ПАО "МегаФон" запустило программу "FMC Партнер", благодаря которой телеком-компании смогут объединить ресурсы виртуальной АТС с мобильной сетью на базе интеллектуальной платформы оператора. По мнению экспертов, для операторов данная программа - это хорошая возможность предложить услуги тем своим клиентам, которым неудобно пользоваться IP-телефонами или компьютером и гарнитурой.
Благодаря программе "FMC Партнер" телеком-компании смогут подключить услуги виртуальной АТС на мобильные телефоны с SIM-картами "МегаФона". В "МегаФоне" отметили, что, благодаря объединению ресурсов виртуальной АТС с мобильной сетью на базе интеллектуальной платформы оператора, телеком-компании смогут ее использовать для развития таких сервисов, как короткая нумерация, система управления взаимоотношениями с клиентами (CRM), аналитика частоты, длительности и географии звонков и др. При этом телеком-компании продолжат управлять услугой виртуальной АТС, тем самым оставаясь для клиента "единой точкой входа".
"Партнерство дает и финансовые преимущества. "МегаФон" выплачивает оператору вознаграждение, размер которого растет по прогрессивной шкале в зависимости от объемов продаж мобильных услуг клиентам оператора", - сообщили в "МегаФоне". Представитель пресс-службы "МегаФона" сказал корреспонденту ComNews, что каждый случай будет прорабатываться индивидуально и условия партнерства зависят от возможностей операторов по привлечению новых клиентов по услуге.
В "МегаФоне" заверили, что участие в программе не требует получения дополнительных лицензий и затрат на организацию сети или модернизацию собственной сервисной инфраструктуры. "Мы стремимся предлагать своим клиентам и партнерам современные комплексные решения для развития и повышения эффективности их бизнеса. Программа "FMC Партнер" - это расширение возможностей и повышение привлекательности сервисов и услуг операторов фиксированной связи на базе технологических и интеллектуальных возможностей компании "МегаФон", - отметила директор по развитию корпоративного бизнеса "МегаФона" Наталья Талдыкина.
Одним из первых партнеров "МегаФона" по программе "FMC Партнер" стала его "дочка" - NetByNet (ООО "Нэт Бай Нэт Холдинг"). "Сегодня активно развиваются конвергентные сервисы, которые объединяют сразу несколько услуг для удобства клиента. Совместный с компанией "МегаФон" запуск новой программы "FMC Партнер" позволит операторам, которые используют нашу виртуальную АТС, создавать корпоративные телефонные сети и объединять технологии фиксированной и мобильной связи на всей территории нашей страны, - заявил директор по развитию корпоративного бизнеса NetByNet Сергей Ильчук. - По нашим оценкам, корпоративные клиенты смогут сократить затраты на телефонию до 20%. К услуге уже начали проявлять активный интерес не только существующие, но и потенциальные клиенты NetByNet".
Какое количество конечных пользователей (выданные партнерам SIM-карты) "МегаФон" планирует привлечь к концу 2017 г., представитель пресс-службы компании не уточнил. По его словам, в целом у "МегаФона" уже более 1,2 тыс. клиентов-операторов по всем услугам на рынке B2O.
"Для операторов данная программа - хорошая возможность предложить услуги тем своим клиентам, которым не удобно пользоваться IP-телефонами или компьютером и гарнитурой. Таким образом, определенный интерес со стороны конечных потребителей и, соответственно, со стороны операторов может быть", - заметил в беседе с ComNews ведущий консультант iKS-Consulting Станислав Мирин.
"Мы считаем, что появление подобных программ, предлагающих возможности мобильной связи для виртуальных АТС, - это правильный шаг в развитии рынка бизнес-коммуникаций, который поспособствует появлению новых и интересных продуктов на российском рынке виртуальных АТС", - сказала корреспонденту ComNews пресс-секретарь ОАО "Межрегиональный ТранзитТелеком" (МТТ) Дарья Лютцау.
