-ри-мо-го веп-рем, не счи-тать бо-го-слу-же-ни-ем. Ид-ти в хра-мы, где слу-жат до-стой-ные иереи, веп-рю не под-чи-нив-ши-е-ся. Ес-ли и все-ми хра-ма-ми за-вла-де-ет вепрь, счи-тать се-бя от-лу-чен-ны-ми Бо-гом от хра-мов и вверг-ну-ты-ми в го-лод слы-ша-ния сло-ва Бо-жия». За-ве-ща-ние бы-ло пе-ре-да-но на во-лю од-ним ве-ру-ю-щим ра-бот-ни-ком тюрь-мы. Оно быст-ро разо-шлось сре-ди паст-вы свя-ти-те-ля Лу-ки, и хра-мы, где слу-жи-ли рас-коль-ни-ки, опу-сте-ли.
Во вре-мя пре-бы-ва-ния в тюрь-ме свя-ти-тель за-кон-чил по-след-нюю гла-ву кни-ги «Очер-ки гной-ной хи-рур-гии», над ко-то-рой он тру-дил-ся бо-лее 20 лет, на-зы-ва-е-мую «О гной-ном вос-па-ле-нии сред-не-го уха и ослож-не-ни-ях его». Вот что вспо-ми-на-ет сам свя-ти-тель: «Я об-ра-тил-ся к на-чаль-ни-ку тю-рем-но-го от-де-ле-ния, в ко-то-ром на-хо-дил-ся, с прось-бой дать мне воз-мож-ность на-пи-сать эту гла-ву. Он был так лю-бе-зен, что предо-ста-вил мне пра-во пи-сать в его ка-би-не-те по окон-ча-нии его ра-бо-ты. Я ско-ро окон-чил пер-вый вы-пуск сво-ей кни-ги. На за-глав-ном ли-сте я на-пи-сал: "Епи-скоп Лу-ка. Про-фес-сор Вой-но-Ясе-нец-кий. Очер-ки гной-ной хи-рур-гии". Так уди-ви-тель-но сбы-лось та-ин-ствен-ное и непо-нят-ное мне Бо-жие пред-ска-за-ние об этой кни-ге, ко-то-рое я по-лу-чил еще в Пе-ре-яслав-ле-За-лес-ском несколь-ко лет на-зад: "Ко-гда эта кни-га бу-дет на-пи-са-на, на ней бу-дет сто-ять имя епи-ско-па"».
«Очер-ки гной-ной хи-рур-гии» бы-ли из-да-ны че-ты-ре-жды: в 1934-м, 1946-м, 1956-м и 2000 го-дах. В пре-ди-сло-вии к пер-во-му из-да-нию епи-скоп Лу-ка пи-сал, что эта кни-га под-во-дит итог его мно-го-лет-ним на-блю-де-ни-ям в об-ла-сти гной-ной хи-рур-гии.
По-сле дли-тель-но-го след-ствия ме-рой на-ка-за-ния для свя-ти-те-ля Лу-ки опре-де-ли-ли ссыл-ку в го-род Ени-сейск Крас-но-яр-ско-го края. Ту-да его от-пра-ви-ли в на-ча-ле зи-мы 1923 го-да. В Ени-сей-ске на квар-ти-ре свя-ти-тель Лу-ка и дру-гие ссыль-ные свя-щен-но-слу-жи-те-ли со-вер-ша-ли по вос-кре-се-ньям и дру-гим празд-нич-ным дням все-нощ-ное бде-ние и ли-тур-гию. Вот что вспо-ми-на-ет об од-ной та-кой служ-бе свя-ти-тель: «В один из празд-нич-ных дней я во-шел в го-сти-ную, чтобы на-чать ли-тур-гию, и неожи-дан-но уви-дел сто-яв-ше-го у про-ти-во-по-лож-ной две-ри незна-ко-мо-го ста-ри-ка-мо-на-ха. Он точ-но остол-бе-нел при ви-де ме-ня и да-же не по-кло-нил-ся. При-дя в се-бя, он ска-зал, от-ве-чая на мой во-прос, что в Крас-но-яр-ске на-род не хо-чет иметь об-ще-ния с невер-ны-ми свя-щен-ни-ка-ми и ре-шил по-слать его в го-род Ми-ну-синск, верст за три-ста к югу от Крас-но-яр-ска, где жил пра-во-слав-ный епи-скоп, име-ни его не пом-ню. Но к нему не по-ехал мо-нах Хри-сто-фор, ибо ка-кая-то неве-до-мая си-ла увлек-ла его в Ени-сейск ко мне. "А по-че-му же ты так остол-бе-нел, уви-дев ме-ня?" - спро-сил я его. "Как бы-ло мне не остол-бе-неть?! — от-ве-тил он. — Де-сять лет то-му на-зад я ви-дел сон, ко-то-рый как сей-час пом-ню. Мне сни-лось, что я в Бо-жи-ем хра-ме, и неве-до-мый мне ар-хи-ерей ру-ко-по-ла-га-ет ме-ня во иеро-мо-на-ха. Сей-час, ко-гда Вы во-шли, я уви-дел это-го ар-хи-ерея!" Мо-нах сде-лал мне зем-ной по-клон, и за ли-тур-ги-ей я ру-ко-по-ло-жил его во иеро-мо-на-ха. Де-сять лет то-му на-зад, ко-гда он ви-дел ме-ня, я был зем-ским хи-рур-гом в го-ро-де Пе-ре-яслав-ле-За-лес-ском и ни-ко-гда не по-мыш-лял ни о свя-щен-стве, ни об ар-хи-ерей-стве. А у Бо-га в то вре-мя я уже был епи-ско-пом. Так неис-по-ве-ди-мы пу-ти Гос-под-ни».
В Ени-сей-ске свя-ти-тель ра-бо-тал в го-род-ской боль-ни-це, где бле-стя-ще вы-пол-нял хи-рур-ги-че-ские, ги-не-ко-ло-ги-че-ские, глаз-ные и дру-гие опе-ра-ции, а так-же вел боль-шой при-ем у се-бя на квар-ти-ре. Сам вла-ды-ка вспо-ми-нал: «Мой при-езд в Ени-сейск про-из-вел очень боль-шую сен-са-цию, ко-то-рая до-стиг-ла апо-гея, ко-гда я сде-лал экс-трак-цию врож-ден-ной ка-та-рак-ты трем сле-пым ма-лень-ким маль-чи-кам-бра-тьям и сде-лал их зря-чи-ми». Но воз-рас-та-ю-щая по-пуляр-ность ссыль-но-го епи-ско-па сде-ла-ла невы-но-си-мым его пре-бы-ва-ние со сто-ро-ны мест-ных вла-стей, кро-ме то-го, бла-го-да-ря ак-тив-ной про-по-вед-ни-че-ской де-я-тель-но-сти свя-ти-те-ля пра-во-слав-ное на-се-ле-ние Ени-сей-ска пе-ре-ста-ло по-се-щать об-нов-лен-че-ские церк-ви и окорм-ля-лось у свя-ти-те-ля Лу-ки. В ре-зуль-та-те из Ени-сей-ска уже мест-ные вла-сти пе-ре-пра-ви-ли ссыль-но-го в еще бо-лее глу-хой край - в Ту-ру-ханск.
По вос-по-ми-на-ни-ям свя-ти-те-ля, его встре-ти-ли очень хо-ро-шо: «В Ту-ру-хан-ске, ко-гда я вы-хо-дил из бар-жи, тол-па на-ро-да, ожи-дав-шая ме-ня, вдруг опу-сти-лась на ко-ле-ни, про-ся бла-го-сло-ве-ния. Ме-ня сра-зу же по-ме-сти-ли в квар-ти-ре вра-ча боль-ни-цы и пред-ло-жи-ли ве-сти вра-чеб-ную ра-бо-ту. Неза-дол-го до это-го врач боль-ни-цы, позд-но рас-по-знав у се-бя рак ниж-ней гу-бы, уехал в Крас-но-ярск, где ему бы-ла сде-ла-на опе-ра-ция, уже за-поз-да-лая, как ока-за-лось впо-след-ствии. В боль-ни-це оста-вал-ся фельд-шер, и вме-сте со мной при-е-ха-ла сест-ра из Крас-но-яр-ска - мо-ло-дая де-вуш-ка, толь-ко что окон-чив-шая фельд-шер-скую шко-лу и очень вол-но-вав-ша-я-ся от пер-спек-ти-вы ра-бо-тать с про-фес-со-ром. С эти-ми дву-мя по-мощ-ни-ка-ми я де-лал та-кие боль-шие опе-ра-ции, как ре-зек-ция верх-ней че-лю-сти, боль-шие чре-во-се-че-ния, ги-не-ко-ло-ги-че-ские опе-ра-ции и нема-ло глаз-ных».
Ра-бо-тая в боль-ни-це, вла-ды-ка, как и рань-ше, бла-го-слов-лял боль-ных. По вос-кре-се-ньям и празд-нич-ным дням свя-ти-тель со-вер-шал бо-го-слу-же-ния в церк-ви, ко-то-рая на-хо-ди-лась на рас-сто-я-нии чуть мень-ше ки-ло-мет-ра от боль-ни-цы, но при-хо-жане ре-ши-ли, что вы-езд ар-хи-ерея в храм дол-жен про-ис-хо-дить с боль-шим по-че-том, на по-кры-тых ков-ром са-нях. Ду-хов-ная жизнь с при-бы-ти-ем в Ту-ру-ханск свя-ти-те-ля за-мет-но ожи-ви-лась. Мест-ная об-щи-на под-чи-ня-лась Крас-но-яр-ско-му жи-во-цер-ков-но-му рас-коль-ни-че-ско-му ар-хи-ерею. Вла-ды-ка Лу-ка сво-ей про-по-ве-дью о гре-хе рас-ко-ла и нека-но-нич-но-сти об-нов-лен-че-ской церк-ви при-вел к по-ка-я-нию всю ту-ру-хан-скую паст-ву, при-со-еди-нив ее к за-кон-ной Пра-во-слав-ной Церк-ви, воз-глав-ля-е-мой Пат-ри-ар-хом-ис-по-вед-ни-ком Ти-хо-ном. Все это по-слу-жи-ло по-во-дом к даль-ней-шей вы-сыл-ке свя-ти-те-ля.
В зим-нюю сту-жу 1924-1925 го-дов ар-хи-епи-ско-па Лу-ку от-пра-ви-ли в ени-сей-скую глу-хо-мань за сот-ни ки-ло-мет-ров се-вер-нее По-ляр-но-го кру-га. Па-ла-чи, ви-ди-мо, рас-счи-ты-ва-ли на вер-ную ги-бель ссыль-но-го. Усло-вия, в ко-то-рых ока-зал-ся свя-ти-тель, бы-ли очень тя-же-лые. Это бы-ла пло-хо отап-ли-ва-е-мая в лю-тый мо-роз из-ба, с льди-на-ми вме-сто окон и ни-ко-гда не та-ю-щим сне-гом на по-лу, но и здесь свя-ти-тель был ис-тин-ным пас-ты-рем ста-да Хри-сто-ва. Вме-сте с немно-го-чис-лен-ны-ми жи-те-ля-ми по-се-ле-ния он чи-тал Еван-ге-лие, кре-стил их де-тей. Но и Пла-хи-но не ста-ло по-сто-ян-ным ме-стом ссыл-ки - свя-ти-те-ля воз-вра-ти-ли в Ту-ру-ханск, где он про-был еще во-семь ме-ся-цев. Срок ссыл-ки ис-тек в ян-ва-ре 1926 го-да, и свя-ти-тель вер-нул-ся в Крас-но-ярск на са-нях по за-мерз-ше-му Ени-сею. На про-тя-же-нии это-го длин-но-го и труд-но-го пу-ти его неиз-мен-но встре-ча-ли тол-пы на-ро-да, и он со-вер-шал бо-го-слу-же-ния в пе-ре-пол-нен-ных хра-мах, мно-го про-по-ве-до-вал.
С 1927 по 1930 год епи-скоп жил в Таш-кен-те как част-ное ли-цо, так как был ли-шен и епи-скоп-ской, и уни-вер-си-тет-ской ка-фед-ры. Он вспо-ми-нал: «За-ни-ма-ясь толь-ко при-е-мом боль-ных у се-бя на до-му, я, ко-неч-но, не пе-ре-ста-вал мо-лить-ся в Сер-ги-ев-ском хра-ме на всех бо-го-слу-же-ни-ях, вме-сте с мит-ро-по-ли-том Ар-се-ни-ем стоя в ал-та-ре». При этом вла-ды-ка не толь-ко ле-чил, но и ока-зы-вал ма-те-ри-аль-ную по-мощь неиму-щим па-ци-ен-там. Од-на-жды он при-ютил бра-та и сест-ру, отец ко-то-рых умер, а мать по-па-ла в боль-ни-цу. Вско-ре де-воч-ка ста-ла по-мо-гать ему во вра-чеб-ных при-е-мах. Вла-ды-ка по-сто-ян-но по-сы-лал ее по го-ро-ду разыс-ки-вать боль-ных бед-ня-ков. Дру-гая де-воч-ка, ко-то-рой он по-мог, вспо-ми-на-ла о бе-се-дах с епи-ско-пом Лу-кой: «Лю-бой раз-го-вор как-то сам со-бой по-во-ра-чи-вал-ся так, что мы ста-ли по-ни-мать цен-ность че-ло-ве-ка, важ-ность нрав-ствен-ной жиз-ни».
В 1930 го-ду его вновь аре-сто-ва-ли. Те-перь - по об-ви-не-нию в вы-да-че «лож-ной справ-ки о са-мо-убий-стве» про-фес-со-ра Ми-хай-лов-ско-го, ко-то-рый на-хо-дил-ся в со-сто-я-нии ду-шев-ной бо-лез-ни. Этот до-ку-мент раз-ре-шал от-пе-ва-ние, но он же по-слу-жил фор-маль-ным по-во-дом к аре-сту свя-ти-те-ля. Итог след-ствия в ОГПУ - «вы-слать в Се-вер-ный край сро-ком на 3 го-да». Вла-ды-ка Лу-ка в ав-то-био-гра-фии вспо-ми-нал ис-тин-ные при-чи-ны аре-ста: «23 ап-ре-ля 1930 го-да я был вто-рич-но аре-сто-ван. На до-про-сах я ско-ро убе-дил-ся, что от ме-ня хо-тят до-бить-ся от-ре-че-ния от свя-щен-но-го са-на». Ссыл-ку в Ар-хан-гельск сам вла-ды-ка счи-тал весь-ма лег-кой, в го-ро-де он ра-бо-тал хи-рур-гом в боль-шой ам-бу-ла-то-рии. Ссыл-ка за-кон-чи-лась в но-яб-ре 1933 го-да. Вер-нув-шись в Таш-кент, он не смог най-ти ра-бо-ты. Ме-сто вра-ча в рай-он-ной боль-ни-це ему да-ли в неболь-шом сред-не-ази-ат-ском го-род-ке Ан-ди-жан. А через год он вер-нул-ся в Таш-кент, где в го-род-ской боль-ни-це за-ве-до-вал гной-ным от-де-ле-ни-ем.
Осе-нью 1934 го-да в Мед-ги-зе вы-шло пер-вое из-да-ние кни-ги «Очер-ки гной-ной хи-рур-гии», став-шей прак-ти-че-ским по-со-би-ем для несколь-ких по-ко-ле-ний хи-рур-гов. Но не толь-ко тех-ни-че-ской сто-роне по-ста-нов-ке ди-а-гно-зов и опе-ра-тив-ным ме-то-дам ле-че-ния учит свя-ти-тель на стра-ни-цах этой кни-ги - под-лин-но че-ло-ве-че-ским от-но-ше-ни-ем к боль-но-му, хри-сти-ан-ским ми-ло-сер-ди-ем ды-шат по-доб-ные стро-ки: «При-сту-пая к опе-ра-ции, на-до иметь в ви-ду не толь-ко брюш-ную по-лость и тот ин-те-рес, ко-то-рый она мо-жет пред-ста-вить, а все-го боль-но-го че-ло-ве-ка, ко-то-рый, к со-жа-ле-нию, так ча-сто у вра-чей име-ну-ет-ся "слу-ча-ем". Че-ло-век в смер-тель-ной тос-ке и стра-хе, серд-це у него тре-пе-щет не толь-ко в пря-мом, но и в пе-ре-нос-ном смыс-ле…». На про-тя-же-нии всей кни-ги пе-ред чи-та-те-лем про-хо-дят яр-кие об-ра-зы лю-дей с их стра-да-ни-я-ми и немо-щью. В пре-ди-сло-вии к пя-то-му из-да-нию «Очер-ков гной-ной хи-рур-гии» го-во-рит-ся, что «по сво-им на-уч-ным, кли-ни-че-ским и ли-те-ра-тур-ным до-сто-ин-ствам кни-га В.Ф. Вой-но-Ясе-нец-ко-го пред-став-ля-ет-ся уни-каль-ной, не име-ю-щей ана-ло-гов в ми-ро-вой ме-ди-цин-ской ли-те-ра-ту-ре. Скром-но на-зван-ная ав-то-ром "очер-ка-ми", она спра-вед-ли-во мо-жет счи-тать-ся "Эн-цик-ло-пе-ди-ей гной-ной хи-рур-гии" или "Эн-цик-ло-пе-ди-ей пио-ло-гии"».
В 1935-1936 го-дах епи-скоп ра-бо-тал в Таш-кен-те в Ин-сти-ту-те неот-лож-ной по-мо-щи, чи-тал лек-ции в Ин-сти-ту-те усо-вер-шен-ство-ва-ния вра-чей. Утро вла-ды-ки на-чи-на-лось в семь ча-сов с мо-лит-вы в хра-ме, где он слу-жил и про-по-ве-до-вал по вос-крес-ным и празд-нич-ным дням.
В 1937 го-ду свя-ти-те-ля Лу-ку об-ви-ни-ли в шпи-о-на-же в поль-зу ино-стран-ной раз-вед-ки. Для сфаб-ри-ко-ван-но-го де-ла необ-хо-ди-мы бы-ли лож-ные при-зна-ния, их вы-би-ва-ли из вла-ды-ки мно-го-ме-сяч-ны-ми пыт-ка-ми и из-де-ва-тель-ства-ми. Сам ар-хи-епи-скоп го-во-рил об этом так: «Был изоб-ре-тен так на-зы-ва-е-мый до-прос кон-вей-е-ром, ко-то-рый два-жды при-шлось ис-пы-тать и мне. Этот страш-ный кон-вей-ер про-дол-жал-ся непре-рыв-но день и ночь. До-пра-ши-вав-шие че-ки-сты сме-ня-ли друг дру-га, а до-пра-ши-ва-е-мо-му не да-ва-ли спать ни днем, ни но-чью. Я опять на-чал го-ло-дов-ку про-те-ста и го-ло-дал мно-го дней. Несмот-ря на это, ме-ня за-став-ля-ли сто-ять в уг-лу, но я ско-ро па-дал на пол от ис-то-ще-ния. У ме-ня на-ча-лись яр-ко вы-ра-жен-ные зри-тель-ные и так-тиль-ные гал-лю-ци-на-ции, сме-няв-шие од-на дру-гую. То мне ка-за-лось, что по ком-на-те бе-га-ют жел-тые цып-ля-та, и я ло-вил их. То я ви-дел се-бя сто-я-щим на краю огром-ной впа-ди-ны, в ко-то-рой рас-по-ло-жен це-лый го-род, яр-ко осве-щен-ный элек-три-че-ски-ми фо-на-ря-ми. Я яс-но чув-ство-вал, что под ру-ба-хой на мо-ей спине из-ви-ва-ют-ся змеи. От ме-ня неуклон-но тре-бо-ва-ли при-зна-ния в шпи-о-на-же, но в от-вет я толь-ко про-сил ука-зать, в поль-зу ка-ко-го го-су-дар-ства я шпи-о-нил. На это от-ве-тить, ко-неч-но, не мог-ли. До-прос кон-вей-е-ром про-дол-жал-ся три-на-дцать су-ток, и не раз ме-ня во-ди-ли под во-до-про-вод-ный кран, из ко-то-ро-го об-ли-ва-ли мою го-ло-ву хо-лод-ной во-дой».
Ми-ло-стью Бо-жи-ей вла-ды-ка, ко-то-ро-му к то-му вре-ме-ни бы-ло уже 60 лет, с крайне по-до-рван-ным в преды-ду-щих ссыл-ках здо-ро-вьем вы-дер-жал и эти му-че-ния. След-ствие, как и пе-ред преды-ду-щи-ми дву-мя ссыл-ка-ми, за-шло в ту-пик, по-сколь-ку свя-ти-тель не при-зна-вал лож-ные об-ви-не-ния. Но, несмот-ря на это, епи-ско-па осу-ди-ли и от-пра-ви-ли в пя-ти-лет-нюю ссыл-ку в Крас-но-яр-ский край. При-гна-ли епи-ско-па Лу-ку в се-ло Боль-шая Мур-та, рас-по-ло-жен-ное в 130 вер-стах к се-ве-ру от Крас-но-яр-ска. Там в рай-он-ной боль-ни-це свя-ти-тель раз-вил ак-тив-ную хи-рур-ги-че-скую де-я-тель-ность, а из Таш-кен-та вла-ды-ке при-сы-ла-ли мно-го ис-то-рий бо-лез-ни па-ци-ен-тов с гной-ны-ми за-боле-ва-ни-я-ми для но-во-го из-да-ния «Очер-ков гной-ной хи-рур-гии». Эта кни-га вме-сте с мо-но-гра-фи-ей «Позд-ние ре-зек-ции при ин-фи-ци-ро-ван-ных ра-не-ни-ях боль-ших су-ста-вов» ста-ла боль-шим под-спо-рьем в ра-бо-те фрон-то-вых хи-рур-гов в Ве-ли-кую Оте-че-ствен-ную вой-ну 1941-1945 го-дов.
Великая Отечественная война. Архиерейское служение в Красноярске
С на-ча-лом вой-ны с фа-шист-ской Гер-ма-ни-ей вла-ды-ка из ссыл-ки пи-шет те-ле-грам-му на имя Ка-ли-ни-на: «Я, епи-скоп Лу-ка, про-фес-сор Вой-но-Ясе-нец-кий, от-бы-ваю ссыл-ку в по-сел-ке Боль-шая Мур-та Крас-но-яр-ско-го края. Яв-ля-ясь спе-ци-а-ли-стом по гной-ной хи-рур-гии, мо-гу ока-зать по-мощь во-и-нам в усло-ви-ях фрон-та или ты-ла, там, где бу-дет мне до-ве-ре-но. Про-шу ссыл-ку мою пре-рвать и на-пра-вить в гос-пи-таль. По окон-ча-нии вой-ны го-тов вер-нуть-ся в ссыл-ку. Епи-скоп Лу-ка». Его неза-мед-ли-тель-но на-зна-чи-ли глав-ным хи-рур-гом эва-ко-гос-пи-та-ля № 15-15 в Крас-но-яр-ске. Два го-да он с пол-ной от-да-чей сам ле-чил офи-це-ров и сол-дат. «Ра-не-ные офи-це-ры и сол-да-ты очень лю-би-ли ме-ня. Ко-гда я об-хо-дил па-лат-ки по утрам, ме-ня ра-дост-но при-вет-ство-ва-ли ра-не-ные. Неко-то-рые из них, без-успеш-но опе-ри-ро-ван-ные в дру-гих гос-пи-та-лях по по-во-ду ра-не-ния в боль-ших су-ста-вах, из-ле-чен-ные мною, неиз-мен-но са-лю-то-ва-ли мне вы-со-ко под-ня-ты-ми пря-мы-ми но-га-ми», - вспо-ми-нал он. При-ез-жав-ший в гос-пи-таль ин-спек-тор про-фес-сор При-о-ров го-во-рил, что ни в од-ном из эва-ку-а-ци-он-ных гос-пи-та-лей не на-блю-да-лось по-доб-ных бле-стя-щих ре-зуль-та-тов ле-че-ния ра-не-ных, как у вла-ды-ки Лу-ки.
