Территория: Москва
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) подсчитал количество трудовых конфликтов, возникших в третьем квартале 2016 года. За три последних месяца в РФ вдвое увеличилось число трудовых конфликтов. Основная причина недовольства - задержка зарплат. Эксперты проводят свой анализ на основании сообщения СМИ и официальной статистики.
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР), возглавляемый бывшим сотрудником Центризбиркома политологом Николаем Мироновым, подсчитал количество трудовых конфликтов, возникших в третьем квартале 2016 года. Как выяснили эксперты ЦЭПР в своем новом докладе (есть у РБК) о социально-экономической ситуации в России, всего за третий квартал этого года зафиксировано 544 конфликтных случая, связанных с трудовыми отношениями в 78 регионах. В третьем квартале трудовых конфликтов почти вдвое больше, чем во втором, констатируют эксперты: тогда они насчитали 263 случая. Трудовые конфликты в определении ЦЭПР - это митинги, пикеты, забастовки из-за ухудшений условий труда, расформирования предприятий, увольнений, задержки зарплаты. Эксперты проводят свой анализ на основании сообщения СМИ и официальной статистики. Мониторинг социально-экономической ситуации в России ЦЭПР проводит с начала 2016 года. За первые месяцы эксперты зафиксировали 132 случая трудовых конфликтов в 57 регионах (без учета Москвы и Санкт-Петербурга). В марте ситуация с трудовыми конфликтами обострилась: в ЦЭПР выявили 97 новых конфликтных случаев. Увеличение трудовых конфликтов продолжается весь год, подчеркивают авторы доклада. Задержки зарплат. Основная доля трудовых конфликтов вызвана задержками заработной платы, собственно трудовых протестов за третий квартал насчитывается 69, указывают эксперты. Согласно данным Росстата на 1 сентября этого года, суммарная задолженность по заработной плате составила 3,531 млрд руб. По сравнению с данными на 1 августа, когда бюджетные учреждения и частные предприятия накопили максимальные долги перед работниками, задолженность снизилась на 135 млн руб. (на 3,7%). Полностью или частично не получают зарплату сегодня 66 тыс. человек, из них 45% - работники обрабатывающих производств, 27% - строительства, 8% - сельского хозяйства, охоты и предоставления услуг в этих областях, а также лесозаготовок, 7% - производства и распределения электроэнергии, газа и воды, 4% - добычи полезных ископаемых и транспорта, приводятся данные в докладе. Задолженность по зарплатам из-за несвоевременного получения средств из бюджетов всех уровней составила 54 млн руб. (1,5% в общей структуре задолженности) и увеличилась по сравнению с 1 августа 2016 года на 38 млн руб. (в 3,5 раза). Из общей суммы невыплаченной заработной платы на долги, образовавшиеся еще в 2015 году, приходится 978 млн руб., на долги за 2014 год и ранее - 620 млн руб. Но снижение общей суммы задолженности по зарплатам выглядит нелогичным на фоне резкого роста количества конфликтных случаев в трудовой сфере, в том числе вызванных невыплатами зарплаты, отмечают эксперты. Они предполагают, что органы официальной статистики фиксируют не все конфликтные ситуации. Задержки зарплат уже приводят к акциям протеста. Невыплата денег нескольким сотням горняков четырех шахт в городе Гуково Ростовской области вынудила их 22 августа этого года объявить голодовку, которая была приостановлена лишь в конце сентября этого года. В минувшую пятницу, 7 октября, представители более 2 тыс. горняков из шахт «Замчаловская», «Алмазная», «Ростовская» и «Гуковская» передали обращение с просьбой выплатить долги по зарплате президенту Владимиру Путину. Для того чтобы передать обращение, представители шахтеров приехали в Москву. Рейтинг регионов. ЦЭПР составил очередной рейтинг регионов по социально-экономической напряженности в сфере трудовых отношений. Рейтинг, как и мониторинг