По ее словам, МТТ активно и успешно развивает собственный FMC-проект за счет ресурсов компании как в фиксированном, так и в мобильном сегменте, в том числе реализуя аналогичную партнерскую программу на основе Full-MVNO.
ПАО "Мобильные ТелеСистемы" (МТС) и ПАО "ВымпелКом" (бренд "Билайн") тоже предоставляют конвергентные услуги. "МТС активно работает на рынке конвергентных услуг уже семь лет. Наш стиль - прямые продажи клиентам", - ответил ComNews пресс-секретарь МТС Дмитрий Солодовников.
"У нас уже много лет есть услуги как FMC, так и облачной АТС", - сообщила корреспонденту ComNews пресс-секретарь "ВымпелКома" Анна Айбашева. Напомним, что в 2015 г. "Манго Телеком" и "ВымпелКом" объявили об объединении функционала виртуальной АТС с возможностями мобильной связи (см. ComNews от 25 сентября 2015 г.).
Пресс-служба компании "Манго Телеком" воздержалась от комментариев.
По предварительным оценкам Станислава Мирина, общее количество пользователей виртуальных АТС через SIM-карты к концу 2017 г. составит 30-40 тыс. Что касается количества всех абонентов виртуальных АТС, то в iKS-Consulting ожидают, что к концу 2017 г. оно увеличится до 180 тыс. корпоративных клиентов. Станислав Мирин добавил, что объем рынка виртуальных АТС к концу 2017 г. превысит 6 млрд руб.
Согласно прогнозу iKS-Consulting, к 2020 г. объем российского рынка виртуальных АТС и других приложений для телефонии в денежном выражении достигнет 8,59 млрд руб. Среднегодовой темп роста по этому показателю составит 18,7% (см. ComNews от 21 ноября 2016 г.).
«Партнерство ради мира» (Partnership for Peace — PfP)
“Партнерство ради мира” (ПРМ)- это программа двустороннего сотрудничества между НАТО и отдельной страной-партнером, не являющейся членом альянса, на основе индивидуального плана взаимодействия, в соответствии с особыми потребностями данной страны.
История создания ПРМ.
Программа “Партнерство ради мира” была создана в 1994 году в рамках развития Совета североатлантического сотрудничества (ССАС), который первоначально был сосредоточен на многостороннем политическом диалоге и не предоставлял каждой стране-партнеру возможности по развитию индивидуального сотрудничества с НАТО. ПРМ значительным образом изменило данное положение дел. По сравнению с ССАС она имела следующие особенности:
. была открыта для всех государств, включая бывшие нейтральные и неприсоединившиеся страны Европы, а не только бывших членов Варшавского Договора, как это было с ССАС;
. была нацелена не только на диалог и сотрудничество, но и реальное партнерство;
. инициировала расширение НАТО.
Однако так же, как и ССАС, программа "Партнерство во имя мира" не обеспечивала гарантий безопасности государствам, входящим в нее, так как она преследовала более узкие цели. С точки зрения альянса, "Партнерство во имя мира" должно являться средством, позволяющим определить способности каждого партнера выполнять обязательства, которые возлагаются на каждого члена НАТО, и своеобразным полигоном, где эти способности будут подвергаться испытаниям".
В 1997 году был создан Совет евроатлантического партнерства (СЕАП), который стал преемником ССАС. ПРМ стала основой деятельности СЕАП.
В ноябре 2002 года на встрече в верхах в Праге были предприняты дальнейшие шаги, направленные на углубление сотрудничества между НАТО и странами-партнерами. Во всеобъемлющем обзоре СЕАП и «Партнерства ради мира» рекомендовалось укрепить политический диалог со странами-партнерами и в большей мере привлекать их к планированию, проведению мероприятий и руководству деятельностью, в которой они участвуют.