До 1943 го-да вла-ды-ка был ли-шен воз-мож-но-сти со-вер-шать бо-го-слу-же-ния, так как в Крас-но-яр-ске, го-ро-де с мно-го-ты-сяч-ным на-се-ле-ни-ем, по-след-нюю из мно-же-ства церк-вей за-кры-ли пе-ред вой-ной. И вот в мар-те 1943 го-да свя-ти-те-ля на-зна-чи-ли ар-хи-епи-ско-пом Крас-но-яр-ским. Он пи-сал сы-ну: «Гос-подь по-слал мне неска-зан-ную ра-дость. По-сле шест-на-дца-ти лет му-чи-тель-ной тос-ки по церк-ви и мол-ча-ния от-верз Гос-подь сно-ва уста мои. От-кры-лась ма-лень-кая цер-ковь в Ни-ко-ла-ев-ке, пред-ме-стье Крас-но-яр-ска, а я на-зна-чен ар-хи-епи-ско-пом Крас-но-яр-ским… Ко-неч-но, я бу-ду про-дол-жать ра-бо-ту в гос-пи-та-ле, к это-му нет ни-ка-ких пре-пят-ствий». При-зна-ние свя-ти-те-ля в свет-ских кру-гах рос-ло, он вспо-ми-нал: «По-чет мне боль-шой: ко-гда вхо-жу в боль-шие со-бра-ния слу-жа-щих или ко-ман-ди-ров, все вста-ют». Ко-неч-но же, вла-ды-ка знал об из-ме-не-нии от-но-ше-ния го-су-дар-ства к Церк-ви в свя-зи с вой-ной и ми-ро-вым по-ло-же-ни-ем стра-ны, но в то же вре-мя в од-ном из пи-сем сы-ну есть та-кие стро-ки: «В Крас-но-яр-ске, в "кру-гах" го-во-ри-ли обо мне: "Пусть слу-жит, это по-ли-ти-че-ски необ-хо-ди-мо". …Я пи-сал те-бе, что дан власт-ный при-каз не пре-сле-до-вать ме-ня за ре-ли-ги-оз-ные убеж-де-ния. Да-же ес-ли бы не из-ме-ни-лось столь су-ще-ствен-но по-ло-же-ние Церк-ви, ес-ли бы не за-щи-ща-ла ме-ня моя вы-со-кая на-уч-ная цен-ность, я не по-ко-ле-бал-ся бы сно-ва всту-пить на путь ак-тив-но-го слу-же-ния Церк-ви. Ибо вы, мои де-ти, не нуж-да-е-тесь в мо-ей по-мо-щи, а к тюрь-ме и ссыл-кам я при-вык и не бо-юсь их». «О, ес-ли бы ты знал, как туп и огра-ни-чен ате-изм, как жи-во и ре-аль-но об-ще-ние с Бо-гом лю-бя-щих Его…» И в дру-гом пись-ме: «Я под-лин-но и глу-бо-ко от-рек-ся от ми-ра и от вра-чеб-ной сла-вы, ко-то-рая, ко-неч-но, мог-ла бы быть очень ве-ли-ка, что те-перь для ме-ня ни-че-го не сто-ит. А в слу-же-нии Бо-гу вся моя ра-дость, вся моя жизнь, ибо глу-бо-ка моя ве-ра. Од-на-ко и вра-чеб-ной, и на-уч-ной ра-бо-ты я не на-ме-рен остав-лять».
В Крас-но-яр-ске на-ча-лась пе-ре-пис-ка свя-ти-те-ля с мит-ро-по-ли-том Сер-ги-ем Стра-го-род-ским, ко-то-рая име-ла нема-ло-важ-ное зна-че-ние для под-го-тов-ки Со-бо-ра епи-ско-пов Рус-ской Пра-во-слав-ной Церк-ви 1943 го-да для из-бра-ния Пат-ри-ар-ха всея Ру-си. Ар-хи-епи-скоп Лу-ка при-нял непо-сред-ствен-ное уча-стие в со-став-ле-нии до-ку-мен-тов Со-бо-ра. Он был чле-ном Свя-щен-но-го Си-но-да.
Тамбовская епархия
Крас-но-яр-ская ссыл-ка за-кон-чи-лась в кон-це 1943 го-да. Свя-ти-те-ля сра-зу же на-зна-чи-ли ар-хи-епи-ско-пом Там-бов-ской епар-хии, где он в те-че-ние двух лет од-новре-мен-но ра-бо-тал хи-рур-гом в гос-пи-та-лях и слу-жил в церк-ви. В управ-ле-нии епар-хи-ей ар-хи-епи-скоп Лу-ка сра-зу столк-нул-ся со мно-же-ством труд-но-стей. Там-бов-ский храм, дол-гие го-ды со-дер-жав-ший под сво-ей кров-лей ра-бо-чие об-ще-жи-тия, до-ве-ден был до по-след-ней сте-пе-ни за-пу-сте-ния. Оби-та-те-ли его рас-ко-ло-ли ико-ны, сло-ма-ли и вы-бро-си-ли ико-но-стас, ис-пи-са-ли сте-ны ру-га-тель-ства-ми. Вла-ды-ка Лу-ка без жа-лоб при-нял на-сле-дие ате-и-стов, на-чал ре-мон-ти-ро-вать храм, со-би-рать при-чт, ве-сти служ-бы, про-дол-жая и вра-чеб-ную ра-бо-ту, ко-то-рой ока-за-лось еще боль-ше, чем в Крас-но-яр-ске. На по-пе-че-нии Там-бов-ско-го ар-хи-епи-ско-па те-перь на-хо-ди-лось 150 гос-пи-та-лей, от 500 до 1000 ко-ек в каж-дом. Так-же он кон-суль-ти-ро-вал хи-рур-ги-че-ские от-де-ле-ния боль-шой го-род-ской боль-ни-цы. Вла-ды-ка Лу-ка по-преж-не-му был го-тов ра-бо-тать сут-ка-ми, несмот-ря на то, что ему бы-ло уже под 70. В пись-ме сы-ну он пи-сал: «При-во-дим цер-ковь в бла-го-леп-ный вид… Ра-бо-та в гос-пи-та-ле идет от-лич-но… Чи-таю лек-ции вра-чам о гной-ных арт-ри-тах… Сво-бод-ных дней по-чти нет. По суб-бо-там два ча-са при-ни-маю в по-ли-кли-ни-ке. До-ма не при-ни-маю, ибо это уже со-всем непо-силь-но для ме-ня. Но боль-ные, осо-бен-но де-ре-вен-ские, при-ез-жа-ю-щие из-да-ле-ка, это-го не по-ни-ма-ют и на-зы-ва-ют ме-ня без-жа-лост-ным ар-хи-ере-ем. Это очень тя-же-ло для ме-ня. При-дет-ся в ис-клю-чи-тель-ных слу-ча-ях и на до-му при-ни-мать».
«Моя слава - большое торжество для Церкви…»
В кон-це 1945 го-да вла-ды-ку и его сек-ре-та-ря при-гла-си-ли в обл-ис-пол-ком, чтобы вру-чить им ме-да-ли «За доб-лест-ный труд в Ве-ли-кой Оте-че-ствен-ной войне 1941-1945 гг.». По-сле вру-че-ния ме-да-лей пред-се-да-тель ска-зал, что хо-тя труд Вой-но-Ясе-нец-ко-го как кон-суль-тан-та эва-ко-гос-пи-та-ля за-вер-шен (гос-пи-та-ли эти осе-нью 1944 го-да по-ки-ну-ли Там-бов и дви-ну-лись даль-ше на за-пад), но он на-де-ет-ся, что про-фес-сор и впредь бу-дет де-лить-ся сво-им боль-шим опы-том с ме-ди-ка-ми го-ро-да. Ар-хи-епи-скоп Лу-ка от-ве-тил ему сле-ду-ю-щее: «Я учил и го-тов учить вра-чей то-му, что знаю; я вер-нул жизнь и здо-ро-вье сот-ням, а мо-жет быть, и ты-ся-чам ра-не-ных и на-вер-ня-ка по-мог бы еще мно-гим, ес-ли бы вы (он под-черк-нул это "вы", да-вая по-нять слу-ша-те-лям, что при-да-ет сло-ву ши-ро-кий смысл) не схва-ти-ли ме-ня ни за что ни про что и не тас-ка-ли бы один-на-дцать лет по остро-гам и ссыл-кам. Вот сколь-ко вре-ме-ни по-те-ря-но и сколь-ко лю-дей не спа-се-но от-нюдь не по мо-ей во-ле». У об-ласт-но-го на-чаль-ства эти сло-ва вы-зва-ли шок. Ка-кое-то вре-мя в пре-зи-ди-у-ме и в за-ле ца-ри-ла тя-гост-ная ти-ши-на. Кое-как при-дя в се-бя, пред-се-да-тель за-ле-пе-тал, что про-шлое по-ра-де за-быть, а жить на-до на-сто-я-щим и бу-ду-щим. И тут сно-ва раз-дал-ся ба-со-ви-тый го-лос вла-ды-ки Лу-ки: «Ну нет уж, из-ви-ни-те, не за-бу-ду ни-ко-гда!».
За опуб-ли-ко-ван-ные тру-ды «Очер-ки гной-ной хи-рур-гии» и «Позд-ние ре-зек-ции при ин-фи-ци-ро-ван-ных ра-не-ни-ях боль-ших су-ста-вов» вла-ды-ке при-су-ди-ли Ста-лин-скую пре-мию I сте-пе-ни с де-неж-ным воз-на-граж-де-ни-ем. Его он по-жерт-во-вал си-ро-там и вдо-вам во-и-нов, пав-ших в Оте-че-ствен-ной войне. «Мно-же-ство по-здрав-ле-ний ото-всю-ду, - пи-сал вла-ды-ка Лу-ка по-сле по-лу-че-ния пре-мии. - Пат-ри-арх, мит-ро-по-ли-ты, ар-хи-ереи, Кар-пов (Пред-се-да-тель Со-ве-та по де-лам РПЦ), Ми-тярев, Тре-тья-ков, Ака-де-мия ме-ди-цин-ских на-ук, Ко-ми-тет по де-лам выс-шей шко-лы, Бо-го-слов-ский ин-сти-тут, про-фес-со-ра и проч., и проч. Пре-воз-но-сят чрез-вы-чай-но… Моя сла-ва - боль-шое тор-же-ство для Церк-ви, как те-ле-гра-фи-ро-вал Пат-ри-арх». Это и бы-ло са-мой боль-шой на-гра-дой для вла-ды-ки Лу-ки - сла-ва ма-те-ри Церк-ви, за ко-то-рую он го-тов был пре-тер-петь лю-бые му-че-ния и да-же смерть. Вла-ды-ка Лу-ка счи-тал, что его на-уч-ный труд при-вле-чет к пра-во-сла-вию мно-гих ин-тел-ли-ген-тов. Так оно и бы-ло. В од-ной пе-ре-да-че ра-дио-стан-ции Би-Би-Си то-го вре-ме-ни со-об-ща-лось, что груп-па фран-цуз-ских юно-шей и де-ву-шек пе-ре-шла в пра-во-сла-вие, со-слав-шись в сво-ей де-кла-ра-ции на хри-сти-ан-ских уче-ных в СССР - Ива-на Пав-ло-ва, Вла-ди-ми-ра Фила-то-ва и ар-хи-епи-ско-па Лу-ку (Вой-но-Ясе-нец-ко-го). «Се-го-дня под-твер-ди-лось мое мне-ние, что я нема-лый ко-зырь для на-ше-го пра-ви-тель-ства, - пи-сал вла-ды-ка Лу-ка сы-ну. - При-е-хал спе-ци-аль-но по-слан-ный кор-ре-спон-дент ТАСС, чтобы сде-лать с ме-ня порт-ре-ты для за-гра-нич-ной пе-ча-ти. А рань-ше из Пат-ри-ар-хии про-си-ли при-слать био-гра-фию для жур-на-ла Пат-ри-ар-хии и для Ин-форм-бю-ро. Два здеш-них ху-дож-ни-ка пи-шут мои порт-ре-ты. Толь-ко что вер-нув-ший-ся из Аме-ри-ки Яро-слав-ский ар-хи-епи-скоп уже чи-тал там в га-зе-тах со-об-ще-ния обо мне как об ар-хи-епи-ско-пе - ла-у-ре-а-те Ста-лин-ской пре-мии… Зав-тра при-е-дет из Моск-вы скуль-птор ле-пить мой бюст…».
За боль-шие за-слу-ги пе-ред Рус-ской Цер-ко-вью ар-хи-епи-скоп Там-бов-ский и Ми-чу-рин-ский Лу-ка в фев-ра-ле 1945 го-да был на-граж-ден Пат-ри-ар-хом Алек-си-ем (Си-ман-ским) пра-вом но-ше-ния брил-ли-ан-то-во-го кре-ста на кло-бу-ке. Это бы-ла выс-шая ар-хи-ерей-ская на-гра-да. В эти же го-ды (1945-1947) свя-ти-тель пи-шет бо-го-слов-ский труд «Дух, ду-ша и те-ло», ко-то-рый счи-тал глав-ным тру-дом сво-ей жиз-ни (эта кни-га бы-ла из-да-на толь-ко в 1992 го-ду). «Дух, ду-ша и те-ло» яв-ля-ет-ся тру-дом апо-ло-ге-ти-че-ским, на-прав-лен-ным к ма-те-ри-а-ли-сти-че-ски на-стро-ен-ной ин-тел-ли-ген-ции. По-это-му вза-и-мо-от-но-ше-ния ду-ха, ду-ши и те-ла свя-ти-тель рас-смат-ри-вал с точ-ки зре-ния на-у-ки: физи-ки и ме-ди-ци-ны; под-во-дил под свои вы-клад-ки фило-соф-ское обос-но-ва-ние, а вы-во-ды его зи-ждут-ся на ос-но-ва-тель-ной ба-зе Свя-щен-но-го Пи-са-ния. Вме-сте с чи-та-те-лем свя-ти-тель Лу-ка про-хо-дит путь от зна-ния к ве-ре - в от-ли-чие от то-го, как вос-при-ни-ма-ет мир ве-ру-ю-щий че-ло-век, идя от ве-ры к зна-ни-ям. Для са-мо-го свя-ти-те-ля Лу-ки, круп-но-го уче-но-го и бо-го-сло-ва, не бы-ло раз-ры-ва ве-ры и ра-зу-ма, на-у-ки и ре-ли-гии, и Бо-жий мир вос-при-ни-мал-ся им как це-лое. От-сю-да и его по-треб-ность как та-лант-ли-во-го уче-но-го и че-ло-ве-ка, на-де-лен-но-го бла-го-да-тью ве-ры, дать свое це-лост-ное ви-де-ние ми-ра и че-ло-ве-ка для сле-ду-ю-щих по-ко-ле-ний.
В на-сто-я-щее вре-мя в Там-бо-ве от-крыт му-зей ис-то-рии ме-ди-ци-ны, в ос-но-ве экс-по-зи-ции ко-то-ро-го пред-став-ле-ны фо-то-гра-фии свя-ти-те-ля Лу-ки, его до-ку-мен-ты, лич-ные ве-щи, хи-рур-ги-че-ские ин-стру-мен-ты, при-жиз-нен-ные из-да-ния на-уч-ных ра-бот, тек-сты про-по-ве-дей. Там-бов-ская го-род-ская боль-ни-ца но-сит имя свя-ти-те-ля Лу-ки (Вой-но-Ясе-нец-ко-го). В 1993 го-ду боль-ни-цу освя-тил Свя-тей-ший Пат-ри-арх Алек-сий II. На тер-ри-то-рии боль-ни-цы уста-нов-лен па-мят-ник про-фес-со-ру ме-ди-ци-ны ар-хи-епи-ско-пу Лу-ке.
Крымская епархия
В свя-зи с на-зна-че-ни-ем на Сим-фе-ро-поль-скую и Крым-скую ка-фед-ру 26 мая 1946 го-да вла-ды-ка пе-ре-ехал в Сим-фе-ро-поль. Сам свя-ти-тель вспо-ми-нал: «В мае 1946 го-да я был пе-ре-ве-ден на долж-ность ар-хи-епи-ско-па Сим-фе-ро-поль-ско-го и Крым-ско-го. Сту-ден-че-ская мо-ло-дежь от-пра-ви-лась встре-чать ме-ня на вок-зал с цве-та-ми, но встре-ча не уда-лась, так как я при-ле-тел на са-мо-ле-те. Это бы-ло 26 мая 1946 го-да».
В Сим-фе-ро-по-ле, в от-ли-чие от дру-гих го-ро-дов, свя-ти-те-лю Лу-ке не да-ли воз-мож-но-сти за-ни-мать-ся ле-че-ни-ем боль-ных и на-уч-ной де-я-тель-но-стью, хо-тя он и про-дол-жал при-ни-мать без-воз-мезд-но боль-ных на до-му. Несколь-ко раз вла-ды-ка вы-сту-пал с чте-ни-ем лек-ций и до-кла-дов по во-про-сам гной-ной хи-рур-гии в раз-ных ме-стах Кры-ма, но рост его по-пуляр-но-сти обес-по-ко-ил пар-тий-ные ор-га-ны. На до-кла-дах свя-ти-те-ля ате-и-сти-че-ски на-стро-ен-ные про-фес-со-ра тре-бо-ва-ли, чтобы вла-ды-ка вы-сту-пал в граж-дан-ской одеж-де. Узнав это, свя-ти-тель Лу-ка ска-зал: «Что им да-лась моя ря-са, не все ли рав-но, как я одет и что на мне, я же не чи-таю вра-чам лек-ции по бо-го-слов-ским на-у-кам, а толь-ко по во-про-сам хи-рур-гии».
В ре-зуль-та-те сло-жив-шей-ся си-ту-а-ции свя-ти-тель Лу-ка ре-шил оста-вить ак-тив-ную ме-ди-цин-скую де-я-тель-ность и на-пра-вить все си-лы на управ-ле-ние епар-хи-ей, ко-то-рая по-сле вой-ны бы-ла в пол-ном упад-ке. Несмот-ря на пре-клон-ный воз-раст и по-до-рван-ное де-ся-ти-ле-ти-я-ми ссы-лок и тю-рем здо-ро-вье (в част-но-сти, ча-стич-ную по-те-рю зре-ния), свя-ти-тель ча-сто сам ез-дил по при-хо-дам для озна-ком-ле-ния с при-ход-ской об-щи-ной и со-сто-я-ни-ем хра-мов.
Так, на-при-мер, в 1947 го-ду вла-ды-ка объ-е-хал 50 при-хо-дов епар-хии из 58, по-всю-ду слу-жил и про-по-ве-до-вал. В от-че-те за этот год свя-ти-тель пи-сал о том, что Крым-ская епар-хия од-на из са-мых бед-ных: бы-то-вые усло-вия мно-гих свя-щен-ни-ков пла-чев-ны и нетер-пи-мы, их до-хо-ды ме-нее чем ни-щен-ские. У свя-щен-ни-ка ял-тин-ской церк-ви сум-ма до-хо-дов ед-ва по-кры-ва-ла скром-ный пост-ный стол, а на одеж-ду и обувь ни-че-го не оста-ва-лось. Мно-гие свя-щен-ни-ки вслед-ствие та-ко-го по-ло-же-ния вы-нуж-де-ны бы-ли на-ни-мать-ся на тя-же-лые чер-ные ра-бо-ты. Жи-лищ-ные усло-вия ду-хо-вен-ства так-же бы-ли до-воль-но тя-же-лы-ми. Сре-ди цер-ков-ных ста-рост бы-ло мно-го во-ров, рас-хи-щав-ших цер-ков-ные до-хо-ды. По от-зы-вам крым-ских ста-ро-жи-лов, ре-ли-ги-оз-ность рус-ско-го на-се-ле-ния Кры-ма все-гда бы-ла низ-кая, и церк-ви под-дер-жи-ва-лись глав-ным об-ра-зом гре-ка-ми и бол-га-ра-ми, ко-то-рые во вре-мя вой-ны бы-ли вы-се-ле-ны из Кры-ма. Ве-ру-ю-щих от-вле-ка-ли от Церк-ви за-пре-ще-ни-ем учи-те-лям и школь-ни-кам хо-дить в храм. Над школь-ни-ка-ми, по-се-щав-ши-ми церк-ви, из-де-ва-лись, на ро-ди-тель-ских со-бра-ни-ях вся-че-ски вы-сме-и-ва-лись ве-ру-ю-щие. Пло-хо об-сто-я-ли де-ла с церк-ва-ми Крым-ской епар-хии. Упол-но-мо-чен-ные по де-лам ре-ли-гии пи-са-ли о том, что мно-гие церк-ви в Кры-му дав-но бы пе-ре-ста-ли су-ще-ство-вать, ес-ли бы ар-хи-епи-скоп Лу-ка не под-дер-жи-вал их ма-те-ри-аль-но, не пе-ре-во-дил бы свя-щен-ни-ков в пу-сту-ю-щие хра-мы. Но по-ло-же-ние с кад-ра-ми в епар-хии бы-ло ка-та-стро-фи-че-ское, свя-щен-ни-ков не хва-та-ло. Свя-щен-ни-ков же из дру-гих епар-хий в Кры-му не про-пи-сы-ва-ли, и они вы-нуж-де-ны бы-ли уез-жать, ду-хов-ных школ в епар-хии не бы-ло, и бо-го-слов-ский уро-вень под-го-тов-ки свя-щен-но-слу-жи-те-лей остав-лял же-лать луч-ше-го.
С по-мо-щью ука-зов свя-ти-тель ста-рал-ся по-вы-сить ду-хов-ный уро-вень свя-щен-но-слу-жи-те-лей, да-вая рас-по-ря-же-ние слу-жить еже-днев-но да-же в сель-ских хра-мах. «Ес-ли бу-дет знать ве-ру-ю-щий на-род, что каж-дое утро от-крыт храм, что да-же при невоз-мож-но-сти еже-днев-но со-вер-шать в нем Бо-же-ствен-ную ли-тур-гию чи-та-ют-ся в нем ча-сы и слу-жит-ся обед-ни-ца, то си-ла Бо-жия упро-чит бла-го-че-стие, при-вле-чет в хра-мы все боль-ше лю-дей, ви-дя-щих, что свя-щен-ник каж-дый день мо-лит-ся о них», - пи-сал свя-ти-тель ду-хо-вен-ству епар-хии.
В го-ды управ-ле-ния Крым-ской епар-хи-ей Вы-со-ко-прео-свя-щен-ней-ший Лу-ка про-из-нес боль-шую часть сво-их про-по-ве-дей. Он на-чал про-по-ве-до-вать еще в Таш-кен-те, но по при-чине аре-ста и ссыл-ки мно-гие го-ды вы-нуж-ден был мол-чать. Од-на-ко с вес-ны 1943 го-да, ко-гда в Крас-но-яр-ске от-крыл-ся храм, и до кон-ца жиз-ни ар-хи-епи-скоп Лу-ка про-по-ве-до-вал неустан-но: пи-сал про-по-ве-ди, про-из-но-сил их, пра-вил, рас-сы-лал лист-ки с тек-стом по го-ро-дам стра-ны. «Счи-таю сво-ей глав-ной ар-хи-ерей-ской обя-зан-но-стью вез-де и всю-ду про-по-ве-до-вать о Хри-сте», - го-во-рил он. По тем вре-ме-нам про-по-ве-ди ар-хи-пас-ты-ря бы-ли очень сме-лы-ми. Он от-кры-то и без-бо-яз-нен-но вы-ска-зы-вал свои мыс-ли по ак-ту-аль-ным во-про-сам: «Те-перь у нас Цер-ковь от-де-ле-на от го-су-дар-ства. Это хо-ро-шо, что го-су-дар-ство не вме-ши-ва-ет-ся в де-ла Церк-ви, но в преж-нее вре-мя Цер-ковь бы-ла в ру-ках пра-ви-тель-ства, ца-ря, а царь был ре-ли-ги-оз-ным, он стро-ил церк-ви, а те-перь та-ко-го пра-ви-тель-ства нет. На-ше пра-ви-тель-ство ате-и-сти-че-ское, неве-ру-ю-щее. Оста-лась те-перь гор-сточ-ка ве-ру-ю-щих рус-ских лю-дей, и тер-пят без-за-ко-ния дру-гие… Вы ска-же-те, пра-ви-тель-ство вам, хри-сти-а-нам, на-нес-ло вред. Ну что же, да, на-нес-ло. А вспом-ни-те древ-ние вре-ме-на, ко-гда ру-чья-ми ли-лась кровь хри-сти-ан за на-шу ве-ру. Этим толь-ко и укреп-ля-ет-ся хри-сти-ан-ская ве-ра. Это все от Бо-га».
Про-по-ве-ди свя-ти-те-ля со-став-ля-ют 12 то-мов. В 1957 го-ду в Мос-ков-ской Ду-хов-ной Ака-де-мии бы-ла со-зда-на спе-ци-аль-ная ко-мис-сия под пред-се-да-тель-ством про-фес-со-ра го-миле-ти-ки про-то-и-е-рея Алек-сандра Ве-теле-ва для изу-че-ния про-по-ве-дей свя-ти-те-ля Лу-ки. В за-клю-че-нии ко-мис-сии бы-ло ска-за-но, что про-по-ве-ди ар-хи-епи-ско-па Лу-ки, его труд «Дух, ду-ша и те-ло» пред-став-ля-ют ис-клю-чи-тель-ное яв-ле-ние в совре-мен-ной цер-ков-но-бо-го-слов-ской ли-те-ра-ту-ре, а свя-ти-тель был удо-сто-ен зва-ния по-чет-но-го чле-на Мос-ков-ской Ду-хов-ной Ака-де-мии. Сам свя-ти-тель пи-сал, что про-по-ве-дя-ми бу-дут поль-зо-вать-ся толь-ко в биб-лио-те-ке Ака-де-мии, они не уви-дят свет до из-ме-не-ния от-но-ше-ния пра-ви-тель-ства к Церк-ви. В на-ши дни, к ве-ли-кой ра-до-сти ве-ру-ю-щих, тру-ды свя-ти-те-ля ста-ли до-ступ-ны ши-ро-ко-му кру-гу чи-та-те-лей.