социально-экономической ситуации, выстраивался на основании мониторинга трудовых протестов и анализа официальной статистики. Эксперты отмечают, что худшая социально-экономическая ситуация в Приморском крае, Бурятии, Крыму, Забайкальском крае, Амурской области, Хабаровском крае, Северной Осетии, Удмуртии, Свердловской области. Во втором квартале самый высокий уровень социально-экономический напряженности эксперты ЦЭПР фиксировали в Перми и Свердловской области, эти же регионы были в числе худших и в первом квартале. Следом в предыдущем докладе ЦЭПР шли Иркутская, Владимирская и Костромская области, Ненецкий автономный округ, Хакасия, Карелия и Крым, Новгородская и Нижегородская области, а также Ямало-Ненецкий автономный округ. Число протестов будет расти. Положение предприятий почти всех отраслей ухудшается, происходит это из-за роста дефицита региональных бюджетов, санкций, а также сохраняющейся высокой налоговой и административной нагрузки на бизнес, уточнил РБК директор ЦЭПР Николай Миронов. Кризис, по его словам, уже привел к значительному падению производства и внутреннего спроса, что, в свою очередь, спровоцировало разорение предприятий. Проблемы на производствах заставляют их руководителей прибегать к открытому и скрытому (к примеру, через общественные отпуска) высвобождению работников, сокращениям, невыплате зарплат и переводу трудовых отношений в «тень», уточняет Миронов. С другой стороны, подчеркивает эксперт, в социально-трудовой сфере наблюдается еще одна неприятная ситуация: многие руководители предприятий выводят деньги за рубеж. Предприятия в итоге банкротятся, а люди остаются без работы, говорит Миронов, и таких случаев, которые напоминают социально-экономическую ситуацию в России 1990-х годов, становится все больше, делится наблюдениями директор ЦЭПР. «Очевидно, что рост числа случаев невыплаты зарплат и массовых сокращений будет продолжаться, особенно острой эта проблема будет после секвестра бюджета 2016 и 2017 годов», - ожидает Миронов. Все это, прогнозирует Миронов, приведет к обострению социального протеста, но до масштабных акций в среднесрочной перспективе не дойдет, поскольку власти удается «зачищать» независимые источники активизма. Пока, уверен эксперт, мы будем наблюдать «пусть и яркий, но все же локальный протест». С тем, что текущая ситуация в экономике напоминает 1990-е годы, согласен и секретарь Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) Александр Шершуков. Он, как и Миронов, не ждет в ближайшее время масштабных трудовых протестов, но на местах не исключает крайних форм выражения недовольства. Например, говорит Шершуков, работники того или иного предприятия могут взять в заложники директора, пока тот не отдаст долги по зарплате.
Обнищание людей будет продолжаться, а цены и недовольство — растиПовторение финансового кризиса 1998 года сегодня невозможно, с тех пор российская экономика стала заметно устойчивее к внешним шокам. С таким заявлением сегодня, 16 августа, выступил Банк России. Однако столь оптимистичной оценки придерживаются далеко не все. Почему россияне продолжают беднеть и когда нам ждать дефолта — в интервью «URA.Ru» руководителя Центра экономических и политических реформ Николая Миронова
— Николай, Банк России сегодня, как мог, успокаивал россиян, но все сразу заговорили: «Раз успокаивают — значит, быть дефолту». Так ждать нам очередных финансовых потрясений или нет?
— Все угрозы, которые были, остаются. Пожалуй, они действительно другие, нежели были в 1998 году, экономика тогда была более уязвимой. Но простое сравнение отнюдь не говорит об отсутствии рисков. Это ведь не черно-белая картинка: дескать, там все черное, а сейчас — белое. Мы сейчас живем за счет резервов, но они истощены, их остается не так и много…
— То есть говорить о том, что острая фаза кризиса пройдена, что все стабилизировалось, не стоит?