За время, прошедшее с момента создания ПРМ, состав участников этой программы менялся. Некоторые государства вступили в НАТО, и перешли из категории «страна-партнер» в категорию «страна-член альянса». В числе таких стран можно назвать Албанию, Венгрию, Словению, Болгарию.
Цели и содержание ПРМ.
Главными целями ПРМ являются следующие:
. достижение прозрачности процесса военного планирования и формирования оборонных бюджетов государств;
. внедрение демократического контроля над Вооруженными силами;
. обеспечение проведения международных операций;
. достижение уровня подготовки сил и средств, необходимого для помощи операциям, осуществляемым под эгидой ООН или с санкции ОБСЕ;
. повышение уровня знаний и умений, необходимых государствам-парнерам для участия в миротворческих, спасательных и гуманитарных операциях. Для этого в программу включены разделы о развитии военного сотрудничества с НАТО, подразумевающие осуществление совместного планирования; подготовку личного состава и проведение учений;
. расширение и активизация политического и военного сотрудничества в масштабе Европы, повышение стабильности, снижение угрозы миру, а также укрепление отношений путем создания духа приверженности практическому сотрудничеству и демократическим принципам Североатлантического альянса.
Официальной основой программы «Партнерство ради мира» является Рамочный документ, в котором излагаются конкретные положения для каждой из стран-партнеров. В соответствии с этим документом, каждая страна-партнер берет на себя ряд серьезных политических обязательств: сохранять демократическое общество; соблюдать принципы международного права; выполнять обязательства, вытекающие из Устава ООН, Всеобщей декларации прав человека, Хельсинкского заключительного акта и международных соглашений о разоружении и контроле над вооружениями; воздерживаться от угрозы или применения силы против других государств; не нарушать существующих границ государств; разрешать споры мирным путем.
В рамках ПРМ страны-партнеры сотрудничают с НАТО на трех уровнях.
Первый уровень.
Программа индивидуального партнерства (ПИП) (IPP - individual partnership programme).
ПИП является первым этапом сотрудничества страны-партнера с НАТО, осуществляемого в рамках ПРМ.
ПИП содержит в себе широкий спектр деятельности, по которому государство-партнер желает строить отношения с НАТО. Ежегодно в рамках ПИП проводится около 1500 мероприятий. Основное внимание уделяется участию военнослужащих государства-партнера в маневрах, проводимых НАТО.
Государства-партнеры на свое усмотрение выбирают деятельность и сообщают об этом руководству НАТО. Альянс в свою очередь изучает предложения и принимает проекты к реализации. Решение вопросов финансирования деятельности в большинстве случаев возлагается на государство-партнера.
ПИП, будучи одним из рабочих механизмов ПРМ, имеет широкие возможности по проведению учений и тренингов. Военнослужащие государств-партнеров приобщаются к военным знаниям в рамках упомянутой программы в учебных центрах в Обераммергау, Любляне, Будапеште, Анкаре и др.
Второй уровень.
Программа планирования процессов и анализа (ППА) (PARP- planning and review process).
ППА считается вторым уровнем сотрудничества в рамках ПРМ. Таким образом, ППА преследует цель дальнейшего усиления существующего сотрудничества в рамках ПРМ.
ППА предполагает оценку оборонной сферы, в том числе и Вооруженных сил государства-партнера, который имеет намерение принять участие в многонациональных операциях, учениях НАТО. Цель заключается в достижении соответствия стандартам НАТО в определении и оценке сил, подготовленных к участию в многонациональных учебных, тренировочных и миротворческих операциях. Главное направление деятельности в рамках ППА составляет планирование взаимных действий, новых военных учений, миротворческих операций. С точки зрения качества, сотрудничество в рамках ППА считается выше, чем в ПИП.
Третий уровень.
План действий индивидуального партнерства (ПДИП) (IPAP - individual partnership action plan).