В 1958 го-ду вла-ды-ка Лу-ка пол-но-стью ослеп. Несмот-ря на это, до кон-ца жиз-ни он про-дол-жал ар-хи-ерей-скую служ-бу, вы-сту-пал с про-по-ве-дя-ми пе-ред при-хо-жа-на-ми и на-столь-ко точ-но ис-пол-нял все де-та-ли служ-бы, что ни-кто не мог до-га-дать-ся о сле-по-те пас-ты-ря.
Блаженная кончина святителя Божия
11 июня 1961 го-да, в день всех свя-тых, в зем-ле Рос-сий-ской про-си-яв-ших, ар-хи-епи-скоп Лу-ка скон-чал-ся. Про-щать-ся с ве-ли-ким ар-хи-ере-ем вы-шел весь го-род: лю-ди за-пол-ни-ли кры-ши, бал-ко-ны, си-де-ли да-же на де-ре-вьях. Огром-ная про-цес-сия в те-че-ние несколь-ких ча-сов про-во-жа-ла сво-е-го пас-ты-ря под пе-ние «Свя-тый Бо-же, Свя-тый Креп-кий, Свя-тый Без-смерт-ный, по-ми-луй нас!» через весь го-род. Его по-хо-ро-ни-ли на ма-лень-ком цер-ков-ном клад-би-ще при Все-х-свят-ском хра-ме Сим-фе-ро-по-ля, ку-да позд-нее еже-днев-но при-ез-жа-ли и при-хо-ди-ли род-ствен-ни-ки и пра-во-слав-ные стран-ни-ки, боль-ные, ищу-щие ис-це-ле-ния, - и каж-дый по-лу-чал ис-ко-мое. Ар-хи-пас-тырь и по-сле смер-ти сво-ей Свя-тым Ду-хом про-дол-жал ис-це-лять лю-дей, о чем со-бра-ны мно-го-чис-лен-ные уст-ные и пись-мен-ные сви-де-тель-ства.
По-чти 35 лет мо-щи свя-то-го по-ко-и-лись в зем-ле.
22 но-яб-ря 1995 го-да ар-хи-епи-скоп Сим-фе-ро-поль-ский и Крым-ский Лу-ка был при-чис-лен Пра-во-слав-ной Цер-ко-вью к ли-ку мест-но-чти-мых свя-тых Кры-ма. Его мо-щи бы-ли пе-ре-не-се-ны в ка-фед-раль-ный Свя-то-Тро-иц-кий со-бор Сим-фе-ро-по-ля 17-20 мар-та 1996 го-да. На па-ни-хи-де Вы-со-ко-прео-свя-щен-ней-ший вла-ды-ка Ла-зарь, ар-хи-епи-скоп Сим-фе-ро-поль-ский и Крым-ский, от-ме-тил: «Впер-вые на Крым-ской зем-ле про-ис-хо-дит со-бы-тие ис-клю-чи-тель-ной важ-но-сти. Яр-кая лич-ность ар-хи-епи-ско-па Лу-ки (Вой-но-Ясе-нец-ко-го) ви-дит-ся нам се-го-дня спа-си-тель-ным ма-я-ком, к ко-то-ро-му каж-дый из нас дол-жен на-прав-лять свой взор, по ко-то-ро-му долж-ны ори-ен-ти-ро-вать-ся об-ще-ствен-ные си-лы, ищу-щие воз-рож-де-ния на-ше-го на-ро-да».
В крест-ном хо-де от мо-ги-лы до ка-фед-раль-но-го со-бо-ра участ-во-ва-ло око-ло 40 ты-сяч че-ло-век. В Сим-фе-ро-поль-ской и Крым-ской епар-хии тор-же-ство про-слав-ле-ния свя-ти-те-ля Крым-ско-го Лу-ки со-сто-я-лось 24-25 мая 1996 го-да.
В 2000 го-ду на Юби-лей-ном Ар-хи-ерей-ском Со-бо-ре свя-ти-тель Лу-ка (Вой-но-Ясе-нец-кий) был про-слав-лен в ли-ке свя-тых но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков Рос-сий-ских для об-ще-цер-ков-но-го по-чи-та-ния. Па-мять ему уста-нов-ле-на 11 июня, а так-же 25 ян-ва-ря (7 фев-ра-ля) - вме-сте со свя-ты-ми но-во-му-че-ни-ка-ми и ис-по-вед-ни-ка-ми Рос-сий-ски-ми и 15 (28 де-каб-ря) - со-бор всех Крым-ских свя-тых.
В Сим-фе-ро-по-ле, в пар-ке, ко-то-рый но-сит имя свя-ти-те-ля Лу-ки (Вой-но-Ясе-нец-ко-го), уста-нов-лен па-мят-ник свя-то-му. В ар-хи-ерей-ском до-ме, где жил и тру-дил-ся свя-ти-тель Лу-ка с 1946 по 1961 год, на-хо-дит-ся ча-сов-ня. Ве-ру-ю-щие гре-ки в бла-го-дар-ность за ис-це-ле-ние от бо-лез-ней по мо-лит-вам свя-то-го по-жерт-во-ва-ли на из-го-тов-ле-ние ра-ки для мо-щей свя-ти-те-ля 300 ки-ло-грам-мов се-реб-ра.
По-двиг свя-ти-те-ля Лу-ки - по-двиг рев-ност-но-го сто-я-ния в пра-во-слав-ной ве-ре в смут-ную эпо-ху яв-ных и тай-ных пе-ре-рож-де-ний - ныне осо-бен-но ак-туа-лен. И мно-гие из нас се-го-дня с на-деж-дой и лю-бо-вью про-из-не-сут: «Свя-ти-те-лю от-че Лу-ко, мо-ли Бо-га о нас!».
Саратовская епархия
В Са-ра-тов-ской об-ла-сти по-чи-та-ние свя-ти-те-ля Лу-ки (Вой-но-Ясе-нец-ко-го) воз-рас-та-ет с каж-дым го-дом. Так, на зда-нии ро-ма-нов-ской боль-ни-цы, где ра-бо-тал свя-ти-тель Лу-ка в 1909 го-ду, раз-ме-ще-на ме-мо-ри-аль-ная дос-ка. В по-сел-ке Ши-ха-ны Воль-ско-го рай-о-на боль-нич-ный храм освя-щен во имя свя-ти-те-ля Лу-ки.
По ини-ци-а-ти-ве и при уча-стии ру-ко-вод-ства Са-ра-тов-ско-го го-судар-ствен-но-го ме-ди-цин-ско-го уни-вер-си-те-та, ме-ди-цин-ско-го пер-со-на-ла 3-й го-род-ской кли-ни-че-ской боль-ни-цы го-ро-да Са-ра-то-ва в 2007 го-ду бы-ло на-ча-то стро-и-тель-ство хра-ма во имя свя-ти-те-ля Лу-ки (Вой-но-Ясе-нец-ко-го). Пер-вый сим-во-ли-че-ский ка-мень в ос-но-ва-ние хра-ма по-сле со-вер-ше-ния мо-леб-на за-ло-жи-ли Епи-скоп Са-ра-тов-ский и Воль-ский Лон-гин, рек-тор СГМУ П.В. Глы-боч-ко и глав-ный врач боль-ни-цы В.В. Ро-щеп-кин. Стро-и-тель-ство хра-ма шло быст-ры-ми тем-па-ми, и уже 10 июня 2009 го-да, в день празд-но-ва-ния 100-ле-тия от-кры-тия уни-вер-си-те-та, на-ка-нуне дня па-мя-ти свя-ти-те-ля Лу-ки, бы-ло со-вер-ше-но освя-ще-ние хра-ма и пер-вая ли-тур-гия в нем.
Молитвы
Тропарь святителю Луке, исповеднику, архиепископу Симферопольскому и Крымскому, глас 1
Возвести́телю пути́ спаси́тельнаго,/ испове́дниче и архипа́стырю Кры́мския земли́,/ и́стинный храни́телю оте́ческих преда́ний,/ сто́лпе непоколеби́мый, Правосла́вия наста́вниче,/ врачу́ богому́дрый, святи́телю Луко́,/Христа́ Спа́са непреста́нно моли́/ ве́ру непоколеби́му правосла́вным дарова́ти// и спасе́ние, и ве́лию ми́лость.
Перевод: Вестник спасительного пути, исповедник и архипастырь Крымской земли, истинный хранитель отеческих преданий, столп непоколебимый, учитель Православия, врач, умудренный Богом, святитель Лука, Христа Спасителя непрестанно моли веру непоколебимую православным подарить, и спасение, и великую милость.
Кондак святителю Луке, исповеднику, архиепископу Симферопольскому и Крымскому, глас 1
Я́коже звезда́ всесве́тлая, доброде́тельми сия́ющи,/ бы́л еси́, святи́телю,/ ду́шу же равноа́нгельну сотвори́,/ сего́ ра́ди святи́тельства са́ном поче́тся,/ во изгна́нии же от безбо́жных мно́го пострада́,/ и непоколеби́м ве́рою пребы́в,/ враче́бною му́дростию мно́гия исцели́л еси́./ Те́мже ны́не честно́е те́ло твое́ от землены́х не́др обре́тенное ди́вно Госпо́дь просла́ви,/ да вси́ ве́рнии вопие́м ти́:/ ра́дуйся, о́тче святи́телю Луко́,// земли́ Кры́мския похвало́ и утвержде́ние.
Перевод: Как звезда, блистающая светом, ты, святитель, сиял добродетелями, жизнь же свою сделал непорочной, как у ангелов, потому и был почтён саном святительства, в гонениях же много от безбожников пострадал и остался непоколебим в вере, врачебной мудростью многих излечил. Потому сейчас чтимые мощи твои, из недр земли обретенные, удивительно прославил Господь, чтобы все верующие воскликнули тебе: «Радуйся, отец святитель Лука, Крымской земли честь и сила!»
Молитва святителю Луке, исповеднику, архиепископу Симферопольскому и Крымскому
О, всеблаже́нный испове́дниче, святи́телю о́тче на́ш Луко́, вели́кий уго́дниче Христо́в. Со умиле́нием прикло́ньше коле́на серде́ц на́ших, и припа́дая к ра́це честны́х и многоцеле́бных моще́й твои́х, я́коже ча́да отца́ мо́лим тя́ всеусе́рдно: услы́ши на́с гре́шных и принеси́ моли́тву на́шу к Ми́лостивому и Человеколюби́вому Бо́гу. Ему́же ты́ ны́не в ра́дости святы́х и с ли́ки а́нгел предстои́ши. Ве́руем бо, я́ко ты́ лю́биши ны́ то́ю же любо́вию, е́юже вся́ бли́жния возлюби́л еси́, пребыва́я на земли́. Испроси́ у Христа́ Бо́га на́шего, да утверди́т ча́д Свои́х в ду́хе пра́выя ве́ры и благоче́стия: па́стырям да да́ст святу́ю ре́вность и попече́ние о спасе́нии вве́ренных и́м люде́й: пра́во ве́рующия соблюда́ти, сла́быя и немощны́я в ве́ре укрепля́ти, неве́дущия наставля́ти, проти́вныя облича́ти. Все́м на́м пода́й да́р коему́ждо благопотре́бен, и вся́ я́же к жи́зни вре́менней и к ве́чному спасе́нию поле́зная. Градо́в на́ших утвержде́ние, земли́ плодоно́сие, от гла́да и па́губы избавле́ние. Скорбя́щим утеше́ние, неду́гующим исцеле́ние, заблу́ждшим на пу́ть и́стины возвраще́ние, роди́телем благослове́ние, ча́дам в стра́хе Госпо́днем воспита́ние и науче́ние, си́рым и убо́гим по́мощь и заступле́ние. Пода́ждь на́м все́м твое́ архипа́стырское благослове́ние, да таково́е моли́твенное хода́тайство иму́щи, изба́вимся от ко́зней лука́ваго и избе́гнем вся́кия вражды́ и нестрое́ний, ересе́й и раско́лов. Наста́ви на́с на пу́ть, веду́щий в селе́ния пра́ведных, и моли́ о на́с всеси́льнаго Бо́га, да в ве́чней жи́зни сподо́бимся с тобо́ю непреста́нно сла́вити Единосу́щную и Неразде́льную Тро́ицу, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха. Ами́нь.
Составил протоиерей Георгий Северин,
настоятель храма Трех Святителей г. Симферополя
Каноны и Акафисты
Песнь 1
Ирмос: Дивному Богу величия принесем, и великолепно с нами да воспоют земля и небо ясно славу Его.
Святительский престол во граде Симферополе украси светло, в немже пожив, яко Ангел, святым житием и учением Божественным освятил еси люди, да вси приносят величия Божия и поют славу Его.
Вседержителя и Господа о нас моли, святителю Луко, даровати нам оставление прегрешений, да с тобою дивному Богу величия принесем и воспоем славу Его.
Явился еси ныне в памяти твоей Крымстей пастве, исповедниче Христов, столп непоколебимый и стено нерушимая, болящим утешение, грешников споручниче, Богу величия принося и воспевая славу Его.
Богородичен: Тя призывающим спасительное еси Пристанище и Покров, Богородительнице Пречистая, темже от души призываем Тя тепле: Владычице, спаси ны и научи нас дивному Богу величия приносити и воспевати славу Его.
Песнь 3
Ирмос: Уподоби мя, Христе, умно горе Сионстей, возвысивый и утвердивый в надежди о Тебе и искапавый росу благодати, Человеколюбче.
Источил еси, святителю, учения реки благодатныя и всяку душу благочестивых напоил еси, многия исцелил еси и о всех усердне молился, да искапает росу благодати Своея Человеколюбец.
Труды твоими, яко добрый пастырь, святителю Луко, указал еси людем путь в Царство Небесное и за подвиги твоя от Бога венчан славою на небеси, Егоже моли, да ниспослет и нам росу благодати Своея Человеколюбец.
Егда волею Божиею изгнание в Сибирь и темницы, и многия скорби наидоша на тя, тогда терпением мужемудренно вся победил еси, исповедав Христа и моля Его, да источит на вся росу благодати Своея, яко Человеколюбец.
Богородичен: Любити убо Тя, Пречистая Богомати, и песнию прославляти Тебе научает нас великий Архангел и звати, Богоневесто, еже радуйся, яко Господь с Тобою: радуйся, Радосте Ангелов и всех человеков.
Песнь 4
Ирмос: Всел еси на кони, апостоли Твоя, Господи, и приял еси рукама Твоима узды их, и спасение бысть еждение Твое верно поющим: слава силе Твоей, Господи.
Юже стяжал еси честною Твоею Кровию, Церкве Твоея, Христе, чада утверди и направи на путь мира, тако воздыхал еси к Сыну Божию, святителю отче наш Луко, преподобнеи свои руце о пастве воздеваяй.
Любы николиже отпадает, глаголет Божественный Дух устами апостола Павла. В твоих деннонощных трудех исцелений недужных любовь твоя известися, угодниче Христов, и сию явил еси в милосердии, непрестанно вдов питая и сирых, и немощных.
Ученьми, мудре святителю, стадо твое утвердил еси в вере и доброделанием твоим Церкве был исповедник и учитель, Луко.
Богородичен: Крепость наша Ты еси, Пречистая Богомати, Твоими бо мольбами и святителя Луки избавихомся вси от страстей, и бед, и обстояний, и недугов многообразных, Спасу Христу зовуще: слава силе Твоей, Господи.
Песнь 5
Ирмос: Повеления Твоя просвещением, Христе Боже, яко Благ, показал еси, зане, Светодавче, от нощи утренююще, славу возсылаем.
Единицу несозданную богословил еси, Троицу Святую Бога нашего, и человеческаго естества состав в дусе, души и телеси священными богословии твоими научил еси.
Умом чистым и писании духовными назидал еси, богоглаголиве Луко, образ был еси всей богоданной пастве твоей, словом и житием, любовию, верою и чистотою.
Смотрением Божиим и святительским благословением рукою моею приносимое тебе и твоим трудом похваление, святителю Луко, не отрини, но приими и моли Христа Бога, да избавит мя шуияго стояния и сподобит Небеснаго Царствия Своего.
Богородичен: Едина Чистая, Богородительнице, не презри молений раб Твоих, приими сия молитвы ради угодника Твоего святителя Луки и принеси ко престолу Сына Твоего, да спасет души наша.
Песнь 6
Ирмос: Отвергл мя еси во глубины сердца морскаго, и видех чудеса Твоя, Господи.
Ризную худость имел еси, пребогате, вся бо своя неимущим раздавая, сироты и вдовыя питая, рачитель же Милостиваго Спасителя Христа быв.
Духовныя жизни всем людем страны нашея учитель был, благочестием украшаяся, гордыню посекл еси, блаженне, духовным мечем, пастыри назирая и утверждая.
На пажити Божественней труждаяся, архиерей сый, архипастырем нашим в молитвах пособствуй, да право правят слово истины, Церковь Православную огради, страну нашу сохрани, веру в нас умножи, да славим Христа во веки.
Богородичен: Отроковице Богоизбранная, восхваляем Тя вси и верно молимся, Дево Марие: моление наше приими и прошения исполни.
Песнь 7
Ирмос: В начале землю основавый и Небеса словом утвердивый, благословен еси во веки, Господи, Боже отец наших.
Елеем любве твоея помазал еси люди, иго Христово на рамо взем, последовал еси стопам Его, святительски потрудися, слово Божие возвести, да прославляют верныя чада Сотворшаго вся, поя Господеви: благословен еси во веки, Боже отец наших.
Пастырь добрый словесному стаду твоему, святителю Луко, был еси, душу твою за овцы положити готовый: темже и явился еси обидимым заступник непреоборимый, правды же ревнитель неустрашимый, сильных мира сего с любовию обличая и пасомых своих отечески вразумляя и наставляя, да верно воспевают Господа, Бога отец наших.
Радовахуся людие града Симферополя, зряще тебе светлостию сана святительскаго облечена и престолу благодати Божией предстояща, усердно о пастве молящася. Апостолу же верно последуя, всем вся был еси, да вся ко Христу приведеши и купно со всеми вопиеши: благословен еси во веки, Господи, Боже отец наших.
Богородичен: Радости Подательнице, Богородительнице Пречистая, верою славящия и от души поющия Тя, радости неизреченныя исполни и Света Невечерняго сподоби, Дево Богоблагодатная, Владычице.
Песнь 8
Ирмос: Покрываяй водами превыспренняя Своя, полагаяй морю предел песок и содержай вся, Тя поет солнце, Тя хвалит луна, Тебе приносит песнь вся тварь, яко Содетелю всех во веки.
Имя твое, святителю Луко, якоже благоухание рая Божия по лицу всея земли нашея обносится, услаждая сердца верных и призывая в радости духовней воспевати Содетеля всех во веки.
Ныне ни в зерцалех, ни в гаданиих добрых, лицем же к лицу Христа Господа зриши, вопия радостно тя прославльшему Содетелю всех во веки.
О иерарше Богомудре, священное скончал еси течение, священнейшую жизнь твою священнейше совершив, радуяся и воспевая освящающаго Содетеля всех Бога во веки.
Богородичен: Шедше путем Божественных заповедей Сына Твоего, Богомати, и Тя Заступицу и Предстательницу имея, вси роди человечестии Твоим Рождеством от праотча падения востают и от клятвы праматерния избавляются.
Песнь 9
Ирмос: Благословен Господь Бог Израилев, воздвигнувый рог спасения нам, в дому Давида отрока Своего, яко посети нас Восток с высоты и направил ны есть на путь мирен.
Евангелие Христово проповедав, мудре Святителю, дело Божие на земли совершив и приятия Святых Таин Христовых сподобивыйся, о Бозе почил еси.
Ныне с Вышними Воинствы моли, угодниче Христов, Человеколюбца даровати притекающим к предстательству твоему оставление грехов и жития исправление.
И по смерти, яко жив сый, благодатию Божиею с нами пребываеши, святителю Луко, пастырь добрый нам являешися, твердо стояти в православней вере укрепляя и в добродетельней жизни наставляя.
Богородичен: Еже радуйся, со Архангелом зовем Ти, Чистая, яко Царя Небеснаго родила еси, Дево Богородице, и молим Тя: избави ны, рабы Твоя, вечныя смерти.
Кондак 1
Воз-бра́н-ный свя-ти́-те-лю Це́рк-ве Пра-во-сла́вныя и ис-по-ве́д-ни-че, возсия́вый стра-не́ на́-шей в зем-ли́ Кры́мстей, я́ко светоза́рное све-ти́-ло, до́б-ре потруди́выйся и за и́мя Хрис-то́-во гоне́ние претерпе́вый, про-слав-ля́ю-ще просла́вльшаго тя Го́с-по-да, да-ро-ва́в-ша-го нам те-бе́ но́-ва-го мо-ли́т-вен-ни-ка и по-мо́щ-ни-ка, похва́льное вос-пе-ва́-ем ти пе́-ние: ты же, я́ко име́яй ве́-лие дерз-но-ве́-ние ко Вла-ды́-це не-бе-се́ и зем-ли́, от вся́-ких не-ду́-гов ду-ше́в-ных и те-ле́с-ных сво-бо-ди́ нас и до́б-ре стоя́ти в Правосла́вии укре-пи́, да вси во уми-ле́-нии зо-ве́м ти:
Икос 1
А́н-ге-лов со-бе-се́д-ни-че и че-ло-ве́-ков на-ста́в-ни-че, Луко́ пре-сла́в-ный, по-до́б-но евангели́сту и апо́столу Луке́, ему́-же тезоимени́т сый, от Бо́-га дар це-ли́-ти не-ду́-ги в челове́цех при-я́л еси́, во вра-че-ва́-нии бо-ле́з-ней бли́жних мно́-гия тру-ды́ подъе́мля, и плоть нося́, о пло́-ти не раде́л еси́, де́лы до́брыми От-ца́ Не-бе́с-на-го просла́вил еси́. Те́м-же бла-го-да́р-не во уми-ле́-нии зо-ве́м ти:
Ра́-дуй-ся, от ю́нос-ти ра́-зум свой и́гу Христо́ву покори́вый.
Ра́-дуй-ся, пре-чест-но́е Свя-ты́я Тро́ицы се-ле́-ние бы́вый.
Ра́-дуй-ся, бла-же́н-ство ми́лостивых, по Сло́-ву Го́с-по-да, унасле́довавый.
Ра́-дуй-ся, ве́-рою Хри-сто́-вою и зна́нием богодарова́нным мно́-гия неду́жныя исцели́вый.
Ра́-дуй-ся, стра́ждущих теле́сными не-ду́-ги вра-чу́ милосе́рдный.
Ра́-дуй-ся, во дни бра́-ни вожде́й и во́-ин-ов исцели́телю.
Ра́-дуй-ся, всех вра-че́й на-ста́в-ни-че.
Ра́-дуй-ся, ско́-рый в ну́ж-дах и ско́р-бех су́-щим по-мо́щ-ни-че.
Ра́-дуй-ся, Це́рк-ви Пра-во-сла́вныя утвер-жде́-ние.
Ра́-дуй-ся, зем-ли́ на́шея озаре́ние.
Ра́-дуй-ся, кры́мския па́ствы по-хва-ло́.
Ра́-дуй-ся, гра́-да Симферо́поля укра-ше́-ние.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 2
Ви́-дя в челове́цех во вре́-мя врачева́ний, а́ки в зерца́ле, прему́дрость и сла́-ву Творца́ вся́ческих Бо́-га, к Не-му́ ду́-хом вы́-ну возноси́лся еси́, бо-го-му́д-ре, све́-том же богоразу́мия тво-его́ и нас озари́, да во-пи-е́м ку́п-но с то-бо́ю: Алли-лу́иа.
Икос 2
Ра́-зум твой Боже́ственными уче́ньми про-све-ти́л еси́, Луко́ всесла́вне, отве́ргнув вся́-кое плотско́е мудрова́ние, с ра́-зу-мом же и во́лю повину́л еси́ Го́сподеви. По-до́-бен апо́с-то-лом быв, ти́и бо по Сло́-ву Христо́ву: «Гряди́та по Мне, и сотворю́ вы ловца́ че-ло-ве́-ком», - оста́виша вся и по Нем идо́ша, и ты, свя́-те, услы́шав зову́щаго тя на служе́ние Го́с-по-да Иису́-са чрез раба́ Сво-его́ архиепи́скопа Ташке́нтскаго Инноке́нтия а́бие прие́млеши свяще́нство в Це́рк-ви Правосла́вней. Се-го́ ра́-ди, я́ко богому́драго наста́вника тя убла-жа́-юще, вос-пе-ва́-ем си́-це:
Ра́-дуй-ся, А́н-ге-ла Храни́теля уве-се-ле́-ние.
Ра́-дуй-ся, я́ко того́ николи́же опеча́лил еси́.
Ра́-дуй-ся, во уче́нии преспева́вый и тем мудрецы́ ми́-ра се-го́ удиви́вый.