— Проблемы с экономикой будут продолжаться. Нефтяная конъюнктура, на которую сейчас только и можно уповать, неблагоприятна. Прогнозов, что нефть вырастет до отметки 70-80 долларов за баррель, нет. А для того, чтобы нашу экономику вытащить, рост цен на нефть должен быть значительным. Никаких политических решений, которые привели бы к появлению в экономике дополнительных ресурсов, принято не было. Таковым, например, могло быть импортозамещение. Мы продолжаем жить по старой модели, проедая ресурсы, видимо, надеясь, что в ближайшее время ситуация изменится в лучшую сторону, в нашу пользу. Но надежда отнюдь не лучший способ управления.
— То есть ничего не поменялось? А на чем построена старая модель?
— Абсолютно ничего не поменялось и не меняется. Модель построена на основе того, что мы продаем за рубеж природные ресурсы, за счет этих ресурсов финансируем государственные расходы и откладываем излишки. Те излишки, которые мы отложили, и являются сегодня нашим резервами.
— Никаких технологий у нас так и не появилось?
— Мало того что не появилось! У нас еще и разваливается инфраструктура для создания этих технологий. Научные учреждения распродаются как объекты недвижимости, а ученые получают мизерную зарплату. Россия создает что-то в оборонном комплексе. Но оборонка не даст экономике рывка. Да этого и мало!
— Вы сказали об импортозамещении. Николай, почему с ним у нас как-то не складывается?
— Потому что в правительстве и руководстве госкорпораций очень сильное сырьевое лобби. Оно просто не позволяет перераспределить ресурсы. Для того, чтобы профинансировать экономику, я имею в виду несырьевой сектор, надо взять откуда-то деньги. Откуда? Их можно перераспределить из сырьевого сектора. Иначе выстроить налоговую систему, больше брать у корпораций, меньше оставляя им, ввести прогрессивную шкалу налогообложения — она, кстати, работает во многих странах мира, особенно где есть сверхдоходы. Эту шкалу не коммунисты придумали. Потому что когда руководитель госкорпорации получает несколько миллионов в день, а учитель — 14 тысяч рублей в месяц, это ненормально. Руководитель корпорации должен платить больше налогов, значительно больше! На самом деле никто не планирует заниматься реально импортозамещеннем, разве что на словах.
— Неужели никаких результатов нет?
— Больше появилось сыра отечественного. Получили преференции некоторые предприятия. Но этого мало. Я не вижу отечественных автомобилей, например. Просто очень часто сейчас стали использоваться серые схемы — закупаем тот же самый западный продукт, только перепроданный. Соответственно, он становится для нас дороже. Многие задают вопрос сейчас: почему отечественное мясо и рыба сейчас подорожали чуть ли не в два раза? Такое вот импортозамещение.
— Кстати, а почему цены сегодня продолжают расти? Курс доллара вроде стабилизировался…
— Производители просто не сразу могли поднять цены. У нас практически во всех производствах присутствует импортная составляющая — например, в виде технологий, сырья, оборудования. Поэтому, когда доллар взлетел, у производителей прибыль стала сокращаться, им приходилось больше тратить. Плюс у нас очень высокие цены на топливо. В итоге рост цен шел постепенно. Такой отложенный механизм нужен для того, чтобы люди не впали в болезненный шок. Думаю, такие договоренности были на уровне правительства.
— На этом фоне наблюдается и очевидное снижение доходов населения. Что будет дальше?
— Обнищание людей будет продолжаться. Цены растут, а зарплаты — нет. Средняя зарплата по стране — 30 тысяч рублей. Эта цифра держится уже много лет. В некоторых регионах еще меньше. Средняя пенсия по стране — 12 тысяч. А во многих регионах она еще меньше. Пенсия размером 6-8 тысяч рублей — это не миф, а реальность.
— И всех все устраивает?
— Привыкнуть к такому на самом деле нельзя. Да, революционных настроений пока нет, но недовольство в стране очень серьезное. Просто пока еще оно не приняло политического характера. Хотя это вопрос времени. Недовольство будет продолжать расти, это неизбежно. Политика, как правило, всегда идет в связке с социально-экономическими вопросами. Если брать иерархию проблем, которые волнуют граждан, то, согласно всем соцопросам, на первом месте идет рост цен, качество и доступность медицины, услуги ЖКХ. Это основные болевые точки.