ПДИП считается третьим уровнем сотрудничества в рамках ПРМ. ПДИП был объявлен открытым для государств-партнеров на Пражском саммите НАТО в ноябре 2002 года. ПДИП отражает конкретные мероприятия по интеграции в НАТО силового сектора государства-партнера. План в то же время устанавливает сферы, в которых государства - союзники НАТО могут оказать помощь государствам-партнерам, определяет пути повышения их учебных и тренировочных возможностей.
В ПДИП нашли отражение суть реформ в Вооруженных силах сотрудничающих с Альянсом государств, которые стремятся к членству в НАТО, вопросы подготовки необходимых в этом направлении планов и выбора оптимального бюджетного варианта для этой деятельности.
Кто участвует в ПРМ.
На сегодняшний день в программе «Партнерство ради мира» участвуют 22 страны: Армения, Австрия, Азербайджан, Беларусь, Босния и Герцеговина, Финляндия, бывшая югославская республика Македония, Грузия, Ирландия, Казахстан, Кыргызстан, Мальта, Молдова, Черногория, Россия, Сербия, Швеция, Швейцария, Таджикистан, Туркмения, Украина, Узбекистан.
| Печать |
ПРОГРАММА "ПАРТНЕРСТВО ВО ИМЯ МИРА" в рамках "особых отношений" России и НАТО
Г.МЕХОВ, генерал-майор запаса
Cо вступлением Европы в постконфронтационный период военно-политическое руководство государств - членов Североатлантического союза было поставлено перед необходимостью пересмотра целей и задач альянса, адаптации его курса, прежде всего восточноевропейской политики, к новым условиям.
После детального анализа сложившейся в Европе ситуации руководство блока пришло к выводу о необходимости пересмотра характера отношений между ним и бывшими государствами - участниками Варшавского Договора. На встрече натовских лидеров в Лондоне в июле 1990 г. была определена в общих чертах новая коалиционная восточная политика, которая предполагала переход от конфронтации к диалогу и партнерству.
В последующий период осуществляется разработка "новой стратегической концепции НАТО", которая была официально принята на встрече в верхах в ноябре 1991 г. в Риме.
В ней лондонская установка на развитие сотрудничества со странами Восточной Европы получила дальнейшее развитие. Так появилась инициатива создания специального органа для проведения регулярных консультаций с восточноевропейскими государствами по вопросам стабильности и безопасности в Европе - Совета североатлантического сотрудничества (ССАС). Если быть более конкретным, то совместное предложение организовать ССАС было выдвинуто в октябре 1991 г. госсекретарем США Дж.Бейкером и главой германского МИД Г.-Д.Геншером.
Советский Союз, а после его развала Российская Федерация в целом приветствовали создание этой организации именно как органа, позволяющего осуществлять многосторонние связи стран ЦВЕ, Балтии, государств СНГ с НАТО без членства в ней, поскольку расширение Североатлантического союза за счет включения одних стран и отказа в приеме другим, естественно, вызывало бы негативное отношение России и некоторых других стран. Расширение НАТО на Восток объективно влечет за собой и целый ряд проблем военно-стратегического характера.
В настоящее время в ССАС входят 38 государств: 16 стран НАТО; 12 стран СНГ; страны Центральной, Восточной Европы и Балтии. Кроме создания постоянно действующего комитета, проведен ряд заседаний на уровне министров иностранных дел, обороны и начальников генеральных штабов. Разработана и принята программа сотрудничества в области контроля над вооружениями, по вопросам военного планирования и строительства вооруженных сил, конверсии оборонной промышленности, развития экономики и науки, экологии и ряду других.
Вместе с тем инициатива НАТО по созданию ССАС, помимо решения вопроса о сотрудничестве с бывшими противниками, преследовала и другую цель. Она явилась как бы ответом на просьбы ряда европейских стран о принятии их в состав блока, которые стали особенно настойчивыми после распада СССР.