Ра́-дуй-ся, от творя́щих беззако́ние уклони́выйся.
Ра́-дуй-ся, Бо́-жия Пре-му́д-ро-сти созерца́телю и про-по-ве́д-ни-че.
Ра́-дуй-ся, и́с-тин-на-го бо-го-сло́вия златослове́сный учи́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, апо́с-толь-ских пре-да́-ний блюсти́телю.
Ра́-дуй-ся, свеще́, Бо́-гом возже́нная, мрак не-че́с-тия разгоня́ющая.
Ра́-дуй-ся, звез-до́, путь ко спа-се́-нию показу́ющая.
Ра́-дуй-ся, Пра-во-сла́-вия рев-ни́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, раско́льников обличи́телю.
Ра́-дуй-ся, свиде́ний и оправда́ний Гос-по́д-них возжада́вый.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 3
Си́-лою бла-го-да́-ти Бо́-жия, еще́ во вре́-мен-ней жи́з-ни при-я́л еси́ дар, свя́-те Луко́, не-ду́-ги це-ли-ти, да вси, усе́рд-но притека́ющии к те-бе́ не-ду́-гов те-ле́с-ных и па́-че ду-ше́в-ных ис-це-ле́-ния сподобля́ются, вопия́ Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 3
Име́я неусы́пное попече́ние о спа-се́-нии душ, вве́ренных те-бе́ от Бо́-га, Луко́ блаже́нне, па́с-тыр-ски к душеспаси́тельней жи́з-ни и сло́-вом и са́мым де́-лом непреста́нно на-став-ля́л еси́. Се-го́ ра́-ди при-ими́ от на́-ше-го усе́рдия досто́йныя похвалы́ те-бе́:
Ра́-дуй-ся, Бо́-жия ра́-зу-ма ис-по́л-нен-ный.
Ра́-дуй-ся, бла-го-да́-тию Ду́-ха Свя-та́-го преосене́нный.
Ра́-дуй-ся, ни-ще-ты́ Хри-сто́-вы под-ра-жа́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, па́-сты-рю до́б-рый, уклоня́ющихся от ве́-ры пра-во-сла́вныя и блужда́ющих по гора́м суему́дрия взыска́вый.
Ра́-дуй-ся, де́-ла-те-лю виногра́да Хри-сто́-ва, ча-д Бо́-жиих укрепля́яй в и́стинней ве́-ре правосла́вней.
Ра́-дуй-ся, щи́-те, защища́яй бла-го-че́с-тие.
Ра́-дуй-ся, непоколеби́мое Пра-во-сла́-вия ос-но-ва́-ние.
Ра́-дуй-ся, тве́р-дый ка́-ме-ню ве́-ры.
Ра́-дуй-ся, ду-ше-па́-губ-на-го не-ве́-рия и злотво́рнаго обновле́нчества обличи́телю и искорени́телю.
Ра́-дуй-ся, в де́лании духо́внем подвиза́ющихся му́д-рый укрепи́телю.
Ра́-дуй-ся, от ми́-ра изгна́нным приста́нища ти́хаго указа́телю.
Ра́-дуй-ся, я́ко прии́м крест, Хри-сту́ по-сле́-до-вал еси́.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 4
Бу́-рю внутрь име́я по-мыш-ле́-ний мно́гих, недоумева́ше раб Бо́-жий, что рече́т о нем Гос-по́дь, ег-да́ проразумева́ху его́ досто́йна бы́-ти епи́скопом гра́-ду Ташке́нту: оба́-че всего́ се-бе́ Хри-сту́ Бо́-гу предаде́, Тому́ о всем благодаре́ние возсыла́я, зо-вы́й: «Бла-го-сло-ве́н Бог, из-ли-ва́-яй бла-го-да́ть Свою́ на архиере́и Своя́», - и поя́ Ему́: Алли-лу́иа.
Икос 4
Слы́-шав-ше лю́-дие пра-во-сла́в-нии, в гоне́нии су́щии, о благопло́дных добро́тах ду-ши́ твоея́, богоно́се Луко́, и ви́-дев-ше тя на сте́пени святи́тельства, я́ко до-сто́й-ный со-су́д Бо-же́ст-вен-ныя бла-го-да́-ти, вся немощна́я врачу́ющия и оскудева́ющая восполня́ющия, дивя́тся чу́д-ному промышле́нию Бо́-жию о те-бе́ и при-но́-сят ти си-це-ва́я благохвале́ния:
Ра́-дуй-ся, архиере́ю, от Самаго́ Го́с-по-да пронарече́нный.
Ра́-дуй-ся, о надписа́нии са́на епи́скопскаго на кни́зе твое́й предуказа́ние мы́сленное прия́вый.
Ра́-дуй-ся, иера́рхов укра-ше́-ние.
Ра́-дуй-ся, па́-сты-рю до́б-рый, го-то́-вый ду́-шу свою́ по-ло-жи́-ти за о́в-цы твоя́ сло-ве́с-ныя.
Ра́-дуй-ся, многосве́тлый Це́рк-ве све-ти́ль-ни-че.
Ра́-дуй-ся, апо́с-то-лов со-при-ча́ст-ни-че.
Ра́-дуй-ся, испове́дников укра-ше́-ние.
Ра́-дуй-ся, о се-бе́ попече́ние вся́-кое отве́ргнувый.
Ра́-дуй-ся, скор-бе́й утоли́телю.
Ра́-дуй-ся, о людски́х неве́жествиих печа́льниче.
Ра́-дуй-ся, иска́вших спа-се́-ния пра́вым уче́нием оглаша́вый.
Ра́-дуй-ся, жи-ти-е́м тво-и́м се-го́ уче́ния не посрами́вый.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 5
Бо-го-то́ч-ною Кро́-вию от ве́ч-ныя сме́р-ти искупле́нныя со-блю-да́я, ег-да́ сан епи́с-ко-па в дни стра́шных гоне́ний по благослове́нию свя-та́-го Патриа́рха Ти́хона от рук ар-хи-ере́-ев пра-во-сла́в-ных при-я́л еси́, свя-ти́-те-лю Луко́, де́ло благове́стника до́б-ре сотвори́л еси́, облича́я, запреща́я, умоля́я, со вся́ким долготерпе́нием и уче́нием, и поя́ Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 5
Ви́-дев-ше а́нгельстии чи́нове ве-ли́-кия твоя́ по́д-ви-ги, ег-да́ по за́поведи Госпо́дней: «Блаже́ни и́згнани пра́в-ды ра́-ди, я́ко тех есть Ца́рст-вие Не-бе́с-ное», - в кре́-пос-ти серде́чней безро́потно поне́сл еси́ заточе́ние и изгна́ние в Сиби́рь за и́мя Го́с-по-да и свя-ту́ю Це́р-ковь Христо́ву, тер-пе́-ни-ем ве́лиим устроя́я свое́ спа-се́-ние, приме́ром же сво-и́м ве́р-ных ду́-ши назида́я. Мы же тя усе́рд-но лю-бо́-вию почита́юще, че́ствуем похвала́ми си́-ми:
Ра́-дуй-ся, све-ти́ль-ни-че, на све́щнице церко́вней поста́вленный.
Ра́-дуй-ся, я́ко сло́-во Писа́ния: «Лю-бы́ долготерпи́т», - на те-бе́ оправда́ся.
Ра́-дуй-ся, защища́ти тя ве́р-ным воспрети́вый.
Ра́-дуй-ся, влас-те́м повину́выйся и се-го́ ра́-ди во́-лею в ру́-ки во́-ин-ов но́щию преда́выйся.
Ра́-дуй-ся, клевре́ты непра́ведных суди́й уничиже́нный.
Ра́-дуй-ся, в заточе́ние со смире́нием безро́потно ше́дый.
Ра́-дуй-ся, из управля́емыя то-бо́ю Ташке́нтския епа́рхии пра́в-ды ра́-ди изгна́нный.
Ра́-дуй-ся, ве́рными опла́канный.
Ра́-дуй-ся, за Го́с-по-да Распя́таго изъязвле́нный и зауше́нный.
Ра́-дуй-ся, ус-та́ лжи́вых неве́ров загради́вый.
Ра́-дуй-ся, пра́-вед-ны-ми ус-ты́ не-бе́с-ныя и́с-ти-ны и в изгна́нии веща́вый.
Ра́-дуй-ся, я́ко му́ченицы на небесе́х о тер-пе́-нии тво-е́м ликова́ху.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 6
Про-по-ве́д-ник не-мо́лч-ный та́й-ны Пре-свя-ты́я, Единосу́щныя и Неразде́льныя Тро́ицы был еси́ и в темни́це, и во гра́-дех сиби́рскаго изгна́ния, терпя́ глад, мраз се́верныя стра-ны́ и жесто́кость клевре́тов безбо́жных. Се-го́ ра́-ди пропове́дует Це́р-ковь Кры́мская ве-ли́-чия Бо́-жия, явле́нная на те-бе́, свя-ти́-те-лю Луко́, я́ко при-я́л еси́ дар це-ли́-ти не-ду́-ги ду-ше́в-ныя и те-ле́с-ныя и в стра-не́ изгна́ния, да вси еди́-ным се́рд-цем и еди-н́ы-ми ус-ты́ вос-пе-ва́-ем Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 6
Возсия́л еси́, я́ко звез-да́ лучеза́рная, красноя́рстей па́стве и тамбо́встей, озаря́я ду́-ши ве́р-ных и разгоня́я тьму не-че́с-тия и безбо́жия. И испо́лнишася на те-бе́ сло́ва Хри-сто́-вы: «Блаже́ни есте́, ег-да́ поно́сят вам, и иждену́т, и реку́т всяк зол глаго́л на вы лжу́ще, Ме-не́ ра́-ди». Ты же, гони́мый из гра́-да во град и клеветы́ терпя́, архипа́стырское служе́ние усерд-не исполня́л еси́ и сла́достию писа́ний тво-и́х насыща́л еси́ вся а́лчущия и жа́ждущия пра́в-ды, и́же бла-го-да́р-не взыва́ют те-бе́:
Ра́-дуй-ся, на-ста́в-ни-че, вся к не-бе-си́ на-став-ля́яй.
Ра́-дуй-ся, сла́-вы Бо́-жия и́с-тин-ный рев-ни́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, во́и-не Хрис-то́в не-по-бе-ди́-мый.
Ра́-дуй-ся, за Хри-ста́ Го́с-по-да темни́цы и бие́ния терпе́вый.
Ра́-дуй-ся, сми-ре́-ния Его́ и́с-тин-ный под-ра-жа́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, вмес-ти́-ли-ще Ду́-ха Свя-та́-го.
Ра́-дуй-ся, вше́дый с му́дрыми в ра́-дость Го́с-по-да тво-его́.
Ра́-дуй-ся, корыстолю́бия обличи́телю.
Ра́-дуй-ся, па́губу тщесла́вия показа́вый.
Ра́-дуй-ся, беззако́нники ко обраще́нию призыва́вый.
Ра́-дуй-ся, и́м-же са-та-на́ по-сра-ми́-ся.
Ра́-дуй-ся, и́м-же Хрис-то́с про-сла́-ви-ся.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 7
Хо-тя́ досто́йно соверши́ти по́двиг, возложе́нный на тя от Бо́-га, обле́клся еси́ во вся ору́жия Бо́-жия и стал на брань про-ти́-ву миродержи́телей ве́-ка се-го́, ду-хо́в зло́бы поднебе́сных, препоя́сав чре́сла своя́ и́с-ти-ною и обо-лки́й-ся в броню́ пра́в-ды, угаси́л еси́, ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вся стре́лы лу-ка́-ва-го, поя́ Соде́телю и Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 7
Но́вое гоне́ние воздви́жеся беззако́нных че-ло-ве́к и безбо́жных на Це́р-ковь Пра-во-сла́в-ную, и в да́льнюю тае́жную глу-би-ну́ угна́ша тя, свя-ти́-те-лю Луко́, и близ сме́р-ти быв, ру-ко́ю Бо́-жиею сохране́н, взы-ва́л еси́ с Па́влом апо́с-то-лом: «До ны́нешняго часа́ и а́лчем, и жа́ждем, и наготу́ем, и стра́ждем, и скита́емся. Гони́ми, терпи́м: я́ко-же отре́би ми́-ру бы́хом, всем попра́ние досе́ле». Се-го́ ра́-ди, ве́-ду-ще та-ко-ва́я, убла-жа́-ем тя:
Ра́-дуй-ся, ис-по-ве́д-ни-че Хрис-то́в бла-же́н-ный.
Ра́-дуй-ся, мраз лю́тый и глад во изгна́нии претерпе́вый.
Ра́-дуй-ся, близ сме́р-ти бы́вый, Го́сподом сохране́нный.
Ра́-дуй-ся, самоотверже́ние всеце́лое показа́вый.
Ра́-дуй-ся, уне-ве́сти-вый ду́-шу твою́ Жениху́ Хри-сту́.
Ра́-дуй-ся, Го́с-по-да Распя́таго на Кре-сте́ при́с-но пред со-бо́ю предзре́вый.
Ра́-дуй-ся, во бде́ниих и мо-ли́т-вах неосла́бно пребыва́л еси́.
Ра́-дуй-ся, Единосу́щныя Тро́ицы и́с-тин-ный рев-ни́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, ско́-рый от вся́-кия бо-ле́з-ни безме́здный вра-чу́.
Ра́-дуй-ся, ломо́тныя и опу́хлыя уврачева́вый.
Ра́-дуй-ся, от не-ис-це́ль-ныя гно́йныя бо-ле́з-ни косте́й и ран здра́вы возста́вивый.
Ра́-дуй-ся, я́ко ве́-рою твое́ю и тру-ды́ враче́вными раз-сла́б-лен-нии изцеле́ша.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 8
Стра́нник во юдо́ли земне́й быв, терпе́ния, воз-дер-жа́-ния и чис-то-ты́ о́б-раз показа́л еси́, ис-по-ве́д-ни-че Луко́. Лю-бо́вь ева́нгельскую яви́л еси́, ег-да́ оте́чествие твое́ в опа́сности от на-ше́ст-вия иноплеме́нник пребыва́ше, день от дне во враче́бнице трудя́шеся, исцеля́я не-ду́-ги и ра́-ны вожде́й и во́-ин-ов оте́чествия зем-на́-го, непамятозло́бием и лю-бо́-вию удивля́я вся творя́щия ти на-па́с-ти, и мно́-гия сим обрати́ ко Хри-сту́, во е́же пе́-ти Ему́: Алли-лу́иа.
Икос 8
Весь испо́лнь люб-ве́ Хри-сто́-вы, Луко́ благосе́рде, ду́-шу твою́ полага́л еси́ за дру́ги твоя́, и я́ко А́н-гел Храни́тель прису́щ был еси́ бли́жним и да́льним, озло́бленныя укроща́я, вражду́ющия примиря́я и спа-се́-ние всем устроя́я. Помина́я тру-ды́ твоя́ во бла́-го лю-де́й оте́чествия тво-его́, бла-го-да́р-не взы-ва́-ем ти:
Ра́-дуй-ся, ди́в-ную лю-бо́вь к оте́чествию земно́му показа́вый.
Ра́-дуй-ся, сми-ре́-ния и незло́бия учи́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, изгна́ние и жесто́кия му́-ки мужему́дренно претерпе́вый.
Ра́-дуй-ся, за Хри-ста́ пострада́вый и му-че́-ния прия́вший.
Ра́-дуй-ся, тве́рдо Его́ испове́давый.
Ра́-дуй-ся, зло́бу вра-го́в лю-бо́-вию Хри-сто́-вою по-бе-ди́-вый.
Ра́-дуй-ся, о́т-че благосе́рдый, взыска́вый спа-се́-ния мно́гих.
Ра́-дуй-ся, я́ко вели́кими скорбьми́ искуше́н был еси́.
Ра́-дуй-ся, в гоне́ниих терпе́ние ди́в-ное яви́-вый.
Ра́-дуй-ся, я́ко за вра-ги́ умоля́л еси́ Го́с-по-да.
Ра́-дуй-ся, его́-же лю-бо́вь по-бе-ди́ вся́-кую вражду́.
Ра́-дуй-ся, его́-же не-зло́-бие покори́ жесто́кия серд-ца́.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 9
Всем был еси́ вся, я́ко-же и свя-ты́й Па́-вел, да вся́ко не́кия спасе́ши, свя-ти́-те-лю Луко́, архипа́стырский по́двиг соверша́я в Тамбо́встем кра́е, мно́-ги-ми тру-ды́ хра́мы обновля́я и созида́я, уста́вы святооте́ческия стро́го со-блю-да́я, спа-се́-нию па́ствы твоея́ служи́ти не преста́л еси́, чи́сто Бо́-го-ви поя́: Алли-лу́иа.
Икос 9
Ве-ти́и челове́честии не воз-мо́-гут по до-стоя́-нию изрещи́ тво-и́х благодея́ний мно́-жест-во, ег-да́ яви́л-ся на Кры́мстей зем-ли́, я́ко оте́ц чадолюби́вый, свя-ти́-те-лю о́т-че Луко́. Щедрода́тельная бо десни́ца твоя́ всю́ду досяза́ше. Мы же бла-го-се́р-дию тво-ему́ подража́ти хотя́ще, во удивле́нии взы-ва́-ем к те-бе́:
Ра́-дуй-ся, лу-чу́ люб-ве́ Бо́-жия.
Ра́-дуй-ся, со-кро́-ви-ще ми-ло-се́р-дия Спа́сова не-ис-то-щи́-мое.
Ра́-дуй-ся, я́ко вся своя́ неиму́щим раздава́л еси́.
Ра́-дуй-ся, бли́жния твоя́ па́-че се-бе́ воз-лю-би́-вый.
Ра́-дуй-ся, безма́терних си-ро́т пи-та́-те-лю и окорми́телю.
Ра́-дуй-ся, без-по-мо́щ-ных ста́р-цев и ста́риц попечи́телю.
Ра́-дуй-ся, я́ко боля́щия и в темни́це заключе́нныя посеща́л еси́.
Ра́-дуй-ся, я́ко ну́ж-ды бе́дных предваря́л еси́ в разли́чных ве́сех оте́чествия сво-его́.
Ра́-дуй-ся, я́ко ни́щия помина́я, обе́ды им уготовля́л еси́.
Ра́-дуй-ся, я́ко коему́ждо в го́рестех, а́ки а́н-гел уте́-ши-тель явля́лся еси́.
Ра́-дуй-ся, а́н-ге-ле зем-ны́й и че-ло-ве́-че не-бе́с-ный.
Ра́-дуй-ся, я́ко о глубине́ ми-ло-се́р-дия тво-его́ Ма́-терь Бо́-жия возра́довася.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 10
Спа-се́-нию кры́мския па́ствы твоея́ служи́ти многоле́тне не преста́л еси́, я́ко пастыренача́льник Хрис-то́с, на ра́мех заблу́дшее взем ес-тес-тво́, Бо́-гу и Отцу́ приве́л еси́. Бо́-жи-им бо милосе́рдием утеша́я, ко исправле́нию жи-тия́ сло-ве-сы́ учи́тельными тво-и́ми влекл еси́ вся, во е́же се́рд-цем чи́с-тым пе́-ти Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 10
Ца-ря́ Не-бе́с-на-го, Хри-ста́ Бо́-га ве́р-ный служи́тель быв, свя-ти́-те-лю о́т-че Луко́, неуста́нно возвеща́л еси́ сло́-во и́с-ти-ны во всех хра́-мех зем-ли́ на́шея Таври́ческия, душеспаси́тельною пи́щею уче́ния ева́нгельскаго ве́р-ныя ча́-да на-уча́я и уста́в Це́рк-ве стро́го исполня́ти повелева́я. Те́м-же тя, я́ко па́стыря до́браго, си́-це про-сла-вля-ем:
Ра́-дуй-ся, неутоми́мый про-по-ве́д-ни-че пра́в-ды ева́нгельския.
Ра́-дуй-ся, я́ко Бо́-гом вруче́нное те-бе́ ста́-до слове́сное до́б-ре пасы́й.
Ра́-дуй-ся, я́ко о́в-цы своя́ сло-ве́с-ныя от душепа́губных вол-ко́в охраня́вый.
Ра́-дуй-ся, чи́на церко́внаго стро́гий блюсти́телю.
Ра́-дуй-ся, чис-то-ты́ ве́-ры пра-во-сла́вныя охрани́телю.
Ра́-дуй-ся, то-бо́ю бо Дух Свя-ты́й написа́ словеса́ спаси́тельная.
Ра́-дуй-ся, я́ко та́й-ну бо-го-сло́вия о ду́-се, ду-ши́ и те-ле-си́ яви́л еси́ нам.
Ра́-дуй-ся, я́ко в сло́-во твое́, а́ки в ри́зы позлаще́ны, та́й-ны ве́-ры оде́яшася.
Ра́-дуй-ся, мо́л-ние, горды́ню низлага́ющая.
Ра́-дуй-ся, гро́-ме, беззако́нно живу́щия устраша́яй.
Ра́-дуй-ся, церко́внаго бла-го-че́с-тия на-са-ди́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, архипа́стырю, па́стыри ду-хо́в-ныя на-став-ля́яй и вразумля́яй непреста́нно.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 11
Пе́-ние у гро́-ба тво-его́, уго́д-ни-че Бо́-жий, не умолка́ше во днех блаже́ннаго успе́-ния тво-его́. Мно́-зи бо ве́дяху тя богоно́сна и равноа́нгельна су́-ща, собра́шася от всех преде́л зем-на́-го тво-его́ оте́чествия соверши́ти собо́рное мо-ле́-ние о души́ тво-е́й, восходя́щей в Го́рния оби́-те-ли оте́чествия Не-бе́с-на-го, вос-пе-ва́ю-ще и пою́-ще Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 11
Свеща́ еси́ в Це́рк-ви Хри-сто́-вой, горя́щая невеще́ственным све́-том бла-го-да́-ти Бо-жией, был еси́, свя-ти́-те-лю Луко́, вся концы́ зем-ли́ на́шея озаря́я. Ег-да́ же приспе́ вре́-мя отше́ствия тво-его́, Боже́ственнии а́нгели прия́ша свя-ту́ю ду́-шу твою́ и в Не-бе́с-ныя оби́-те-ли вознесо́ша. Те́м-же, помина́юще блаже́нное успе́ние и ве́-лие твое́ на не-бе-си́ и на зем-ли́ прославле́ние, с ра́-дос-тию при-но́-сим ти благохвале́ния сия́:
Ра́-дуй-ся, све-ти́ль-ни-че неме́ркнущий Све́-та Невече́рняго.
Ра́-дуй-ся, я́ко мно́-зи просла́виша чрез твоя́ до́б-рая дела́ От-ца́ Не-бе́с-на-го.
Ра́-дуй-ся, я́ко свет до́б-рых дел тво-и́х просвети́ся пред че-ло-ве́-ки.
Ра́-дуй-ся, жи-ти-е́м тво-и́м пра́ведным Бо́-гу угоди́вый.
Ра́-дуй-ся, уго́д-ни-че Бо́-жий, те-че́-ние благоче́стне скон-ча́-вый.
Ра́-дуй-ся, ве́-ру, на-де́ж-ду и лю-бы́ от Го́с-по-да стяжа́вый.
Ра́-дуй-ся, со Хри-сто́м, Его́-же возлюби́л еси́, наве́ки соедини́выйся.
Ра́-дуй-ся, Ца́рст-вия Не-бе́с-на-го и сла́-вы ве́ч-ныя нас-ле́д-ни-че.
Ра́-дуй-ся, архиере́ю, от ве́ч-на-го Архиере́я Хри-ста́ благода́тными дара́ми ис-по́л-нен-ный.
Ра́-дуй-ся, ско́-рый по-мо́щ-ни-че при-зы-ва́-ющим тя.
Ра́-дуй-ся, зем-ли́ Кры́мския но́вое све-ти́-ло и утвер-жде́-ние.
Ра́-дуй-ся, ро́-да хри-сти-а́н-ска-го бла-го-да́т-ный покрови́телю.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 12
Бла-го-да́ть свы́-ше ти да́н-ную по-зна́в-ше, бла-го-го-ве́й-но ло-бы-за́-ем честна́го ли́-ка тво-его́ изо-бра-же́-ние, свя-ти́-те-лю Луко́, ча́юще то-бо́ю получи́ти проси́мое от Бо́-га. Те́м-же припа́дая ко свя-ты́м моще́м тво-и́м, со уми-ле́-нием мо́-лим тя: укре-пи́ нас до́б-ре стоя́ти в ве́-ре правосла́вней и, угожда́юще благи́ми де́лы, немо́лчно пе́-ти Бо́-гу: Алли-лу́иа.