— Но дефолта завтра не будет?
— То, что дефолт случится, скажем, 17 августа 2016 года, маловероятно. Может быть, мы даже дотянем до 17 августа 2017 года. У нас еще есть некоторые возможности для существования. Но дефолт вполне реален. Он случится, но позже. Риски сохраняются, дефолт ведь нельзя отменить. Если страна не может выполнять социальные обязательства, то что тут можно сделать? У нас уже произошла девальвация, которая привела к определенным социальным последствиям, в крупных городах эти последствия менее выражены, в регионах более ощутимы. Еще одна девальвация — и дефолт готов. В чем разница?
Центр экономических и политических реформ представил новый проект – мониторинг социально-эконом ических «горячих точек» России. На сайте Центра теперь можно найти карту , которая наглядно демонстрирует случаи задержек зарплат и прочих выплат, увольнений, сокращений рабочих часов и протестных выступлений.
Росстатом фиксируется только задержка заработной платы – по официальным данным, сейчас она составляет 3,9 миллиарда рублей. Полной же статистики по трудовым конфликтам нет, поэтому данный проект – первый в своём роде.
В данный момент на карте – 132 «горячих точки» в 57 регионах России (данные за январь-февраль 2016). Информация получена из открытых источников путём сплошного углублённого контент-анализа всех СМИ (в том числе и региональных) и публикаций на форумах в соцсетях с перепроверкой фактов.
«По карте уже можно выявить определённых лидеров, – рассказал руководитель ЦЭПР Николай Миронов. – Прежде всего, это уральский промышленный пояс и околоуральские регионы: Кировская область, Пермский край, Свердловская и Челябинская области. В столице протеста меньше, оно и понятно: если есть деньги плитку перекладывать, значит, есть чем и заплатить за это».
Ситуация, по словам Миронова, будет только ухудшаться, потому как никаких позитивных тенденций в экономике страны не наблюдается. Руководитель ЦЭПР согласился, что далеко не вся информация попадает в СМИ, но рассказал, что организация планирует устанавливать связи с предприятиями, чтобы получать информацию напрямую от работников.
Цель проекта, по словам Николая Миронова, – помочь людям. Зачастую трудовые коллективы, оказавшись в сложной ситуации, не знают, что делать. Профсоюзы в большинстве своём – слабые организации, которые чаще всего стоят на стороне работодателя. На чиновников и правоохранительн ые органы надежда тоже не большая. Своб помощь предложил присутствовавший на презентации проекта заместитель Председателя ЦК КПРФ Валерий Рашкин. Он назвал карту очень полезной и предложил содействие и в наполнении карты, и в решении проблем. В частности, коммунист вспомнил ситуацию полугодичной давности с работниками Главмосстроя. Тогда депутаты-коммуни сты Валерий Рашкин и Андрей Клычков помогли строителям добиться выплаты долга в 90 миллионов рублей. Рашкин заявил, что обязательно будет пользоваться данными карты, чтобы помогать трудовым коллективам.
Сообщить о трудовых конфликтах можно по адресу c [email protected]
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) образован в 2015 году как площадка для совместной разработки программы реформ, необходимых России сегодня. К участию в работе ЦЭПР привлекаются эксперты из разных областей – экономисты, социологи, политологи, специалисты в определённых сферах (социальная политика, развитие ЖКХ, демография и т.д.), а также представители общественности.
Руководитель ЦЭПР
Миронов Николай Михайлович
– общественный деятель, политолог.
Родился в 1978 году в Ленинграде в семье сотрудников Ленинградского политехнического института им. М.И. Калинина (нынешний СПбПУ). Отец – кандидат физико-математических наук, мать – заведующая лабораторией одного из факультетов института.
В 2000 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет (исторический факультет), в 2005 году – Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ. Дважды был победителем Всероссийского конкурса ЦИК на лучшую научную работу в области избирательного права.