Икос 12
Пою́-ще Бо́-га, ди́в-на-го во свя-ты́х Сво-и́х, хва́-лим тя, Хри-сто́-ва испове́дника, святи́теля и пред-ста-те-ля пред Го́с-по-дем. Весь бо еси́ в вы́ш-них, но и ни́ж-них не ос-тав-ля́-еши, свя-ти́-те-лю о́т-че Луко́, при́с-но со Хри-сто́м ца́рст-вуе-ши и о нас гре́ш-ных пред Пре-сто́-лом Бо́-жи-им хода́тайствуеши. Се-го́ ра́-ди во уми-ле́-нии зо-ве́м ти:
Ра́-дуй-ся, све́-та непристу́пнаго зри́-те-лю.
Ра́-дуй-ся, звез-до́ лучеза́рная, над земле́ю на́шею возсия́вшая.
Ра́-дуй-ся, ему́-же сора́дуются а́нгели и о не́м-же веселя́тся челове́цы.
Ра́-дуй-ся, научи́вый за́поведем Хри-сто́-вым и сотвори́вый я.
Ра́-дуй-ся, я́ко досто́ин яви́л-ся еси́ Ца́рст-вия Не-бе́с-на-го.
Ра́-дуй-ся, пу-те́м ис-по-ве́д-ни-чест-ва ра́йс-ких селе́ний дости́гший.
Ра́-дуй-ся, поноше́ния Хри-ста́ ра́-ди терпе́вый и ве́ч-ную с Ним сла́-ву прия́вый.
Ра́-дуй-ся, ду́-ши на́-ша к Ца́рствию Небе́сному путеводя́й.
Ра́-дуй-ся, пред-ста́-те-лю пред Пре-сто́-лом Бо́-жи-им за ны гре́ш-ныя.
Ра́-дуй-ся, Пра-во-сла́-вия по-хва-ло́ и зем-ли́ на́шея ра́-до-ва-ние.
Ра́-дуй-ся, в со́нме свя-ты́х бы́-ти сподо́бивыйся.
Ра́-дуй-ся, Собо́ру всех Кры́мских свя-ты́х со-при-ча́ст-ни-че.
Ра́-дуй-ся, свя-ти́-те-лю Кры́мский ис-по-ве́д-ни-че Луко́, вра-чу́ бла-ги́й и ми́лостивый.
Кондак 13
О, ве-ли́-кий и пре-сла́в-ный уго́д-ни-че Бо́-жий, свя-ти́-те-лю о́т-че наш Луко́, при-ими́ сие́ похва́льное пе́-ние от нас, не-до-сто́й-ных, оба́-че с лю-бо́-вию сыно́внею те-бе́ при-но-си́-мое. Пред-ста́-тель-ством тво-и́м у Пре-сто́-ла Бо́-жия и мо-ли́т-ва-ми тво-и́ми вся ны в ве́-ре правосла́вней и до́б-рых де́-лех утвер-ди́. От вся́-ких бед, скор-бе́й, бо-ле́з-ней и на-па́с-тей в сей жи́з-ни на-ходя́-щих со-хра-ни́, от му-че́-ний в бу́дущем ве-́це из-ба́-ви. И спо-до́-би в ве́чней жи́з-ни ку́п-но с то-бо́ю и со все́-ми свя-ты́-ми пе́-ти Твор-цу́ на́-ше-му: Алли-лу́иа.
Сей кондак глаго́ли трижды, а по сем чи-та-ет-ся икос 1 и кондак 1
Мо-ли́т-ва свя-ти́-те-лю Луке́, испове́днику, архиепи́скопу Кры́мскому
О, все-бла-же́н-ный ис-по-ве́д-ни-че, Свя-ти́-те-лю о́т-че наш Луко́, ве-ли́-кий уго́д-ни-че Хрис-то́в! Со уми-ле́-нием прекло́ньше коле́на сер-де́ц на́-ших, и припа́дая к ра́це чест-ны́х и многоцеле́бных мо-ще́й тво-и́х, я́ко-же ча́-да от-ца́ мо́-лим тя все-усе́рд-но: услы́-ши нас, гре́ш-ных, и принеси́ мо-ли́т-ву на́-шу к Ми́лостивому и Человеколю́бцу Бо́-гу, Ему́-же ты ны́-не в ра́-дос-ти свя-ты́х и с ли́ки а́н-гел пред-стои́-ши. Ве́-ру-ем бо, я́ко ты лю́биши ны то́ю же лю-бо́-вию е́ю-же вся бли́жния возлюби́л еси́, пребыва́я на зем-ли́.
Ис-про-си́ у Хри-ста́ Бо́-га на́-ше-го да утвер-ди́т во Свя-те́й Свое́й Правосла́вней Це́рк-ви дух пра́-выя ве́-ры и бла-го-че́с-тия: па́стырям Ея́ да даст свя-ту́ю ре́в-ность и попече́ние о спа-се́-нии вве́ренных им лю-де́й: пра́во ве́-рую-щия соблюда́ти, сла́быя и немощны́я в ве́-ре укрепля́ти, не-ве́-ду-щия наставля́ти, проти́вныя облича́ти. Всем нам пода́й дар коему́ждо благопотре́бен, и вся я́же к жи́з-ни вре́-мен-ней и к ве́ч-но-му спа-се́-нию по-ле́з-ная. Гра-до́в на́-ших утвер-жде́-ние, зем-ли́ пло-до-но́-сие, от гла́-да и па́губы из-бав-ле́-ние. Скор-бя́-щим уте-ше́-ние, не-ду́-гую-щим ис-це-ле́-ние, заблу́дшим на путь и́с-ти-ны возвраще́ние, роди́телем благослове́ние, ча́-дом в стра́се Госпо́днем воспита́ние и науче́ние, си́-рым и убо́гим по́-мощь и за-ступ-ле́-ние.
По-да́ждь нам всем твое́ архипа́стырское и свято́е благослове́ние, да то-бо́ю осеня́еми изба́вимся от ко́з-ней лу-ка́-ва-го и избе́гнем вся́-кия вражды́ и нестрое́ний, ере-се́й и раско́лов.
Да́-руй нам богоуго́дно прейти́ по́прище вре́менной жи́з-ни, наста́ви нас на путь веду́щий в се-ле́-ния пра́-вед-ных, из-ба́-ви нас воз-ду́ш-ных мыта́рств и мо-ли́ о нас всеси́льнаго Бо́-га, да в ве́чней жи́з-ни с то-бо́ю непреста́нно сла́-вим От-ца́ и Сы́-на и Свя-та́-го Ду́-ха, Ему́-же по-до-ба́-ет вся-кая сла́-ва, честь и дер-жа́-ва во ве́-ки ве-ко́в. Ами́нь.
Текст утвержден Священным Синодом
Русской Православной Церкви
29 декабря 2017 года (журнал № 131)
Кондак 1
Избра́нный святи́телю Це́ркве Правосла́вныя и испове́дниче, возсия́вый стране́ на́шей, я́ко светоза́рное свети́ло, до́бре потруди́выйся и за и́мя Христо́во гоне́ние претерпе́вый, прославля́юще просла́вльшаго тя Го́спода, дарова́вшаго нам тебе́ но́ваго моли́твенника и помо́щника, похва́льное воспева́ем ти пе́ние; ты же, я́ко име́яй ве́лие дерзнове́ние ко Влады́це Небесе́ и земли́, от вся́ких неду́гов душе́вных и теле́сных свободи́ нас и до́бре стоя́ти во Правосла́вии укрепи́, да вси во умиле́нии зове́м ти:
Икос 1
А́нгелов собесе́дниче и челове́ков наста́вниче, Луко́ пресла́вный, подо́бне евангели́сту и апосто́лу Луце́, ему́же тезоимени́т сый, от Бо́га дар цели́ти неду́ги челове́ческия прия́л еси́, мно́гия труды́ подъе́мля во врачева́нии боле́зней бли́жних, плоть нося́, о пло́ти нераде́л еси́, де́лы же до́брыми Отца́ Небе́снаго просла́вил еси́. Те́мже благода́рне во умиле́нии зове́м ти:
Ра́дуйся, от ю́ности ра́зум свой и́гу Христо́ву покори́вый;
ра́дуйся, пречестно́е Святы́я Тро́ицы селе́ние бы́вый.
Ра́дуйся, блаже́нство ми́лостивых, по сло́ву Го́спода, унасле́довавый;
ра́дуйся, ве́рою Христо́вою и зна́нием богодарова́нным мно́гия неду́жныя исцели́вый.
Ра́дуйся, стра́ждущих неду́ги теле́сными врачу́ милосе́рдный;
ра́дуйся, во дни бра́ни вожде́й и во́инов цели́телю иску́сный.
Ра́дуйся, всех враче́в наста́вниче;
ра́дуйся, ско́рый в ну́ждах и ско́рбех су́щим помо́щниче.
Ра́дуйся, Це́ркве Правосла́вныя утвержде́ние;
ра́дуйся, земли́ на́шея озаре́ние.
Ра́дуйся, кры́мския па́ствы похвале́ние;
ра́дуйся, гра́да Симферопо́ля украше́ние.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 2
Ви́дя в челове́цех во вре́мя врачева́ний, а́ки в зерца́ле, прему́дрость и сла́ву Творца́ вся́ческих Бо́га, к Нему́ ду́хом всегда́ возноси́лся ecи́, богому́дре; све́том же богоразу́мия твоего́ и нас озари́, да вопие́м ку́пно с тобо́ю: Аллилу́иа.
Икос 2
Ра́зум твой Боже́ственными уче́ньми просвети́л еси́, Луко́ всесла́вне, отве́ргнув вся́кое плотско́е мудрова́ние, с ра́зумом же и во́лю повину́л еси́ Го́сподеви, подо́бен апо́столом быв. Ти́и бо по сло́ву Христо́ву: «Гряди́те по Мне, и сотворю́ вы ловцы́ челове́ком»,— оста́виша вся и по Нем идо́ша, и ты, свя́те, услы́шав Го́спода Иису́са, зову́щаго тя на служе́ние, прие́млеши свяще́нство в Це́ркви Правосла́вней. Сего́ ра́ди, я́ко богому́драго наста́вника тя ублажа́юще, воспева́ем си́це:
Ра́дуйся, о души́ при́сное попече́ние показа́вый;
ра́дуйся, А́нгела Храни́теля твоего́ возвеселивый.
Ра́дуйся, во уче́нии преспева́вый и мудрецы́ ми́ра сего́ удиви́вый;
ра́дуйся, от творя́щих беззако́ние стопы́ твоя́ уклони́вый.
Ра́дуйся, Бо́жия Прему́дрости пропове́дниче и созерца́телю;
ра́дуйся, и́стиннаго богосло́вия златослове́сный учи́телю.
Ра́дуйся, апосто́льских преда́ний блюсти́телю;
ра́дуйся, Правосла́вия ревни́телю.
Ра́дуйся, звездо́, путь ко спасе́нию показу́ющая;
ра́дуйся, свеще́, Бо́гом возже́нная, мрак нече́стия разгоня́ющая.
Ра́дуйся, раско́льников обличи́вый;
ра́дуйся, свиде́ний и оправда́ний Госпо́дних возжада́вый.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 3
Си́лою благода́ти Бо́жия, еще́ во вре́менней жи́зни прия́л еси́ дар, свя́те Луко́, неду́ги цели́ти, да вси, усе́рдно притека́ющии к тебе́, исце́ления боле́зней теле́сных и наипа́че душе́вных сподобля́ются, вопию́ще Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 3
Име́я неусы́пное попече́ние о спасе́нии душ, вве́ренных тебе́ от Бо́га, Луко́ блаже́нне, па́стырски к душеспаси́тельной жи́зни и сло́вом, и са́мым де́лом непреста́нно их наставля́л еси́. Сего́ ра́ди приими́ от на́шего усе́рдия похвалы́, досто́йно тебе́ приноси́мыя:
Ра́дуйся, ра́зума Боже́ственнаго испо́лненный;
ра́дуйся, благода́тию Ду́ха Свята́го приосене́нный.
Ра́дуйся, нището́ю Христо́вою обогати́выйся;
ра́дуйся, щи́те, защища́яй благоче́стие.
Ра́дуйся, па́стырю до́брый, блужда́ющих по гора́м суему́дрия взыска́вый;
ра́дуйся, де́лателю виногра́да Христо́ва, чад Бо́жиих в ве́ре укрепля́яй.
Ра́дуйся, непоколеби́мый Правосла́вия сто́лпе;
ра́дуйся, тве́рдый ка́меню ве́ры.
Ра́дуйся, душепа́губнаго неве́рия и обновле́нческаго раско́ла обличи́телю;
ра́дуйся, в де́лании духо́внем подвиза́ющихся му́дрый укрепи́телю.
Ра́дуйся, от ми́ра гони́мым приста́нище ти́хое указу́яй;
ра́дуйся, я́ко прии́м крест, Христу́ после́довал еси́.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 4
Бу́рю внутрь име́я помышле́ний мно́гих, недоумева́ше раб Бо́жий, что рече́т о нем Госпо́дь, егда́ проразумева́ху его́ досто́йна бы́ти епи́скопом гра́ду Ташке́нту, оба́че всего́ себе́ Христу́ Бо́гу преда́в, Тому́ о всем благодаре́ние возсыла́ше, зовы́й: «Благослове́н Бог, излива́яй благода́ть Свою́ на архиере́и Своя́», — и поя́ Ему́: Аллилу́иа.
Икос 4
Слы́шавше лю́дие правосла́внии, в гоне́нии су́щии, о благопло́дных добро́тах души́ твоея́, богоно́се Луко́, и ви́девше тя на степе́ни святи́тельства, я́ко досто́йный сосу́д Боже́ственныя благода́ти, вся немощна́я врачу́ющия и оскудева́ющая восполня́ющия, дивля́хуся чу́дному промышле́нию Бо́жию о тебе́ и приноша́ху ти благохвале́ния сицева́я:
Ра́дуйся, архиере́ю, от Са́маго Го́спода пронарече́нный;
ра́дуйся, о надписа́нии са́на епи́скопскаго на кни́зе твоей предука́зание мы́сленное прие́мый.
Ра́дуйся, иера́рхов изря́дное украше́ние;
ра́дуйся, па́стырю, ду́шу за о́вцы Христо́вы положи́ти гото́вый.
Ра́дуйся, многосве́тлый Це́ркве свети́льниче;
ра́дуйся, апо́столов соприча́стниче.
Ра́дуйся, испове́дников удобре́ние;
ра́дуйся, вся́кое о себе́ отве́ргнувый попече́ние.
Ра́дуйся, скорбе́й утоли́телю;
ра́дуйся, о людски́х неве́жествиих печа́льниче.
Ра́дуйся, иска́вших спасе́ния пра́вым уче́нием оглаша́вый;
ра́дуйся, житие́м твои́м сего́ уче́ния не посрами́вый.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 5
Богото́чною Кро́вию Христо́вою от ве́чныя сме́рти искупле́нныя жела́я соблюсти́, сан епи́скопский во дни стра́шных гоне́ний от рук архиере́ев правосла́вных прия́л еси́, святи́телю Луко́, и де́ло благове́стника до́бре сотвори́л еси́, облича́я, запреща́я, умоля́я со вся́ким долготерпе́нием и уче́нием и поя́ Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 5
Ви́девше А́нгельстии чи́нове вели́кия по́двиги твоя́ удиви́шася, егда́ по за́поведи Госпо́дней: «Блаже́ни изгна́ни пра́вды ра́ди, я́ко тех есть Ца́рствие Небе́сное», — в кре́пости серде́чней безро́потно поне́сл еси́ заточе́ние и изгна́ние за и́мя Го́спода и Святу́ю Це́рковь Христо́ву, терпе́нием ве́лиим устроя́я спасе́ние свое́, приме́ром же свои́м ве́рных ду́ши назида́я. Мы же тя, усе́рдно любо́вию почита́юще, че́ствуем похвала́ми си́ми:
Ра́дуйся, свети́льниче, на све́щнице церко́внем поста́вленный;
ра́дуйся, подви́жниче, о́браз любве́ долготерпя́щия яви́вый.
Ра́дуйся, защища́ти тя ве́рным воспрети́вый;
ра́дуйся, в руки мучителей за веру смире́нно но́щию преда́выйся.
Ра́дуйся, посо́бниками непра́ведных суде́й уничиже́нный;
ра́дуйся, в заточе́ние со смире́нием безро́потно ше́дый.
Ра́дуйся, пра́вды ра́ди с па́ствою твое́ю Ташке́нтскою разлуче́ние претерпе́вый;
ра́дуйся, я́ко ве́рнии о разлуче́нии с тобо́ю рыда́ху.
Ра́дуйся, за Го́спода распя́таго изъя́звленный и зауше́нный;
ра́дуйся, лжи́вая уста́ безбо́жных загради́вый.
Ра́дуйся, пра́ведными усты́ твои́ми небе́сныя и́стины и во изгна́нии веща́вый;
ра́дуйся, я́ко му́ченицы на Небесе́х о терпе́нии твое́м ликовствова́ху.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 6
Пропове́дник немо́лчный та́йны Пресвяты́я, Единосу́щныя и Неразде́льныя Тро́ицы был ecи́ и в темни́це, и во гра́дех изгна́ния сиби́рскаго, терпя́ глад, мраз страны́ се́верныя и жесто́кость клевре́тов безбо́жных. Сего́ ра́ди пропове́дует Це́рковь Кры́мская вели́чия Бо́жия, явле́нная на тебе́, святи́телю Луко́. Мы же еди́нем се́рдцем и еди́неми усты́ воспева́ем Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 6
Возсия́л еси́, я́ко звезда́ лучеза́рная, красноя́рской па́стве и тамбо́вской, озаря́я ду́ши ве́рных и разгоня́я тьму нече́стия и безбо́жия. И испо́лнишася на тебе́ слова́ Христо́вы: «Блаже́ни есте́, егда́ поно́сят вам, и иждену́т, и реку́т всяк зол глаго́л на вы, лжу́ще, Мене́ ра́ди». Ты бо, гони́мый из гра́да во град и клеветы́ терпе́вый, архипа́стырское служе́ние усе́рдне исполня́л еси́ и сла́достию писа́ний твои́х вся а́лчущия и жа́ждущия пра́вды насыща́л еси́, и́же благода́рне взыва́ют тебе́:
Ра́дуйся, наста́вниче, всех к Небеси́ путеводя́й;
ра́дуйся, о сла́ве Бо́жией и́скренно ревнова́вый.
Ра́дуйся, во́ине Христо́в непобеди́мый;
ра́дуйся, за Христа́ Го́спода темни́цы и бие́ния терпе́вый.
Ра́дуйся, смире́ния Его́ и́стинный подража́телю;
ра́дуйся, вмести́лище Ду́ха Свята́го.
Ра́дуйся, вше́дый с му́дрыми в ра́дость Го́спода твоего́;
ра́дуйся, корыстолю́бия обличи́телю.
Ра́дуйся, па́губу тщесла́вия показа́вый;
ра́дуйся, беззако́нники ко обраще́нию призыва́вый.
Ра́дуйся, тобо́ю бо Христо́с просла́вися;
ра́дуйся, тобо́ю бо сатана́ посрами́ся.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 7
Хотя́ досто́йно соверши́ти по́двиг, от Бо́га ти угото́ванный, обле́клся еси́ во вся ору́жия Бо́жия и стал еси́ на брань проти́ву миродержи́телей тьмы ве́ка сего́, духо́в зло́бы поднебе́сных, препоя́сав чресла́ своя́ И́стиною и оде́явся в броню́ пра́вды, угаси́л еси́, испове́дниче Луко́, вся стре́лы лука́ваго, поя́ Соде́телю и Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 7
Но́вое гоне́ние воздвиго́ша беззако́ннии и безбо́жнии челове́цы на Це́рковь Правосла́вную и во глубину́ да́льния тае́жныя страны́ изгна́ша тя, святи́телю Луко́, и близ сме́рти быв, руко́ю же Бо́жиею сохране́н, взыва́л еси́ со апо́столом Па́влом: «До ны́нешняго часа́ и а́лчем, и жа́ждем, и наготу́ем, и стра́ждем, и скита́емся. Гони́ми, терпи́м; я́коже отре́бие ми́ру бы́хом, всем попра́ние досе́ле». Сего́ ра́ди, ве́дуще о тебе́ такова́я, убла́жаем тя:
Ра́дуйся, испове́дниче Христо́в блаже́нный;
ра́дуйся, мраз лю́тый и глад во изгна́нии претерпе́вый.
Ра́дуйся, близ сме́рти бы́вый, Го́сподом же сохране́нный;
ра́дуйся, самоотверже́ние всеце́лое показа́вый.
Ра́дуйся, уневе́стивый ду́шу твою́ Жениху́ Христу́;
ра́дуйся, Го́спода, распя́таго на Кресте́, при́сно пред собо́ю предзре́вый.
Ра́дуйся, во бде́ниих и моли́твах неосла́бно пребы́вый;
ра́дуйся, Единосу́щныя Тро́ицы и́стинный ревни́телю. (Правка «искренний ревнителю» отклонена, т.к. искренность не обязательно подразумевает истинность).
Ра́дуйся, вся́кия боле́зни ско́рый и безме́здный врачу́;
ра́дуйся, от неисце́льных гно́йных боле́зней и ран стра́ждущия здра́вы возста́вивый.
Ра́дуйся, я́ко ве́рою твое́ю рассла́бленнии исцеле́ша.
Ра́дуйся, я́ко труды твои́ми враче́бными исцеле́ннии к ве́ре приведе́ни бы́ша.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 8
Стра́нник во юдо́ли земне́й быв, терпе́ния, воздержа́ния и чистоты́ о́браз показа́л еси́, испове́дниче Луко́. Егда́ Оте́чество в беде́ от наше́ствия иноплеме́нник пребыва́ше, любо́вь ева́нгельскую явля́я, денноно́щно во враче́бнице труди́лся еси́, исцеля́я неду́ги и ра́ны вожде́й и во́инов Оте́чества земна́го, непамятозло́бием и любо́вию удивля́я всех творя́щих ти напа́сти, и мно́гия сим обрати́л еси́ ко Христу́, во е́же пе́ти Ему: Аллилу́иа.
Икос 8
Весь испо́лнь любве́ Христо́вы, Луко́ благосе́рде, ду́шу твою́ полага́л еси́ за дру́ги твоя́, и я́ко А́нгел Храни́тель был еси́ бли́жним и да́льним, злотворя́щия укроща́я, вражду́ющия примиря́я и спасе́ние всем устроя́я. Помина́юще труды́ твоя́ во бла́го люде́й Оте́чества твоего́, благода́рне взыва́ем ти:
Ра́дуйся, ди́вную любо́вь ко Оте́честву земно́му показа́вый;
ра́дуйся, смире́ния и незло́бия учи́телю.
Ра́дуйся, изгна́ние и жесто́кия му́ки му́жественно претерпе́вый;
ра́дуйся, за Христа́ страда́вый и му́чим бы́вый.
Ра́дуйся, тве́рдо Его́ испове́давый;
ра́дуйся, зло́бу враго́в любо́вию Христо́вою победи́вый.
Ра́дуйся, о́тче благосе́рдый, спасе́ния мно́гих взыска́вый;
ра́дуйся, вели́кими скорбьми́ искуше́нный.
Ра́дуйся, в гоне́ниих терпе́ние ди́вное яви́вый;
ра́дуйся, я́ко за враги́ Го́сподеви моли́лся еси́.
Ра́дуйся, я́ко любо́вь твоя́ вся́ку вражду́ победи́;
ра́дуйся, я́ко незло́бие твое́ сердца́ жесто́кая покори́.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 9
Всем был еси́ вся, я́коже и святы́й Па́вел, дабы спасти хотя бы некоторых, святи́телю Луко́, архипа́стырский по́двиг соверша́я, в Тамбо́вском кра́е мно́гими труды́ хра́мы обновля́я и созида́я, уста́вы святооте́ческия стро́го соблюда́я, спасе́нию па́ствы твоея́ служи́ти не престава́л еси́, чи́сто Бо́гови поя́: Аллилу́иа.
Икос 9
Вети́и челове́честии не возмо́гут по достоя́нию изрещи́ твои́х благодея́ний мно́жество, егда́ яви́ся на Кры́мской земли́, я́ко оте́ц чадолюби́вый, святи́телю о́тче Луко́: щедрода́тельная бо десни́ца твоя́ всю́ду досяза́ше. Мы же, благосе́рдию твоему́ подража́ти хотя́ще, во удивле́нии взыва́ем к тебе́:
Ра́дуйся, луче́ любве́ Бо́жия;
ра́дуйся, сокро́вище милосе́рдия Спа́сова неистощи́мое.
Ра́дуйся, я́ко вся своя́ неиму́щим раздава́л еси́;
ра́дуйся, бли́жния твоя́ па́че себе́ возлюби́вый.
Ра́дуйся, стра́ждущих сиро́т пита́телю и окорми́телю;
ра́дуйся, безпо́мощных ста́рцев и ста́риц попечи́телю.
Ра́дуйся, я́ко боля́щия и в темни́це заключе́нныя посеща́л еси́;
ра́дуйся, я́ко ну́жды бе́дных во мно́зех ме́стех Оте́чества своего предваря́л еси́.
Ра́дуйся, я́ко ни́щия ми́луя, трапе́зы им устроя́л еси́;
ра́дуйся, я́ко о глубине́ милосе́рдия твоего́ Ма́ти Бо́жия возра́довася.
Ра́дуйся, А́нгеле земны́й и челове́че небе́сный;
ра́дуйся, я́ко коему́ждо в го́рестех, а́ки А́нгел уте́шитель явля́лся еси́.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 10
Спасе́нию кры́мския па́ствы твоея́ служи́ти многоле́тне не престава́я, по о́бразу Пастыренача́льника Христа́, на ра́мена заблу́ждшия взем, Небе́сному Отцу́ приве́л еси́, наде́ждею бо на Бо́жие милосе́рдие утеша́я, ко исправле́нию жития́ словесы́ учи́тельными твои́ми влекл еси́ вся, во е́же се́рдцем чи́стым пе́ти Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 10
Царя́ Небе́снаго Христа́ Бо́га ве́рный служи́тель быв, святи́телю о́тче Луко́, неуста́нно возвеща́л еси́ сло́во Исти́ны во всех хра́мех земли́ Таври́ческия, душеспаси́тельною пи́щею уче́ния ева́нгельскаго ве́рная ча́да пита́я и уста́в церко́вный стро́го исполня́ти повелева́я. Те́мже тя, я́ко па́стыря до́браго, просла́вляем си́це:
Ра́дуйся, неутоми́мый пропове́дниче ева́нгельския пра́вды;
ра́дуйся, я́ко Бо́гом вруче́нное тебе́ ста́до слове́сное до́бре упа́сл еси́.
Ра́дуйся, о́вцы своя́ от душепа́губных волко́в охраня́вый;
ра́дуйся, чи́на церко́внаго стро́гий блюсти́телю.
Ра́дуйся, чистоты́ ве́ры правосла́вныя охрани́телю;
ра́дуйся, тобо́ю бо Дух Святы́й написа́ словеса́ спаси́тельная.
Ра́дуйся, мудреце́м ве́ка сего́ бытие́ Бо́жие пропове́давый;
ра́дуйся, я́ко сло́во твое́, а́ки в ри́зы позлаще́ны, в та́йны ве́ры оде́яся.
Ра́дуйся, мо́лние, горды́ню низлага́ющая;
ра́дуйся, гро́ме, беззако́нно живу́щия устраша́яй.
Ра́дуйся, церко́внаго благоче́стия насади́телю;
ра́дуйся, архипа́стырю, па́стыри духо́вныя наставля́яй и вразумля́яй непреста́нно.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 11
Пе́ние у гро́ба твоего́, уго́дниче Бо́жий, не умолка́ше во днех блаже́ннаго успе́ния твоего́. Мно́зи бо, ве́дуще тя богоно́сна и равноа́нгельна, собра́шася от всех преде́л земна́го Оте́чества твоего́ соверши́ти моле́ние собо́рное о души́ твое́й, в горния оби́тели Оте́чества Небе́снаго восходя́щей, воспева́юще Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 11
Свеще́ю, в Це́ркви Христо́вей горя́щею све́том невеще́ственным благода́ти Бо́жия, был еси́, святи́телю Луко́, вся концы́ земли́ на́шея озаря́я. Помина́юще блаже́нное успе́ние и ве́лие твое́ на Небеси́ и на земли́ прославле́ние, с ра́достию прино́сим ти благохвале́ния сия́:
Ра́дуйся, свети́льниче неме́ркнущий Све́та Невече́рняго;
ра́дуйся, я́ко мно́зи просла́виша твои́х ра́ди до́брых дел Отца́ Небе́снаго.
Ра́дуйся, уго́дниче Бо́жий, тече́ние благоче́стне сконча́вый;
ра́дуйся, ве́ру, наде́жду и любо́вь от Го́спода стяжа́вый.
Ра́дуйся, со Христо́м, Его́ же возлюби́л еси́, на ве́ки соедини́выйся;
ра́дуйся, Ца́рствия Небе́снаго и сла́вы ве́чныя насле́дниче.
Ра́дуйся, я́ко свет до́брых дел твои́х пред челове́ки просвети́ся;
ра́дуйся, мно́гих научи́вый за́поведем Христо́вым и сотвори́вый я́.
Ра́дуйся, архиере́ю, от Ве́чнаго Архиере́я Христа́ благода́тными да́ры испо́лненный;
ра́дуйся, ско́рый помо́щниче призыва́ющим тя.
Ра́дуйся, земли́ Кры́мския но́вое свети́ло и утвержде́ние;
ра́дуйся, ро́да христиа́нскаго благода́тный покрови́телю.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 12
Благода́ть, свы́ше ти да́нную, позна́вше, благогове́йно лобыза́ем честны́й о́браз твой, святи́телю Луко́, ча́юще тобо́ю прия́ти проси́мое от Бо́га. Те́мже припа́дающе ко святе́й ико́не твое́й (а́ще же пред мощьми́ глаго́леши: ко святы́м моще́м твои́м), со умиле́нием мо́лим тя: укрепи́ нас до́бре стоя́ти в ве́ре правосла́вней, и угожда́юще благи́ми де́лы, немо́лчно пе́ти Бо́гу: Аллилу́иа.
Икос 12
Пою́ще Бо́га, ди́внаго во святы́х Свои́х, хва́лим тя, Христо́ва испове́дника, святи́теля и предста́теля пред Го́сподем. Весь бо еси́ в вы́шних, но и ни́жних не оставля́еши, святи́телю о́тче Луко́, при́сно со Христо́м ца́рствуеши и о нас, гре́шных, пред Престо́лом Бо́жиим хода́тайствуеши. Сего́ ра́ди во умиле́нии зове́м ти:
Ра́дуйся, све́та непристу́пнаго зри́телю;
ра́дуйся, тебе́ бо сора́дуются А́нгели и о тебе́ веселя́тся челове́цы.
Ра́дуйся, де́лы и писа́ньми твои́ми неве́рующия просвеща́яй;
ра́дуйся, малове́рныя и малоду́шныя укрепля́яй и утвержда́яй.
Ра́дуйся, я́ко досто́ин яви́лся еси́ Ца́рствия Небе́снаго;
ра́дуйся, путе́м испове́дничества ра́йских селе́ний дости́гнувый.
Ра́дуйся, поноше́ния Христа́ ра́ди терпе́вый и ве́чную с Ним сла́ву прие́мый;
ра́дуйся, ду́ши на́ша к Ца́рствию Небе́сному путеводя́й.
Ра́дуйся, предста́телю пред Престо́лом Бо́жиим за нас, гре́шных;
ра́дуйся, Правосла́вия похвало́ и земли́ на́шея ра́дование.
Ра́дуйся, в со́нме святы́х бы́ти сподо́бивыйся;
ра́дуйся, собо́ру всех Кры́мских святы́х соприча́стниче.
Ра́дуйся, святи́телю и испове́дниче Луко́, врачу́ благи́й и ми́лостивый.
Кондак 13
О, вели́кий и пресла́вный уго́дниче Бо́жий, святи́телю о́тче наш Луко́, приими́ сие́ похва́льное пе́ние от нас, недосто́йных, с любо́вию сыно́внею тебе́ приноси́мое! Предста́тельством твои́м у Престо́ла Бо́жия и моли́твами твои́ми всех нас в ве́ре правосла́вней и до́брых де́лех утверди́, от вся́ких бед, скорбе́й, боле́зней и напа́стей, в сей жи́зни находя́щих, сохрани́, и от муче́ний в бу́дущем ве́це изба́ви и сподо́би в ве́чней жи́зни ку́пно с тобо́ю и со все́ми святы́ми пе́ти Творцу́ на́шему: Аллилу́иа.
Этот кондак читается трижды, затем 1-й икос и 1-й кондак.
Молитва
О, всеблаже́нный испове́дниче, святи́телю о́тче наш Луко́, вели́кий уго́дниче Христо́в! Со умиле́нием прекло́ньше коле́на серде́ц на́ших, моля́щеся пред святы́м о́бразом (а́ще же пред мощьми́ глаго́леши: и припа́дающе к честны́м и многоцеле́бным моще́м) твои́м, я́коже ча́да отца́, мо́лим тя всеусе́рдно: услы́ши нас, гре́шных, и принеси́ моли́тву на́шу к Ми́лостивому Человеколю́бцу Бо́гу, Ему́же ты ны́не в ра́дости святы́х и с ли́ки А́нгел предстои́ши. Ве́руем бо, я́ко лю́биши ны то́ю же любо́вию, е́юже вся́ бли́жния возлюби́л еси́, на земли́ пребыва́я.
Испроси́ у Христа́ Бо́га на́шего, да утверди́т во Святе́й Свое́й Правосла́вней Це́ркви дух пра́выя ве́ры и благоче́стия, па́стырем ея́ да даст ре́вность святу́ю и попече́ние о спасе́нии па́ствы, вве́ренныя им: пра́во ве́рующия соблюда́ти, сла́быя и немощны́я в ве́ре укрепля́ти, неве́дущия наставля́ти, проти́вныя облича́ти. Всем нам пода́й дар, коему́ждо благопотре́бен, и вся, я́же к жи́зни вре́менней и к ве́чному спасе́нию поле́зная: градо́в на́ших утвержде́ние, земли́ плодоно́сие, от гла́да и па́губы избавле́ние, скopбя́щим утеше́ние, неду́гующим исцеле́ние, заблу́ждшим на путь и́стины возвраще́ние, роди́телем благослове́ние, ча́дом в стра́се Госпо́днем воспита́ние и науче́ние, си́рым и убо́гим по́мощь и заступле́ние.
Пода́ждь всем нам твое́ архипа́стырское свято́е благослове́ние, да тем осеня́еми, изба́вимся от ко́зней лука́ваго и избе́гнем вся́кия вражды́ и нестрое́ний, ересе́й и раско́лов.5
)
Канонизирован Русской православной церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в 2000 году; память - 29 мая по юлианскому календарю.
Биография
Светская жизнь
Родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого (по некоторым данным, до 1929 года двойная фамилия Валентина Феликсовича писалась как Ясенецкий-Войно), который происходил из древнего и знатного, но обедневшего польского дворянского рода и был набожным римо-католиком. Мать была православной, творила дела милосердия. Как писал святитель в своих мемуарах, религиозность он унаследовал от отца. Будущий священник некоторое время увлекалсятолстовством, писал графу с просьбой повлиять на свою мать, пытавшуюся вернуть его к официальному православию, предлагал уехать вЯсную Поляну. После прочтения запрещённой в России книги Толстого "В чём моя вера" разочаровался в толстовстве. Тем не менее, он сохранил некоторые толстовско-народнические идеи.
После окончания гимназии при выборе жизненного пути колебался между медициной и рисованием. Подавал документы в Академию Художеств, но, поколебавшись, решил выбрать медицину как более полезную обществу. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл. Ему предлагали пойти на естественный факультет, но он предпочёл юридический (так как никогда не любил ни биологию, ни химию, предпочитал им гуманитарные науки). Проучившись год, покинул университет и учился живописи вМюнхене в частной школе профессора Книрра. После возвращения в Киев рисовал с натуры простой народ. Наблюдая его страдания: нищету, бедность, болезни, - окончательно решил стать врачом, чтобы приносить пользу обществу.
В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: "Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии".
По окончании его в годы Русско-японской войны работал хирургом в составе медицинского отряда Красного Креста в военном госпитале вЧите, где женился на медсестре Киевского военного госпиталя Анне Васильевне Ланской - дочери управляющего поместьем наУкраине. У них было четверо детей.
Им двигала толстовская идея народничества: стать земским, "мужицким" врачом. Работал хирургом в городе Ардатов Симбирской губернии, в селе Верхний Любаж Фатежского уездаКурской губернии, в городе Фатеж, с 1910 года - в Переславле-Залесском. Во время этой работы заинтересовался проблемой обезболивания при операциях. Прочёл книгу немецкого хирурга Генриха Брауна "Местная анестезия, ее научное обоснование и практические применения". После чего отправился для сбора материалов в Москву к известному учёному, основателю журнала "Хирургия" Петру Ивановичу Дьяконову. Тот позволил Войно-Ясенецкому трудиться в Институте топографической анатомии. Валентин Феликсович препарировал, оттачивая технику регионарной анестезии, несколько месяцев и параллельно изучал французский язык.
В 1915 году издал в Санкт-Петербурге книгу "Регионарная анестезия" с собственными иллюстрациями. На смену прежним способам слойного пропитывания анестезирующим раствором всего, что надо резать, пришла новая, изящная и привлекательная методика местной анестезии, в основу которой легла глубоко рациональная идея прервать проводимость нервов, по которым передается болевая чувствительность из области, подлежащей операции. В 1916 году Валентин Феликсович защитил эту работу как диссертацию и получил степень доктора медицины. Однако книгу издали таким низким тиражом, что у автора не нашлось даже экземпляра для отправки вВаршавский университет, где он мог бы получить за неё премию.
Продолжил практическую хирургию в селе Романовка Саратовской губернии, а затем в Переславль-Залесском, где делал сложнейшие операции на желчных путях, желудках, кишечниках, почках и даже на сердце и мозге. Занимался и глазными операциями, возвращал зрение слепым. Именно в Переяславле он задумал книгу "Очерки гнойной хирургии". В Феодоровском женском монастыре, где Валентин Феликсович был врачом, до сего дня чтится память его. Монастырская деловая переписка неожиданно приоткрывает ещё одну сторону деятельности врача-бессребренника, которую Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не посчитал нужным упомянуть в своих записях.
Приведем полностью два письма, где упоминается имя доктора Ясенецкого-Войно (по принятому тогда написанию):
"Глубокоуважаемая матушка Евгения!
Так как фактически врачом Феодоровского монастыря состоит Ясенецкий-Войно, я же по-видимому числюсь только на бумаге, то я считая для себя такой порядок вещей оскорбительным, отказываюсь от звания врача Феодоровского монастыря; о каковом своем решении и спешу Вас уведомить. Примите уверение в моем совершенном к Вам уважении.
Врач… 30. 12. 1911 г. "
"Во Владимирское Врачебное отделение Губернского правления.
Сим честь имею покорнейше уведомить: Врач Н… оставил службу при вверенном моему смотрению Феодоровском монастыре в начале февраля, а с оставлением службы врачом Н…, всё время подает медицинскую помощь врач Валентин Феликсович Ясенецкий-Войно. При большом количестве живущих сестер, равно и членам семейств священнослужителей, необходима врачебная помощь и, видя эту нужду монастыря, врач Ясенецкий-Войно и подал мне письменное заявление 10 марта полагать свои труды безвозмездно.
Феодоровского девича монастыря игумения Евгения."
Принятие решения о безвозмездной врачебной помощи не могло быть случайным шагом со стороны молодого земского врача. Матушка игумения не нашла бы возможным принять подобную помощь от молодого человека, не убедившись прежде, что это желание исходит из глубоких духовных мотивов. Личность почтенной старицы могла произвести сильное впечатление на будущего исповедника веры. Его мог привлекать монастырь и неповторимый дух старинной обители.
Начало пастырской деятельности
С марта 1917 года - главный врач городской больницы Ташкента. В Ташкенте он был поражён религиозностью местного населения и стал посещать церковь. Вёл активную хирургическую практику и способствовал основанию Туркестанского Университета, где возглавил кафедру оперативной хирургии. В октябре 1919 года в возрасте 38 лет Анна Васильевна скончалась. Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей верной подруги, считая, что эта смерть была угодна Богу. После этого его религиозные взгляды укрепились:
"Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной - по национальности татарин - сказал хирургу: "Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?" Последовал ответ: "Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины"
Две грани одной судьбы
В январе 1920 года состоялся епархиальный съезд духовенства, куда его пригласили как деятельного прихожанина и уважаемого в городе человека. На этом съезде епископ Иннокентий предложил ему стать священником, на что Валентин Феликсович согласился. Он повесил в операционной икону и стал приходить на работу в рясе, несмотря на неудовольство многих коллег и студентов. В Сретение (15 февраля) 1921 года был рукоположён в диакона, а чрез неделю - в пресвитера епископом Ташкентским и Туркестанским Иннокентием (Пустынским). Летом 1921 года ему пришлось публично выступить в суде, защищая профессора П. П. Ситковского и его коллег от выдвинутого властями обвинения во "вредительстве".
Весной 1923 года в Туркестанской епархии бо́льшая часть духовенства и храмов признали власть обновленческого Синода (епархия перешла под управление обновленческого епископаНиколая (Коблова)); архиепископ Иннокентий после ареста ряда "староцерковных" священнослужителей самовольно покинул епархию. Отец Валентин оставался верным сторонником патриарха Тихона, и было принято решение сделать его новым епископом. В мае 1923 года протоиерей Валентин Войно-Ясенецкий был тайно в своей спальне пострижен в монашествоссыльным епископом Андреем (Ухтомским), имевшим благословение от Патриарха Тихона самому избирать кандидатов для епископской хиротонии, с именем святого апостола Луки (по преданию, также врача и художника).
31 мая 1923 года, по поручению епископа Андрея (Ухтомского), будучи лишь иеромонахом был тайно рукоположён во епископа в Пенджикенте двумя ссыльным епископами: БолховскимДаниилом (Троицким) и Суздальским Василием (Зуммером); спустя неделю был арестован по обвинению в связях с оренбургскими казаками-белогвардейцами и шпионаже в пользуВеликобритании через турецкую границу.
Свое отношение к Советской власти Валентин Феликсович выразил в одном из дальнейших писем:
"На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: "Так кто Вы - друг или враг наш?" Я ответил: "И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение нахристианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш".
На рассмотрение дела епископа Луку направили в Москву. Там он во время рассмотрения дела дважды встречался с патриархом Тихоном, и тот подтвердил его право заниматься медициной. Находился в Бутырской тюрьме, затем в Таганской. В конце года сформировали этап и отправили в Енисейск. Владыка отказывался входить в тамошние храмы, занятые живоцерковниками, и совершал богослужения прямо у себя на квартире. В Енисейске он также работал в местной больнице, славясь врачебным мастерством.
Узнав о 75-летнем юбилее великого физиолога, академика Ивана Петровича Павлова, ссыльный профессор посылает ему 28 августа 1925 года поздравительную телеграмму.
Сохранился полный текст ответной телеграммы Павлова Войно-Ясенецкому:
"Ваше преосвященство и дорогой товарищ! Глубоко тронут Вашим теплым приветствием и приношу за него сердечную благодарность. В тяжелое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих по-человечески, остается одна опора - исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве. Искренне преданный Вам Иван Павлов".
Да - сложилась необычная ситуация: архиепископ Лука находится в ссылке в Красноярском крае, а идеи профессора-хирурга В. Ф. Войно-Ясенецкого распространяются не только в Советском Союзе, но и за рубежом. В 1923 году в немецком медицинском журнале "Deutsch Zeitschrift" публикуется его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезенки (англ.)русск., а в 1924-м в "Вестнике хирургии" - сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов.
Последовала ссылка - в Туруханск, где Владыка опять продолжал врачебную и пастырскую деятельность. ГПУ отправило его в деревню Плахино между Игаркой и Дудинкой. Но по требованиям жителей Туруханска профессора Войно-Ясенецкого пришлось вернуть в местную больницу. В январе 1926 года ссылка кончилась, и епископ Лука вернулся в Ташкент.
После возвращения владыка был лишен права заниматься преподавательской деятельностью. Митрополит Сергий пытался его перевести то в Рыльск, то в Елец, то в Ижевск (видимо, по указаниям сверху). Оснью 1927 года Лука около месяца был епископом Елецким и викарием Oрловской губернии. Затем, по совету митрополита Арсения епископ Лука подал прошение об увольнении на покой. По воскресным и праздничным дням служил в церкви, а дома принимал больных. 6 мая 1930 года был снова арестован по обвинению в убийстве профессораМихайловского и этапирован в Архангельск. Там он открыл новый метод лечения гнойных ран, ставший сенсацией. Святителя вызывали в Ленинград и лично Киров уговаривал его снять рясу. Но владыка отказался и был возвращён в ссылку. Освобождён в мае 1933 года.
В Москву он приехал лишь в конце ноября и сразу же явился в канцелярию Местоблюстителя митрополита Сергия. Сам Владыка так вспоминал об этом: "Его секретарь спросил меня, не хочу ли я занять одну из свободных архиерейских кафедр". Но истосковавшемуся в ссылке по настоящей работе профессору хотелось основать Институт гнойной хирургии, хотелось передать громадный врачебный опыт. Весной 1934 года, Войно-Ясенецкий возвращается в Ташкент, а затем переезжает в Андижан, где оперирует, читает лекции, руководит отделением Института неотложной помощи. Здесь он заболевает лихорадкой папатачи, грозящей потерей зрения (осложнение дало отслойку сетчатки левого глаза). Две операции на левом глазу не принесли результата, владыка слепнет на один глаз.
Осенью 1934 года издал монографию "Очерки гнойной хирургии", которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. 24 июля 1937 года арестован в третий раз по обвинению в создании "Контрреволюционной церковно-монашеской организации", ставившей целью свержение Советской власти и восстановление капитализма. По этому делу также проходили архиепископ Ташкентский и среднеазиатский Борис (Шипулин), архимандритВалентин (Ляходский) и многие другие священники. В тюрьме владыку допрашивают методом "конвейера" (13 суток без сна) с требованием подписать протоколы-доносы на невиновных. Епископ объявляет голодовку, продлившуюся 18 суток, но ложного признания не подписывает. Валентин Феликсович был приговорён к пяти годам ссылки в Красноярский край (а архиепископ Борис (Шипулин), подписавший признание и ложно оговоривший владыку Луку, был расстрелян).
С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в районной больнице в Большой Мурте, что в 110 километрах от Красноярска (местная церковь взорвана, и владыка молился в роще). В началеВеликой Отечественной войны отправил телеграммму председателю президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину:
"Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".
С октября 1941 года - консультант всех госпиталей Красноярского края и главный хирург эвакогоспиталя, делал самые сложные операции на ранах с нагноениями (в красноярской школе № 10, где располагался один из госпиталей, в 2005 году открыт музей).
Служение на Красноярской кафедре
27 декабря 1942 года состоялось определение Московской Патриархии: "Преосвященному архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому), не отрывая его от работы в военных госпиталях по его специальности, поручить управление Красноярской епархией с титулом архиепископа Красноярского". Добился восстановления одной маленькой церкви в предместье Николаевка (5-7 километров от Красноярска). В связи с этим и практически с отсутствием священников за год Владыка служил всенощную только в большие праздники и вечерние службы Страстной седмицы, а перед обычными воскресными службами вычитывал всенощную дома или в госпитале. Со всей епархии ему слали ходатайства о восстановлении церквей. Архиепископ отправлял их в Москву, но ответа не получал.
В сентябре 1943 года состоялись выборы Патриарха, на которых присутствовал и владыка Лука. Однако, вскоре он отказался участвовать в деятельности Синода, чтобы успевать прооперировать большее число раненых. В дальнейшем стал просить о переводе в Европейскую часть СССР, мотивируя это ухудшающимся здоровьем в условиях сибирского климата. Местная администрация не хотела его отпускать, пыталась улучшить его условия - поселило в лучшую квартиру, открыла маленькую церковь в пригороде Красноярска, доставляло новейшую медицинскую литературу, в том числе на иностранных языках. В конце 1943 года опубликовал второе издание "Очерков гнойной хирургии", а в 1944 году - монографию "О течении хронической эмпиемы и хондратах" и книгу "Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов", за которые ему была присуждена Сталинская премия первой степени. Слава о великом хирурге растёт, о нём уже пишут в США.
Служение на Тамбовской кафедре
В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, и Лука возглавил Тамбовскую кафедру, где владыка занимался вопросом восстановления храмов и добился успеха: к началу 1946 года было открыто 24 прихода 4 мая 1944 года во время беседы в Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР Патриарха Сергия с председателем СоветаКарповым, Патриарх поднял вопрос о возможности его перемещения на Тульскую епархию, мотивировал такую необходимость болезнью архиепископа Луки (малярия); в свою очередь, Карпов "ознакомил Сергия с рядом неправильных притязаний со стороны архиепископа Луки, неправильных его действий и выпадов". В служебной записке наркому здравоохранения РСФСР Андрею Третьякову от 10 мая 1944 года Карпов, указывая на ряд допущенных архиепископом Лукой поступков, "нарушающих законы СССР" (повесил икону в хирургическом отделении эвакогоспиталя № 1414 в Тамбове, совершал религиозные обряды в служебном помещении госпиталя перед проведением операций; 19 марта явился на межобластное совещание врачей эвакогоспиталей одетым в архиерейское облачение, сел за председательский стол и в этом же облачении сделал доклад по хирургии и другое), указывал наркому, что "Облздравотдел (г. Тамбов) должен был сделать соответствующее предупреждение профессору Войно-Ясенецкому и не допускать противозаконных действий, изложенных в настоящем письме."
Добился восстановления Покровской церкви в Тамбове. Пользовался большим уважением среди прихожан, которые не забывали владыку даже после его перевода в Крым.
В феврале 1945 года награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. Пишет книгу "Дух, душа и тело".