Работал в Законодательном Собрании Санкт-Петербурга (2001-2003 гг.), Избирательной комиссии Ленинградской области (до 2004 года), также в 2001-2003 гг. работал учителем в школе.
Переехал в Москву на работу в ЦИК РФ, где работал до 2006 года. Затем работал в Общероссийском Конгрессе муниципальных образований, во Всероссийском совете местного самоуправления (до 2012 года). В 2012-2013 гг. был управляющим директором по региональной политике в Российском союзе промышленников и предпринимателей. С 2015 года является руководителем Центра экономических и политических реформ.
В 2016-2017 гг. совместно с аппаратом полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе обеспечил погашение долгов по зарплате шахтерам города Гуково Ростовской области.
С 2007 года участвовал в политических и социальных исследованиях. В частности, участвовал в исследовательских проектах в Аргентине, Бразилии, Мексике и странах Европы, а также в миссиях международного наблюдения за выборами в Аргентине и на Украине.
С 2017 года работает над проектом социально-экономического развития Иркутской области. Является автором Государственного плана социально-экономического развития Иркутской области на 2019-2023 гг.
Цели ЦЭПР:
- разработка и проведение реформ, способствующих выходу страны из кризиса;
- построение политической и экономической системы, которая станет локомотивом для развития, укрепления государства, усиления его конкурентоспособности на мировом рынке и повышения благосостояния населения;
- оказание практической общественной правовой и иной помощи общественным движениям, трудовым коллективам и отдельным гражданам, чьи социальные и иные права были нарушены.
Чтобы добиться этого, ЦЭПР:
- объединяет общественность и экспертов, организует дискуссии по актуальным проблемам;
- привлекает новые лица для обновления политических и общественных структур;
- готовит законопроекты и общественные инициативы;
- проводит исследования и занимается аналитической работой;
- способствует распространению информации о необходимых для России реформах на федеральном уровне и в регионах.
9 ноября на сайте «Новой газеты» вышел материал о зафиксированном исследователями всплеске протестных акций в России. Некоторые эксперты утверждают, что всему виной предвыборный цикл, поскольку перед ним легче добиться выполнения своих требований. Однако руководитель Центра экономических и политических реформ Николай Миронов, который и презентовал доклад о росте протестных настроений, считает, что это очень узкий взгляд на проблему. Для читателей «Новой» Миронов объяснил, что он считает главной причиной выхода россиян на улицы.
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) ведет системную работу по мониторингу протестов в России с 2016 года, хотя и до этого мы проводили по этой теме социсследования. Мы начали с мониторинга трудовых конфликтов, потому что их в 2015 году вдруг стало много: на предприятиях по всей России начались задержки заработной платы. По сути, сейчас повторяется ситуация 90-х годов, когда также были массовые невыплаты - вспомните тех же шахтеров, стучавших касками по Горбатому мосту. Мы эту тенденцию отметили и стали за ней наблюдать. Постепенно мы начали наблюдение и за другими протестными акциями. И публикуем их результаты.
Надо уточнить, что мы не просто сидим в кабинете и через интернет замеряем какие-то параметры. Нет, у нас достаточно много контактов с протестующими, я лично много помогал им (тем же шахтерам, которые вновь, как в 90-е сидят без зарплаты) - поэтому могу тезисно отметить несколько выводов.
Можно, конечно, сказать, что предвыборный период как-то подогревает протестную повестку, как об этом, например, говорит пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Но этот фактор совсем не определяющий. Более важным фактором мне кажется накапливаемый эффект от кризиса - в экономике, в политике, в социальной сфере. Начавшись в экономике, он перекинулся в умы жителей России. Граждане начали со временем понимать, что есть сложности; что эти сложности - не временные, а постоянные, хронические; они стали думать, правильным ли курсом идет страна, есть ли у нее будущее?