Служение на Крымской кафедре
5 апреля 1946 года Патриарх Алексий подписал указ о переводе архиепископа Луки в Симферополь. Там архиепископ открыто вступал к конфликты с местным уполномоченным по делам религии; также наказывал священников за любую халатность на богослужении и боролся с уклонением прихожан от выполнения церковных таинств. Активно вёл проповеди (в 1959 году Патриарх Алексий предлагал присвоить архиепископу Луке степень доктора богословия).
За книги "Очерки гнойной хирургии" (1943) и "Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов" (1944) в 1946 годуудостоен Сталинской премии первой степени (200 000 рублей), 130 000 рублей из которой пожертвовал детским домам.
Продолжал оказывать медицинскую помощь, несмотря на ухудшавшееся здоровье. Больных профессор принимал на дому, помогая всем, но требуя молиться и ходить в церковь. Некоторым больным владыка приказывал лечиться только молитвой - и больные выздоравливали.
В эти годы Войно-Ясенецкий не стоял в стороне от общественно-политической жизни. Уже в 1946 году он активно выступает как борец за мир, национально-освободительное движение колониальных народов. В 1950 году в статье "Защитим мир служением добру" он писал:
"Не могут быть христиане и на стороне колониальных держав, творящих кровавую неправду в Индонезии, Вьетнаме, Малайе, поддерживающих ужасы фашизма в Греции, Испании, насилующих волю народа в Южной Корее, не могут называться христианами те, кто враждует против демократического строя, осуществляющего… элементарные требования справедливости."
В 1955 году ослеп полностью, что вынудило его оставить хирургию. С 1957 года диктует мемуары. В постсоветское время вышла автобиографическая книга "Я полюбил страдание…".
На надгробии была высечена надпись:
Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий
18(27).IY.77 - 19(11).YI.61
Доктор медицины, профессор хирургии, лауреат.
Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) был похоронен на Первом Симферопольском кладбище, справа от храма Всех святых г. Симферополя. После канонизации Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских (22 ноября 1995 года), его мощи были перенесены в Свято-Троицкий Собор (17-20 марта 1996 года). Прежняя могила св. Луки также почитаема верующими.
Дети
Все дети профессора пошли по его стопам и стали медиками: Михаил и Валентин стали докторами медицинских наук; Алексей - доктором биологических наук; Елена - врачом-эпидемиологом. Внуки и правнуки тоже стали учёными (например, Владимир Лисичкин - академик РАЕН). Стоит отметить, что святитель никогда (даже после принятия епископского сана) не пытался приобщить их к религии, считая, что вера в Богa - личное дело каждого.
Ответ редакцииС 1 по 2 апреля верующие могут поклониться мощам Святителя Луки, которые выставили в Донском монастыре в Москве. АиФ.ru рассказывает о жизни святого.
Архиепископ Лука, в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий , родился 27 апреля 1877 году в Керчи в многодетной семье аптекаря Феликса Станиславовича , происходившего из древнего русского дворянского рода. Отец, будучи убеждённым католиком, не навязывал семье своих религиозных взглядов. Мать, Мария Дмитриевна , воспитывала детей в православных традициях и активно занималась благотворительностью.
При крещении младенца нарекли Валентином в честь священномученика Валентина Интерамского , получившего от Господа дар врачевания и ставшего затем священником. Подобно своему небесному покровителю, он стал и врачом, и священнослужителем.
Светская жизнь Святителя Луки
Свое детство Валентин провел в Керчи. В 1889 году семья переехала в Киев, где он окончил гимназию и художественную школу. После этого он подал документы в Академию Художеств, но позже их забрал, решив выбрать медицину. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл.
Поступить в медуниверситет ему удалось в 1898 году. «Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии», — так отзывался он о своем образовании. После окончания учебы стал земским врачом и работал в Киевском медицинском госпитале Красного Креста.В 1904 году в составе госпиталя отправился на Русско-Японскую войну. Работал в эвакуационном госпитале в Чите, заведовал хирургическим отделением.
Осенью 1908 года уехал в Москву и поступил в экстернатуру при московской хирургической клинике известного профессора Дьяконова, занимался анатомической практикой в Институте топографической анатомии.
В начале 1909 года Валентин Феликсович подал прошение и был утверждён в должности главного врача больницы села Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Иногда, не имея под рукой инструментов, в ходе экстренных операций он использовал перочинный нож, гусиное перо, слесарные щипцы, а вместо ниток — женский волос. В 1910 году подал прошение на врача больницы Переславль-Залесского Владимирской губернии, где сначала возглавил городскую, а вскоре — и фабричную, и уездную больницы, а также военный госпиталь.
Пастырская деятельность
В 1921 году принял решение стать священником. Хирургическую и преподавательскую работу при этом не прекращал. «Считаю своей главной обязанностью везде и всюду проповедовать о Христе», — такому принципу он остался верен до конца своих дней.
В 1923 году он тайно был пострижен в монахи с именем святого апостола и евангелиста Луки и принял сан епископа. После этого последовали аресты и ссылки. Годы тюрем, сталинские лагеря и 13-дневный допрос «конвейером», когда ему не давали спать, но не сломили его — он не подписал документы и не отрекся от сана священника. В Тамбовской епархии владыка Лука в течение двух лет одновременно служил в церкви и работал хирургом в 150 госпиталях. Благодаря его блистательным операциям тысячи солдат и офицеров вернулись в строй.
После Второй мировой войны владыка Лука был назначен архиепископом Симферопольским и Крымским. В течение всего времени своего служения на Крымской кафедре он принимал больных на дому, консультировал в военном госпитале, читал лекции в медицинском институте, служил и выступал с проповедями в храмах.Заслуги в медицине
В 1946 году Войно-Ясенецкий был награжден премией Сталина первой степени за заслуги в медицине. Он дал первое систематическое учение о локальной анестезии с использованием этилового спирта, вводимого в нервные пучки, а также обосновал систематическое применение антисептических методов для гнойной хирурги еще до изобретения антибиотиков.
Как хирург он провел множество операций больных с заболеваниями желчных путей, желудка и других органов брюшной полости. С успехом работал в таких областях хирургии, как нейрохирургия и ортопедия. Высказал ряд важных идей в отдельных медицинских областях: теория клинического диагноза, медицинская психология и деонтология, хирургия (включая общую, абдоминальную, торакальную, урологию, ортопедию и другие разделы), военно-полевая хирургия и анестезиология, организация здравоохранения и социальная гигиена.
Почитание пи причисление к лику святых
Скончался архиепископ Лука 11 июня 1961 года. В ноябре 1995 года указом Синода Украинской православной церкви Московского патриархата архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых. В ночь с 17 на 18 марта 1996 года состоялось обретение святых мощей архиепископа Луки. Архиепископ Лука был прославлен в сонме новомучеников и исповедников Российских, в 2000 году.
Ученый, хирург Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, архиепископ Лука
Рождение и происхождение
Родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого и Марии Дмитриевны Войно-Ясенецкой (урождённая Кудрина). Был четвёртым из пятерых детей. Принадлежал к древнему и знатному, но обедневшему белорусскому полонизированному дворянскому роду Войно-Ясенецких.
Войно-Ясенецкие (польск. Wojno-Jasieniecki) — польский дворянский род герба Трубы, ныне состоящий в русском подданстве
Дед его держал мельницу в Сенненском уезде Могилёвской губернии, жил в курной избе и ходил в лаптях. Отец, Феликс Станиславович, получив образование провизора, открыл свою аптеку в Керчи, но владел ею только два года, после чего стал служащим транспортного общества.
В 1889 году семья переехала в Киев, где Валентин окончил гимназию и художественную школу.
Становление взглядов
Феликс Станиславович, будучи убеждённым католиком, не навязывал семье своих религиозных взглядов. Семейные отношения в доме определяла мать, Мария Дмитриевна, воспитывавшая детей в православных традициях и активно занимавшаяся благотворительностью (помогала арестантам, позднее — раненым Первой мировой войны). По воспоминаниям архиепископа: "Религиозного воспитания я не получил, если говорить о наследственной религиозности, то, вероятно, я унаследовал её от отца".
После окончания гимназии стал перед выбором жизненного пути между медициной и рисованием. Подал документы в Академию Художеств, но, поколебавшись, решил выбрать медицину как более полезную обществу. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл. Получив предложение обучаться на естественном факультете, отдавая предпочтение гуманитарным наукам (не любил биологию и химию), он выбрал юридический. Проучившись год, покинул университет. Брал уроки живописи в частной школе профессора Книрра (Мюнхен).
Хайнрих Книр, немецкий художник
Вернувшись в Киев, рисовал с натуры обывателей. Наблюдая нищету, бедность, болезни и страдания простолюдинов, принял окончательное решение стать врачом, чтобы приносить пользу обществу.
Серьёзное увлечение проблемами простого народа привело юношу к толстовству: он спал на полу на ковре и ездил за город косить рожь вместе с крестьянами. В семье это восприняли резко негативно, пытались вернуть его к официальному православию[комм. 30 октября 1897 Валентин писал Толстому с просьбой повлиять на свою семью, а также просил разрешения уехать в Ясную Поляну и жить под его присмотром. После прочтения запрещённой в России книги Толстого «В чём моя вера» разочаровался в толстовстве, но сохранил некоторые толстовско-народнические идеи.
В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: «Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии». После выпускных экзаменов, ко всеобщему удивлению, заявил о намерении стать земским врачом: «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским, мужицким врачом».
Устроился работать в Киевский медицинский госпиталь Красного Креста, в составе которого в 1904 году отправился на Русско-Японскую войну. Работал в эвакуационном госпитале в Чите, заведовал хирургическим отделением и получил большую практику, делая крупные операции на костях, суставах и черепе. Многие раны на третий-пятый день покрывались гноем, а на медицинском факультете отсутствовало само понятие гнойной хирургии. Кроме того, в тогдашней России не было понятий обезболивания и анестезиологии.
Женитьба
Ещё в Киевском госпитале Красного Креста Валентин познакомился с сестрой милосердия Анной Васильевной Ланской, которую называли «святой сестрой» за доброту, кротость и глубокую веру в Бога, к тому же она дала обет безбрачия. Её руки просили два врача, но она отказывала. А Валентин сумел добиться её расположения, и в конце 1904 года они обвенчались в церкви, построенной декабристами. В дальнейшем при работе она оказывала мужу важную помощь в амбулаторном приёме и в ведении истории болезней.
Анна Васильевна Ланская
Работа в земствах
Один из излеченных офицеров пригласил молодую семью к себе в Симбирск. После недолгого пребывания в губернском городе, Валентин Феликсович устроился земским врачом в уездный город Ардатов. В крошечной больнице, персонал которой состоял из заведующего и фельдшера, Валентин Феликсович трудился по 14-16 часов в сутки, сочетая универсальную врачебную работу с организационно-профилактическими работами в земстве.
В Ардатове молодой хирург столкнулся с опасностями применения наркоза и задумался о возможности применения местной анестезии. Прочёл только что вышедшую книгу немецкого хирурга Генриха Брауна «Местная анестезия, её научное обоснование и практические применения». Плохое качество работы земского персонала и чрезмерная перегруженность (около 20000 человек в уезде + ежедневная обязанность посещать больных на дому, при том, что радиус поездок мог составлять до 15 вёрст!) вынудили Валентина Феликсовича покинуть Ардатов.
В ноябре 1905 года семья Войно-Ясенецких переехала в село Верхний Любаж Фатежского уезда Курской губернии. Земская больница на 10 коек ещё не была достроена, и Валентин Феликсович принимал на выездах и на дому. Время приезда совпало с развитием эпидемии брюшного тифа, кори и оспы. Валентин Феликсович брал на себя поездки по районам эпидемии, стремился не щадя себя помогать больным. Кроме того он опять участвовал в земской работе, занимаясь проведением профилактическо-организационных работ. Молодой врач пользовался большим авторитетом, к нему обращались крестьяне всей Курской и соседней Орловской губернии.
В конце 1907 года Валентин Феликсович был переведён в Фатеж, где у него родился сын Михаил. Однако проработал там хирург недолго: исправник-черносотенец добился его увольнения за отказ прекратить оказание помощи пациенту и явиться по его срочному вызову. Валентин Феликсович одинаково относился ко всем людям, не различая их по положению и достатку. В докладах «наверх» он был объявлен «революционером». Семья переехала к родным Анны Васильевны в город Золотоноша, где у них родилась дочь Елена.
Осенью 1908 года Валентин Феликсович уехал в Москву и поступил в экстернатуру при московской хирургической клинике известного профессора Дьяконова, основателя журнала «Хирургия». Стал писать докторскую диссертацию на тему регионарной анестезии. Занимался анатомической практикой в Институте топографической анатомии, директором которого был профессор Рейн, председатель Московского хирургического общества.
Пётр Иванович Дьяконов
Фёдор Александрович Рейн
Но ни Дьяконов, ни Рейн ничего не знали о регионарной анестезии. Валентин Феликсович разработал методику проверки, нашёл те нервные волокна, которые соединяли оперируемый участок тела с головным мозгом: вводил в глазницу трупа с помощью шприца небольшое количество горячего подкрашенного желатина. Затем проводил тщательное препарирование тканей глазницы, в процессе которого устанавливалось анатомическое положение ветви троичного нерва, а также оценивалась точность попадания желатина в приневральное пространство нервного ствола. В целом он провёл колоссальную работу: прочёл более пятисот источников на французском и немецком языках, при том, что французский он учил с нуля.
В конце Валентин Феликсович стал считать свои методы проведения регионарной анестезии более предпочтительными, чем предложенные Г. Брауном. 3 марта 1909 на заседании хирургического общества в Москве Войно-Ясенецкий сделал свой первый научный доклад.
Анна Васильевна просила мужа забрать к себе семью. Но Валентин Феликсович не мог их принять по финансовым соображениям. И он всё сильнее задумывался о перерыве в научной работе и возвращении в практическую хирургию.
В начале 1909 года Валентин Феликсович подал прошение и был утверждён в должности главного врача больницы села Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Семья прибыла туда в апреле 1909. Снова Валентин Феликсович оказался в тяжёлом положении: его врачебный участок по площади составлял около 580 квадратных вёрст, с населением до 31 тысячи человек! И он снова занялся универсальной хирургической работой по всем разделам медицины, а также изучал гнойные опухоли под микроскопом, что в земской больнице было просто немыслимым. Однако было проведено меньше операций под местным обезболиванием, что говорило о существенном увеличении серьёзных операционных вмешательств, где одного лишь местного обезболивания было недостаточно. Валентин Феликсович записывал результаты своих работ, составляя научные труды, которые публиковались в журналах «Труды Тамбовского физико-медицинского общества» и «Хирургия». Также он занимался «проблемами молодых врачей», в августе 1909 обратился к уездной земской управе с предложениями создать уездную медицинскую библиотеку, ежегодно публиковать отчёты о деятельности земской больницы и создание патологоанатомического музея для исключения врачебных ошибок. Одобрена была только библиотека, открывшаяся в августе 1910.
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, около 1910 года
Весь отпуск он проводил в московских библиотеках, анатомических театрах и на лекциях. Однако долгий путь между Москвой и Романовкой был неудобен, и в 1910 году Войно-Ясенецкий подал прошение на вакантное место главного врача больницы Переславль-Залесского Владимирской губернии. Практически перед отъездом родился сын Алексей.
В Переславле-Залесском Валентин Феликсович возглавил городскую, а вскоре — и фабричную, и уездную больницы, а также военный госпиталь. Кроме того, отсутствовала рентгеновская аппаратура, в фабричной больнице не было электричества, канализации и водопровода. На более чем 100-тысячное население уезда приходилось всего 150 больничных коек и 25 хирургических. Доставка больных могла достигать несколько суток. И снова Валентин Феликсович спасал самых тяжёлых больных и продолжал изучать научную литературу. В 1913 году родился сын Валентин.
В 1915 году издал в Петрограде книгу «Регионарная анестезия» с собственными иллюстрациями. На смену прежним способам слойного пропитывания анестезирующим раствором всего, что надо резать, пришла новая, изящная и привлекательная методика местной анестезии, в основу которой легла глубоко рациональная идея прервать проводимость нервов, по которым передаётся болевая чувствительность из области, подлежащей операции. В 1916 году Валентин Феликсович защитил эту работу как диссертацию и получил степень доктора медицины. Однако книгу издали таким низким тиражом, что у автора не нашлось даже экземпляра для отправки в Варшавский университет, где он мог бы получить за неё премию (900 рублей золотом). В Переяславле он задумал новый труд, которому сразу дал название — «Очерки гнойной хирургии».
В Феодоровском женском монастыре, где Валентин Феликсович был врачом, до сего дня чтится память его. Монастырская деловая переписка неожиданно приоткрывает ещё одну сторону деятельности врача-бессребренника, которую Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не посчитал нужным упомянуть в своих записях. Приведем полностью два письма, где упоминается имя доктора Ясенецкого-Войно (по принятому тогда написанию): "Глубокоуважаемая матушка Евгения! Так как фактически врачом Феодоровского монастыря состоит Ясенецкий-Войно, я же по-видимому числюсь только на бумаге, то я считая для себя такой порядок вещей оскорбительным, отказываюсь от звания врача Феодоровского монастыря; о каковом своем решении и спешу Вас уведомить. Примите уверение в моем совершенном к Вам уважении. Врач… 30. 12. 1911 г.".
Во Владимирское Врачебное отделение Губернского правления: "Сим честь имею покорнейше уведомить: Врач Н… оставил службу при вверенном моему смотрению Феодоровском монастыре в начале февраля, а с оставлением службы врачом Н…, всё время подает медицинскую помощь врач Валентин Феликсович Ясенецкий-Войно. При большом количестве живущих сестер, равно и членам семейств священнослужителей, необходима врачебная помощь и, видя эту нужду монастыря, врач Ясенецкий-Войно и подал мне письменное заявление 10 марта полагать свои труды безвозмездно. Феодоровского девича монастыря игумения Евгения".
Принятие решения о безвозмездной врачебной помощи не могло быть случайным шагом со стороны молодого земского врача. Матушка игумения не нашла бы возможным принять подобную помощь от молодого человека, не убедившись прежде, что это желание исходит из глубоких духовных мотивов. Личность почтенной старицы могла произвести сильное впечатление на будущего исповедника веры. Его мог привлекать монастырь и неповторимый дух старинной обители.
В это же время состояние здоровья Анны Васильевны ухудшалось, весной 1916 года Валентин Феликсович обнаружил у жены признаки туберкулёза лёгких. Узнав о конкурсе на должность главного врача Ташкентской городской больницы, немедленно подал заявку, поскольку в те времена у врачей бытовала уверенность, что туберкулёз можно вылечить климатическими мерами. Сухой и жаркий климат Средней Азии в этом случае подходил идеально. Избрание профессора Войно-Ясенецкого на эту должность произошло в начале 1917 года.
Анна Васильевна
Ташкент
Медицинская работа
Войно-Ясенецкие прибыли в Ташкент в марте. Эта больница была устроена намного лучше, чем земские, однако и здесь же было мало специалистов и слабое финансирование; отсутствовала система канализационных стоков и биологическая очистка сточных вод, что в условиях жаркого климата и частых эпидемий, включая холеру, могло повлечь превращение больницы в постоянно действующий резервуар опасных инфекций. У здешних людей были свои особенные болезни и травмы: например, на лечение одновременно приходило множество детей и взрослых с серьёзными ожогами стоп и голеней. Это происходило от того, что местные жители использовали для обогрева своих жилищ горшок с горячими углями, на ночь его ставили в центр комнаты и ложились спать ногами к горшку. При чьём-либо неосторожном движении горшок опрокидывался. С другой стороны, опыт и знания Валентина Феликсовича были полезны местным врачам: с конца 1917 года в Ташкенте происходили уличные перестрелки, в больницы поступало много раненых.
В январе 1919 произошло антибольшевистское восстание под руководством К. П. Осипова. После его подавления на горожан обрушились репрессии: в железнодорожных мастерских вершила революционный суд «тройка», обычно приговаривавшая к расстрелу. В больнице лежал тяжелораненый казачий есаул В. Т. Комарчев. Валентин Феликсович отказался выдавать его красным и тайно лечил, укрывая на своей квартире. Некий служитель морга по имени Андрей, дебошир и пьяница, донёс об этом в ЧК. Войно-Ясенецкий и ординатор Ротенберг были арестованы, но до рассмотрения дела их заметил один из известных деятелей Туркестанской ячейки РКП (б), который знал Валентина Феликсовича в лицо. Он расспросил их и отправил обратно в больницу. Валентин Феликсович, вернувшись в больницу, распорядился готовить больных к операции, как будто ничего не случилось.
Арест мужа нанёс здоровью Анны Васильевны серьёзный удар, болезнь резко усилилась, и в конце октября 1919 года она скончалась. В последнюю ночь для ослабления страданий жены он впрыскивал ей морфий, но отравляющего эффекта не видел. Две ночи после кончины Валентин Феликсович читал над гробом Псалтирь. Он остался с четырьмя детьми, старшему из которых было 12, а младшему — 6 лет. В дальнейшем дети жили у медицинской сестры из его больницы Софьи Сергеевны Белецкой.
Несмотря на всё, Валентин Феликсович вёл активную хирургическую практику и способствовал основанию в конце лета 1919 года Высшей Медицинской школы, где преподавал нормальную анатомию. В 1920 году был образован Туркестанский Государственный Университет. Декан Медицинского факультета П. П. Ситковский, знакомый с работами Войно-Ясенецкого по регионарной анестезии, добился его согласия возглавить кафедру оперативной хирургии.
Начало пастырской деятельности
Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей супруги. После этого его религиозные взгляды укрепились: «Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: „Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?“ Последовал ответ: „Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины“».
Профессор Войно-Ясенецкий регулярно посещал воскресные и праздничные богослужения, был активным мирянином, сам выступал с беседами о толковании Священного писания. В конце 1920 года он присутствовал на епархиальном собрании, где произнёс речь о положениях дел в Ташкентской епархии. Под впечатлением этого епископ Туркестанский и Ташкентский Иннокентий (Пустынский) предложил Валентину Феликсовичу стать священником, на что он сразу согласился. Уже через неделю был посвящён в чтеца, певца и иподьякона, затем — в дьякона, а 15 февраля 1921 года в день Сретения — в иерея. И в больницу, и в университет отец Валентин стал приходить в рясе с крестом на груди, кроме того он установил в операционной иконы Божьей Матери и стал молиться перед началом операции. Отец Валентин был назначен четвёртым священником собора, служил только по воскресеньям и на него легла обязанность проповеди. Епископ Иннокентий пояснил его роль в богослужении словами апостола Павла: «Ваше дело не крестити, а благовестити».
Войно-Ясенецкий (справа) и епископ Иннокентий
Летом 1921 года в Ташкент были доставлены из Бухары раненые и обожжённые красноармейцы. За несколько суток пути в жаркой погоде у многих из них под повязками образовались колонии из личинок мух. Они были доставлены в конце рабочего дня, когда в больнице остался только дежурный врач. Он осмотрел только нескольких больных, состояние которых вызывало опасение. Остальные были лишь подбинтованы. К утру между пациентами клиники ходил слух о том, что врачи-вредители гноят раненых бойцов, у которых раны кишат червями. Чрезвычайная следственная комиссия арестовала всех врачей, включая профессора П. П. Ситковского. Начался скорый революционный суд, на который были приглашены эксперты из других лечебных учреждений Ташкента, в том числе профессор Войно-Ясенецкий.
Стоявший во главе ташкентского ЧК латыш Я. Х. Петерс решил сделать суд показательным и сам выступал на нём общественным обвинителем. Когда слово получил профессор Войно-Ясенецкий, он решительно отверг доводы обвинения: «Никаких червей там не было. Там были личинки мух. Хирурги не боятся таких случаев и не торопятся очистить раны от личинок, так как давно замечено, что личинки действуют на заживление ран благотворно». Тогда Петерс спросил:
— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
Отец Валентин ответил:
— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?
Следующий вопрос:
— Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Яков Петерс
Обвинение провалилось. Вместо расстрела Ситковский и его коллеги были приговорены к 16 годам тюрьмы. Но уже через месяц их стали отпускать на работу в клинику, а через два — совсем освободили.
Весной 1923 года, когда съезд духовенства Ташкентской и Туркестанской епархии рассматривал отца Валентина в качестве кандидата на должность архиерея, под руководством ГПУ было сформировано Высшее Церковное Управление (ВЦУ), которое предписывало епархиям переходить к обновленческому движению. Под его давлением епископ Иннокентий был вынужден уехать из Ташкента. Отец Валентин и протоиерей Михаил Андреев взяли на себя управление епархиальными делами и сплотили вокруг себя священников — сторонников Патриарха Тихона.
Тихон (Патриарх Московский)
В мае 1923 года в Ташкент прибыл ссыльный епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), который незадолго до того встречался с патриархом Тихоном, был им назначен епископом Томским и получил право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом рукополагать их.