Кризис начался в 2009 году, а потом был период некоторого восстановления. Но и тогда остановился рост доходов, рост экономики, многие потеряли работу - уже в тот момент это было заметно. А в 2014 году возник всплеск этого кризиса - в связи с падением цен на нефть и санкциями. Усилилась инфляция: в 2015 году официально инфляция выросла почти до 15%, при этом доходы остались те же. У кого-то были накопления, кто-то не сразу осознал, что ситуация носит не временный характер, а постоянный. К 2016 году это впервые дало всплеск протестности, в 2017 году эта тенденция продолжилась. Люди подходят к критической черте выживания. У людей накапливается недовольство, которое выражается в самых разных формах.
Кризис влияет на малый и средний бизнес. Предприниматели начинают разоряться, потребительский спрос минимален. Особенно печально это выглядит в регионах, где все - и предприниматели, и работники, - беднеют и разоряются. Мелким бизнесменам никто не помогает - что вызывает недовольство и в этом сегменте. И все это сверху усиливается возмущением от образа жизни элиты и крупного бизнеса, который ведет все такую же роскошную жизнь и несет минимальные потери. При этом крупные бизнесмены начинают выводить свои деньги из бизнеса в те же офшоры, что ведет к разорению предприятий: люди остаются без зарплаты, государство без налогов, моногорода без рабочих мест.
Российская власть к кризису относится очень поверхностно и беспечно - и думает, что оно само собой рассосется. Власть не боится народа сейчас. Но главное - и это видно в словах того же Пескова, - наверху смотрят на протесты только с политической точки зрения: за Путина этот митинг или против. Если протест не несет в себе политического подтекста, на него внимания обращается гораздо меньше. Чтобы пошла реакция, нужно, судя по всему, чтобы в разных городах - и обязательно в Москве и Петербурге, - собрались акции со словами «Долой правительство!».
Проблема в том, что нынешние российские элиты плохо знают историю протестов и революций в России и не понимают в деталях, как это уже происходило раньше. В стране, где нет развитой политической культуры, политический протест сразу возникнуть и не может. Но когда начинаются экономические проблемы, и люди из-за ощущения нестабильности теряют веру в будущее, они начинают объединяться вокруг беспокоящих их проблем: посмотрите на примеры дольщиков, дальнобойщиков и фермеров. Это первая стадия, и ее можно сравнить с рабочим и крестьянским движением в начале прошлого века: пролетарии объединялись вокруг «рабочего вопроса», а крестьяне требовали земли - никто сначала не говорил, что им не нужен Николай II.
Если бы государство давало обратную связь и решало бы проблемы, порождающие недовольство, ничего бы дальше и не было. Но этого не происходило и не происходит, поэтому протест переходит во вторую стадию: люди понимают, что их борьба не приносит результатов. Кто-то, конечно, просто прекращает протестовать, но в то же время накапливается определенная критическая масса людей, которая не готова прекращать протест - для нее это становится делом принципа. И тогда появляются политические требования. Вспомним то же Рабочее движение: изначально они требовали решения социальных вопросов, но уже в январе 1905 года заявили о необходимости ограничения абсолютной монархии.
ЦЭПР пока окончательного перехода к этой стадии не зафиксировал, но мы можем спрогнозировать, что она скоро начнется. Если власть не разберется с проблемами и не вернет людям чувство стабильности (а скорее всего, не вернет), разные, локальные пока что, протестные группы начнут солидаризироваться, и тогда появятся лидеры, которые объявят о политических требованиях как об основных. И это будет точка невозврата. Шанс все исправить есть, но пока власть наступает на те же исторические грабли, что и Николай II, который упорно не видел проблем рабочих и крестьян и занимался разборками с интеллигенцией и либералами. На те же грабли наступили в 70-80-е годы, когда сильно затянули с реформами, пропустили момент потери лояльности. Сейчас делается то же самое: власть упорно отмахивается от проблем, фактически повторяя тезис Николая II, сказанный им в 1916 году - «Мой народ меня любит». Но рейтинги - это не любовь, это - фиксация безальтернативности, страха, что будет хуже.
Николай Миронов , специально для “Новой”