Андрей (князь А. А. Ухтомский)
Вскоре Валентин Феликсович был пострижен в монахи в собственной спальне с именем Луки, и наречен епископом Барнаульским, викарием Томским. Поскольку для присвоения епископского сана необходимо присутствие двух или трёх епископов, Валентин Феликсович поехал в город Пенджикент недалеко от Самарканда, где отбывали ссылку два архиерея — епископ Волховский Даниил (Троицкий) и епископ Суздальский Василий (Зуммер). Хиротония с наречением архиерея Луки титулом епископа Барнаульского состоялась 31 мая 1923 года, и Патриарх Тихон, когда узнал о ней, утвердил её законной.
Даниил (Троицкий)
Василий (Зуммер)
Епископ Лука. 1923 год
Ввиду невозможности отъезда в Барнаул, епископ Андрей предложил Луке возглавить Туркестанскую епархию. Получив согласие настоятеля кафедрального собора, в воскресенье, 3 июня, в день памяти равноапостольных Константина и Елены, епископ Лука отслужил свою первую воскресную всенощную литургию в кафедральном соборе. Вот отрывок из произнесённой им проповеди: "Мне, иерею, голыми руками защищавшему стадо Христово, от целой стаи волков и ослабленному в неравной борьбе, в момент наибольшей опасности и изнеможения Господь дал жезл железный, жезл архиерейский и великой благодатью святительской мощно укрепил на дальнейшую борьбу за целостность и сохранение Туркестанской епархии".
Паства в Ташкенте
На следующий день, 4 июня, в стенах ТГУ состоялся студенческий митинг, на котором было принято постановление с требованием увольнения профессора Войно-Ясенецкого. Руководство университета отвергло это постановление и даже предложило Валентину Феликсовичу руководить ещё одной кафедрой. Но он сам написал заявление об уходе. 5 июня он в последний раз, уже в епископском облачении, присутствовал на заседании научного медицинского общества при ТГУ.
6 июня в газете «Туркестанская правда» появилась статья «Воровской архиепископ Лука», призывавшая к его аресту. Вечером 10 июня, после Всенощного бдения, он был арестован.
Период активных репрессий
Епископу Луке, а также арестованным с ним епископу Андрею и протоиерею Михаилу Андрееву были предъявлены обвинения по статьям 63, 70, 73, 83, 123 Уголовного Кодекса. Ходатайства прихожан об официальной выдаче заключённых и ходатайства больных о консультации профессора Войно-Ясенецкого были отклонены. 16 июня Лука написал завещание, в котором призывал мирян оставаться верными Патриарху Тихону, противостоять церковным движениям, выступающим за сотрудничество с большевиками (оно было передано на волю через верующих сотрудников тюрьмы): «… Завещаю вам: непоколебимо стоять на том пути, на который я наставил вас. …Идти в храмы, где служат достойные иереи, вепрю не подчинившиеся. Если и всеми храмами завладеет вепрь, считать себя отлучённым Богом от храмов и ввергнутым в голод слышания слова Божьего. …Против власти, поставленной нам Богом по грехам нашим, никак нимало не восставать и во всём ей смиренно повиноваться».
Вот фрагмент допроса епископа Луки: «… Я тоже полагаю, что очень многое в программе коммунистов соответствует требованиям высшей справедливости и духу Евангелия. Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти. Но я был бы подлым лжецом перед правдой Христовой, если бы своим епископским авторитетом одобрил бы не только цели революции, но и революционный метод. Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову — пути любви, кротости, отвержения от себялюбия и нравственного совершенствования. Учение Иисуса Христа и учение Карла Маркса — это два полюса, они совершенно несовместимы и потому Христову правду пожирает тот, кто, прислушиваясь к Советской власти, авторитетом церкви Христовой освящает и покрывает все её деяния».
В заключении изложены выводы следствия — епископам Андрею, Луке и протоиерею Михаилу приписывались обвинения:
1. Невыполнение распоряжений местной власти — продолжение существования союза приходов, признанного местной властью незаконным.
2. Агитация в помощь международной буржуазии — распространение обращения Патриарха Сербии, Хорватии и Словенского королевства Лазаря, говорящего о насильственном свержении Патриарха Тихона и призывающее поминать в Королевстве Сербии всех «пострадавших» и «принявших муки» контрреволюционеров.
3. Распространение ложных слухов и непроверенных сведений союзом приходов, дискредитирующих Советскую власть — внушение массам якобы неправильного осуждения Патриарха Тихона.
4. Возбуждение масс к сопротивлению постановлениям Советской власти — рассылкой воззваний союзом приходов.
5. Присвоение незаконно существующему союзу приходов административных и публично правовых функций — назначение и смещение священников, административное управление церквями.
Учитывая политические соображения, слушание дела гласным порядком было нежелательным, поэтому дело было передано не в Реввоентрибунал, а в комиссию ГПУ. Именно в Ташкентской тюрьме Валентин Феликсович закончил первый из «выпусков» (частей) давно задуманной монографии «Очерки гнойной хирургии». В нём шла речь о гнойных заболеваниях кожных покровов головы, полости рта и органов чувств.
9 июля 1923 года епископ Лука и протоиерей Михаил Андреев были освобождены под подписку о выезде на следующий день в Москву в ГПУ. Всю ночь квартира епископа была наполнена прихожанами, пришедшими проститься. Утром, после посадки в поезд, многие прихожане легли на рельсы, пытаясь удержать святителя в Ташкенте. Прибыв в Москву, святитель зарегистрировался в НКВД на Лубянке, но ему объявили, что он может прийти через неделю. За эту неделю епископ Лука дважды бывал у Патриарха Тихона и один раз совершал богослужение вместе с ним.
Вот как Лука описывает один из допросов в своих воспоминаниях: «На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: „Так кто Вы — друг или враг наш?“ Я ответил: „И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш“.
После долгого следствия 24 октября 1923 года комиссия НКВД вынесла решение о высылке епископа в Нарымский край. 2 ноября Лука был переведён в Таганскую тюрьму, где находился пересыльный пункт. В конце ноября он отправился в свою первую ссылку, местом которой первоначально был назначен Енисейск.
Поездом ссыльный епископ добрался до Красноярска, далее 330 километров санного пути, останавливаясь ночью в какой-либо деревне. В одной из них он сделал операцию по удалению секвестра у больного остеомиелитом плечевой кости. В дороге он познакомился с едущим в ссылку протоиереем Иларионом Голубятниковым.
Прибыв в Енисейск 18 января 1924 года, Валентин Феликсович стал вести приём, и желающие попасть на приём записывались на несколько месяцев вперёд. Помимо этого, епископ Лука стал совершать богослужения на дому, отказываясь служить в церквях, занятых живоцерковниками. Там же к епископу обратились две послушницы недавно закрытого женского монастыря, рассказавшие о бесчинствах комсомольцев, совершённых при закрытии монастыря. Валентин Феликсович постриг их в монашество, дав имена своих небесных покровителей: Валентина и Лукия.
Рост популярности епископа вынудил ГПУ отправить его в новую ссылку в деревню Хая. Туда же были отправлены Лукия и Валентина, а до села Богучаны ехали протоиереи Иларион и Михаил. Протоиереи были определены в недалёкие от Богучан деревни, а епископ Лука и монахини — на 120 вёрст севернее. 5 июня посыльный ГПУ привёз приказ о возвращении в Енисейск. Там епископ несколько дней провёл в тюрьме в одиночной камере, а после продолжил частную практику и богослужения на квартире и в городском храме.
23 августа епископ Лука был отправлен в новую ссылку — в Туруханск. По прибытии епископа в Туруханск его встречала толпа людей, на коленях просившая благословления. Профессора вызвал председатель крайкома В. Я. Бабкин, который предложил сделку: сокращение срока ссылки за отказ от сана. Епископ Лука решительно отказался „бросать священную дурь“.
В Туруханской больнице, где Валентин Феликсович сначала был единственным врачом, он выполнял такие сложнейшие операции, как резекция верхней челюсти по поводу злокачественного новообразования, чревосечения брюшной полости в связи с проникающими ранениями с повреждением внутренних органов, остановки маточных кровотечений, предотвращение слепоты при трахоме, катаракте и др.
Единственная церковь в округе находилась в закрытом мужском монастыре, священник которой принадлежал к обновленческому движению. Епископ Лука регулярно ездил туда совершать богослужения и проповедовать о грехе церковного раскола, которые имели большой успех: все жители округи и монастырский священник стали сторонниками Патриарха Тихона.
В конце года на приём к Валентину Феликсовичу пришла женщина с больным ребёнком. На вопрос, как зовут ребёнка, ответила: „Атом“, и объяснила удивлённому врачу, что имя новое, сами выдумали. На что Валентин Феликсович спросил: „Почему не назвали поленом или окном?“. Эта женщина была женой председателя крайисполкома В. Бабкина, который написал заявление в ГПУ о необходимости повлиять на реакционера, распространяющего ложные слухи, представляющие опиум для народа, являющиеся противовесом материальному мировоззрению, которое осуществляет перестройку общества к коммунистическим формам» и наложил резолюцию: «Секретно. Губуполномоченному — для сведения и принятия мер». 5 ноября 1924 года хирург был вызван в ГПУ, где с него взяли подписку о запрете богослужений, проповедей и выступлений на религиозную тему. Кроме того, Крайком и лично Бабкин требовали отказа епископа от традиции давать благословление пациентам. Это вынудило Валентина Феликсовича написать заявление об увольнении из больницы. Тогда за него вступился отдел здравоохранения Туруханского края. После 3 недель разбирательств 7 декабря 1924 года Енгуботдел ГПУ постановил вместо суда избрать мерою пресечения гр. Ясенецкого-Войно высылку в деревню Плахино в низовьях реки Енисей, в 230 км за Полярным кругом.
В Ташкенте был разрушен кафедральный собор, осталась только церковь Сергия Радонежского, в которой служили священники-обновленцы. Протоиерей Михаил Андреев требовал от епископа Луки освятить этот храм; после отказа от этого Андреев перестал ему подчиняться и доложил обо всём местоблюстителю патриаршего престола Сергию, митрополиту Московскому и Коломенскому, который стал пытаться перевести Луку то в Рыльск, то в Елец, то в Ижевск. По совету ссыльного митрополита Новгородского Арсения Лука подал прошение об увольнении на покой, которое было удовлетворено.
Профессор Войно-Ясенецкий не был восстановлен на работу ни в городскую больницу, ни в университет. Валентин Феликсович занялся частной практикой. По воскресным и праздничным дням служил в церкви, а дома принимал больных, число которых достигало четырёхсот в месяц. Кроме того, вокруг хирурга постоянно находились молодые люди, добровольно помогавшие ему, учились у него, а тот посылал их по городу искать и приводить больных бедных людей, которым нужна врачебная помощь. Таким образом, он пользовался большим авторитетом среди населения. Тогда же он отправил на рецензирование в государственное медицинское издательство экземпляр законченной монографии «Очерки гнойной хирургии». После годового рассмотрения она была возвращена с одобрительными отзывами и рекомендацией к публикации после незначительной доработки.
5 августа 1929 года покончил с собой профессор-физиолог Среднеазиатского (бывшего Ташкентского) университета И. П. Михайловский, который вёл научные исследования по превращению неживой материи в живую, пытавшийся воскресить своего умершего сына; итогом его работ стало психическое расстройство и самоубийство. Его жена обратилась к профессору Войно-Ясенецкому с просьбой провести похороны по христианским канонам (для самоубийц это возможно только в случае сумасшествия); Валентин Феликсович подтвердил его сумасшествие медицинским заключением.
Во второй половине 1929 года ОГПУ было сформировано уголовное дело: убийство Михайловского якобы было совершено его «суеверной» женой, имевшей сговор с Войно-Ясенецким, чтобы не допустить «выдающегося открытия, подрывающего основы мировых религий». 6 мая 1930 — он был арестован. Обвинялся по статьям 10-14 и 186 п.1 УК УзССР. Валентин Феликсович объяснял свой арест ошибками местных чекистов и из тюрьмы писал руководителям ОГПУ с просьбами выслать его в сельскую местность Средней Азии, затем — с просьбой выслать из страны, в том числе председателю СНК А. И. Рыкову. В качестве аргументов в пользу своего освобождения и отправки в ссылку он писал о скорой возможности публикации «Очерков гнойной хирургии», которые пошли бы на пользу советской науке — и предложение основать клинику гнойной хирургии. По запросу МедГиза подследственному Войно-Ясенецкому была передана рукопись, которую он заканчивал в тюрьме, как и начинал.
Последовало длительное путешествие по льду замёрзшего Енисея, в день 50-70 км. Однажды Валентин Феликсович замёрз так, что не смог самостоятельно передвигаться. Жители станока, состоящего из 3 изб и 2 земляных домов, радушно приняли ссыльного. Он жил в избе на нарах, покрытых оленьими шкурами. Каждый мужчина поставлял ему дрова, женщины готовили и стирали. Рамы в окнах имели большие щели, через которые проникал ветер и снег, который скапливался в углу и не таял; вместо второго стекла были вморожены плоские льдины. В этих условиях епископ Лука крестил детей и пытался проповедовать. В начале марта в Плахино прибыл уполномоченный ГПУ, который сообщил о возвращении епископа и хирурга в Туруханск. Власти Туруханска сменили решение после того, как в больнице умер крестьянин, нуждающийся в сложной операции, которую без Войно-Ясенецкого сделать было некому. Это так возмутило крестьян, что они, вооружившись вилами, косами и топорами стали громить сельсовет и ГПУ. Епископ Лука вернулся 7 апреля 1925 года, в день Благовещения, и сразу включился в работу. Уполномоченный ОГПУ был вынужден обращаться с ним вежливо и не обращать внимания на совершаемое благословление пациентов.
Идеи ссыльного профессора-хирурга В. Ф. Войно-Ясенецкого распространяются не только в Советском Союзе, но и за рубежом. В 1923 году в немецком медицинском журнале «Deutsch Zeitschrift» публикуется его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезёнки, а в 1924-м в «Вестнике хирургии» — сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов. Только 20 ноября 1925 года в Туруханск пришло постановление об освобождении гражданина Войно-Ясенецкого, которое ожидалось с июня. 4 декабря он, провожаемый всеми прихожанами Туруханска, отъехал в Красноярск, куда прибыл лишь в начале января 1926 года. Он успел сделать в городской больнице показательную операцию «оптическую иридэктомию» — операцию по возвращению зрения путём удаления части радужной оболочки. Из Красноярска епископ Лука отправился поездом в Черкассы, где жили родители и брат Владимир, а потом приехал в Ташкент.
Во второй половине августа 1931 года Войно-Ясенецкий прибыл в Северный край. Сначала он отбывал заключение в ИТЛ «Макариха» возле города Котлас, вскоре на правах ссыльного был переведён в Котлас, затем — в Архангельск, где вёл амбулаторный приём. В 1932 году поселился у В. М. Вальнёвой, потомственной знахарки. Оттуда его вызывали в Москву, где особый уполномоченный коллегии ГПУ предлагал хирургическую кафедру в обмен за отказ от священнического сана. - "При нынешних условиях я не считаю возможным продолжать служение, однако сана я никогда не сниму".
После освобождения в ноябре 1933 он ездил в Москву, где встречался с митрополитом Сергием, но отказался от возможности занять какую-либо архиерейскую кафедру, потому что надеялся основать НИИ гнойной хирургии. Войно-Ясенецкий получил отказ наркома здравоохранения Фёдорова, но тем не менее, сумел добиться публикации «Очерков гнойной хирургии», которая должна была состояться в первом полугодии 1934 года. Далее он по совету одного из архиереев «без всякой разумной цели» поехал в Феодосию, затем «принял бестолковое решение» поехать в Архангельск, где 2 месяца вёл приём в амбулатории; «немного опомнившись», уехал в Андиджан, а потом вернулся в Ташкент.
Весной 1934 года, Войно-Ясенецкий возвращается в Ташкент, а затем переезжает в Андижан, где оперирует, читает лекции, руководит отделением Института неотложной помощи. Здесь он заболевает лихорадкой паппатачи, грозящей потерей зрения (осложнение дало отслойку сетчатки левого глаза). Две операции на левом глазу не принесли результата, епископ слепнет на один глаз.
Осенью 1934 года издал монографию «Очерки гнойной хирургии», которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. Он мечтал об основании института гнойной хирургии, чтобы передать громадный врачебный опыт.
На Памире во время альпинистского похода заболел бывший личный секретарь В. И. Ленина Н. Горбунов. Состояние его оказалось крайне тяжелым, что вызывало всеобщее смятение, из Mосквы о его здоровье лично запрашивал В. М. Молотов. Для его спасения в Сталинабад был вызван доктор Войно-Ясенецкий. После успешной операции Валентину Феликсовичу было предложено возглавить Сталинабадский НИИ; он ответил, что согласится только в случае восстановления городского храма, в чём было отказано. Профессора стали приглашать на консультации, разрешили читать лекции для врачей. Он продолжил снова опыты с мазями Вальневой. Более того, ему разрешили выступить на страницах газеты с опровержением клеветнической статьи «Медицина и знахарство».
Третье следствие
24 июля 1937 года арестован в третий раз. В вину епископу вменялось создание «контрреволюционной церковно-монашеской организации», проповедовавшей следующие идеи: недовольство советской властью и проводимой политикой, контрреволюционные взгляды о внутреннем и внешнем положении СССР, клеветнические взгляды о компартии и вожде народов, пораженческие взгляды в отношении СССР в предстоящей войне с Германией, указывание на скорое падение СССР, то есть преступления, предусмотренные ст. 66 ч. 1, ст. 64 и 60 УК УзССР. Следствие получило признания в контрреволюционной деятельности проходивших по тому же делу епископов Евгения (Кобранова), Бориса (Шипулина), Валентина (Ляходского), иереев Михаила Андреева, Венедикта Багрянского, Ивана Середы и других о существовании контрреволюционной организации и планов по созданию сети контрреволюционных групп при церковных общинах, а также о вредительской деятельности Войно-Ясенецкого — убийствах пациентов на операционном столе, и шпионаже в пользу иностранных государств...
Фотография из следственного дела
Несмотря на длительные допросы методом «конвейера» (13 суток без сна), Лука отказывался признаваться о членстве в контрреволюционной организации и называть имена «заговорщиков». Вместо этого он объявляет голодовку, продлившуюся 18 суток. О своих политических взглядах сообщал следующее: «Что касается политической приверженности, я являюсь до сих пор сторонником партии кадетов… я был и остаюсь приверженцем буржуазной формы государственного управления, которая существует во Франции, США, в Англии… Я являюсь идейным и непримиримым врагом Советской власти. Это враждебное отношение у меня создалось после Октябрьской революции и осталось до сего времени … так как не одобрял её кровавых методов насилия над буржуазией, а позднее, в период коллективизации мне было особенно мучительно видеть раскулачивание кулаков. … Большевики — враги нашей Православной церкви, разрушающие церкви и преследующие религию, враги мои, как одного из активных деятелей церкви, епископа».
В начале 1938 года так ни в чём не признавшийся епископ Лука был переведён в центральную областную тюрьму Ташкента. Уголовное дело в отношение группы священников было возвращено из Москвы на доследование, и материалы в отношение Войно-Ясенецкого были выделены в отдельное уголовное производство. Летом 1938 были вызваны бывшие коллеги профессора Войно-Ясенецкого из ТашМИ Г. А. Ротенберг, М. И. Слоним, Р. Федермессер, которые сообщили о его контрреволюционной деятельности.
29 марта 1939 года Лука, ознакомившись со своим делом и не найдя там большинства своих показаний, написал дополнение, приложенное к делу, где о его политических взлядах сообщалось: «Я всегда был прогрессистом, очень далёким не только от черносотенства и монархизма, но и от консерватизма; к фашизму отношусь особенно отрицательно. Чистые идеи коммунизма и социализма, близкие к Евангельскому учению, мне были всегда родственными и дорогими; но методов революционного действия я, как христианин, никогда не разделял, а революция ужаснула меня жестокостью этих методов. Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира. Из всех систем государственного устройства Советский строй я считаю, без всякого сомнения, совершеннейшим и справедливым. Формы государственного строя США, Франции, Англии, Швейцарии я считаю наиболее удовлетворительными из буржуазных систем. Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта заповеди Евангелия, активным же контрреволюционером я никогда не был…».
Ввиду расстрела основных свидетелей, дело рассматривалось на Особом совещании НКВД СССР. Приговор пришёл только в феврале 1940 года: 5 лет ссылки в Красноярский край.
Возобновление архиерейского служения
С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в районной больнице в Большой Мурте, что в 100 километрах от Красноярска. Осенью 1940 года ему разрешили выехать в Томск, в городской библиотеке он изучал новейшую литературу по гнойной хирургии, в том числе на немецком, французском и английском языках. На основании этого было закончено второе издание «Очерков гнойной хирургии».
В начале Великой Отечественной войны отправил телеграмму председателю президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».
Телеграмму в Москву не передали, а в соответствии с существующими распоряжениями направили в крайком. С октября 1941 года профессор Войно-Ясенецкий стал консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя. Он работал по 8-9 часов, делая 3-4 операции в день, что в его возрасте приводило к неврастении. Тем не менее, каждое утро он молился в пригородном лесу (в Красноярске в это время не осталось ни одной церкви).
27 декабря 1942 года епископу Луке, «не отрывая его от работы в военных госпиталях», было поручено управление Красноярской епархией «с титулом архиепископа Красноярского». На этом посту он сумел добиться восстановления одной маленькой церкви в пригородной деревне Николаевка, расположенной в 5 километрах от Красноярска. В связи с этим и практически с отсутствием священников за год архипастырь служил всенощную только в большие праздники и вечерние службы Страстной седмицы, а перед обычными воскресными службами вычитывал всенощную дома или в госпитале. Со всей епархии ему слали ходатайства о восстановлении церквей. Архиепископ отправлял их в Москву, но ответа не получал.
В письмах сыну Михаилу он сообщал о своих религиозных взглядах: "… в служении Богу вся моя радость, вся моя жизнь, ибо глубока моя вера… Однако и врачебной, и научной работы я не намерен оставлять. … если бы ты знал, как туп и ограничен атеизм, как живо и реально общение с Богом любящих Его".
Летом 1943 года Лука впервые получил разрешение выехать в Москву, он участвовал в Поместном Соборе, который избрал патриархом Сергия; также стал постоянным членом Священного Синода, который собирался раз в месяц. Однако вскоре он отказался участвовать в деятельности Синода, так как длительность пути (около 3 недель) отрывала его от медицинской работы; в дальнейшем стал просить о переводе в Европейскую часть СССР, мотивируя это ухудшающимся здоровьем в условиях сибирского климата. Местная администрация не хотела его отпускать, пыталась улучшить его условия — поселила в лучшую квартиру, доставляла новейшую медицинскую литературу, в том числе на иностранных языках. Тем не менее, в начале 1944 года архиепископ Лука получил телеграмму о переводе в Тамбов.
В Красноярске установлен памятник выдающемуся хирургу и богослову Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецкому, легендарному святителю Луке, чья судьба была тесно связана с городом и краем в трудные годы Великой Отечественной войны
Служение на Тамбовской кафедре
В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, и Лука возглавил Тамбовскую кафедру. 4 мая 1944 года во время беседы в Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР Патриарха Сергия с председателем Совета Карповым, Патриарх поднял вопрос о возможности его перемещения на Тульскую епархию, мотивировал такую необходимость болезнью архиепископа Луки (малярия); в свою очередь, Карпов «ознакомил Сергия с рядом неправильных притязаний со стороны архиепископа Луки, неправильных его действий и выпадов». В служебной записке наркому здравоохранения РСФСР Андрею Третьякову от 10 мая 1944 года Карпов, указывая на ряд допущенных архиепископом Лукой поступков, «нарушающих законы СССР» (повесил икону в хирургическом отделении эвакогоспиталя № 1414 в Тамбове, совершал религиозные обряды в служебном помещении госпиталя перед проведением операций; 19 марта явился на межобластное совещание врачей эвакогоспиталей одетым в архиерейское облачение, сел за председательский стол и в этом же облачении сделал доклад по хирургии и другое), указывал наркому, что «Облздравотдел (г. Тамбов) должен был сделать соответствующее предупреждение профессору Войно-Ясенецкому и не допускать противозаконных действий, изложенных в настоящем письме».
В то время архиепископ Лука добился восстановления Покровской церкви Тамбова, которая стала всего лишь третьим действующим храмом в епархии; кроме того, она практически не была обеспечена предметами богослужения: иконы и иные церковные ценности были принесены прихожанами. Архиепископ Лука стал активно проповедовать, проповеди (всего 77) записывались и распространялись. Открытия бывшего кафедрального Спасо-Преображенского собора добиться не удалось; тем не менее, к 1 января 1946 года было открыто 24 прихода. Архиепископ составил чин покаяния для священников-обновленцев, а также разработал план возрождения религиозной жизни в Тамбове, где, в частности предлагалось проводить религиозное просвещение интеллигенции, открытие воскресных школ для взрослых. Этот план был отвергнут Синодом. Среди прочей деятельности Луки — создание архиерейского хора, многочисленные произведения прихожан в священники.
(Продолжение следует)