В апреле 1992 г. министры обороны стран - членов ССАС решили сконцентрировать свое внимание на сотрудничестве в следующих областях: военные стратегии, управление обороной, правовые рамки для вооруженных сил, гармонизация планирования обороны и контроля над вооружениями, учениями и подготовкой войск, резервные силы, охрана окружающей среды, контроль над воздушными перевозками, поисково-спасательные операции, участие военных в оказании гуманитарной помощи и военная медицина.
Важным дополнением было включение в этот перечень операций по поддержанию мира (декабрь 1992 г.). Разработана и программа, сотрудничества в этой области. Она включала страны ЦВЕ в деятельность НАТО по поддержанию мира. В то же время некоторые страны ЦВЕ предложили блоку использовать их возможности (прежде всего имеющуюся инфраструктуру) для подготовки и проведения таких операций.
И хотя ССАС стал форумом для дискуссий по текущим проблемам безопасности и для ознакомления стран ЦВЕ с принятыми в НАТО процедурами и планами, членство в ССАС не оправдало ожидания этих государств в сфере безопасности. Оптимальным решением для них было бы членство в НАТО или предложение о гарантиях безопасности с его стороны, а не консультации и информация о взглядах НАТО на безопасность.
Учитывая это, НАТО вела поиск гибкого решения, которое бы без ущерба коллективным интересам ее членов позволяло бы контролировать ситуацию в Европе, в частности, изменения, происходящие во всех армиях бывшей Организации Варшавского Договора, особенно российской, открыло бы новые перспективы для переговоров о членстве в НАТО в будущем, не допуская в то же время чересчур большого ускорения этой процедуры.
Учитывая мнение западных аналитиков о том, что сохраняется возможность нарастания имперских амбиций России и непредсказуемость развития событий в ней. Североатлантический союз признал, что для государств ЦВЕ необходимы более тесные и специфичные связи, чем те, которые предоставляет ССАС.
В результате была выдвинута программа "Партнерство во имя мира" (ПИМ), которую можно было бы определить как ССАС-2, если бы не следующие особенности:
она открыта для всех государств, не входящих в НАТО, включая бывшие нейтральные и неприсоединившиеся страны Европы, а нс только бывших членов ОВД, как это было с ССАС;
инициирует расширение НАТО "когда другие страны будут способны выполнить свои обязательства по членству в этой организации" (из заявления президента США Б.Клинтона на совещании НАТО в Брюсселе 10 января 1994 г.).
Однако так же, как и ССАС, программа "Партнерство во имя мира" не обеспечивает гарантий безопасности государствам, в нее входящим. По мнению помощника госсекретаря США Р.Холбрука, эти организации "сфокусированы на выполнение более узких задач". "С точки зрения альянса, "Партнерство во имя мира" будет средством, позволяющим определить способности каждого партнера выполнять обязательства, которые возлагаются на каждого члена НАТО, и своеобразным полигоном, где эти способности будут подвергаться испытаниям".
Не случайно в рамочном документе о присоединении к программе ПИМ указываются мероприятия по сотрудничеству, представляющие интерес для партнера: средства (включая тыловое и медицинское обеспечение и инфраструктуру) и подробная информация о военных подразделениях, которые могут быть задействованы в мероприятиях по этой программе, в том числе оценку их готовности и другие оперативные параметры; долгосрочные военные планы, направления развития вооруженных сил, НИОКР и другие аспекты планирования, а также меры, которые будут предприняты по достижению политических целей партнерства.
Участие в Программе, кроме того, обусловлено обязательным выполнением других требований: обеспечение транспарентности процесса формирования военных бюджетов, осуществление гражданского (демократического) контроля за деятельностью министерств обороны, совместное планирование и проведение военных учений, создание возможностей для взаимодействия с силами НАТО в интересах осуществления миротворческих и поисково-спасательных операций, проведения гуманитарных акций.
Со дня принятия Программы на встрече на высшем уровне в январе 1994 г. к ней присоединились 27 стран. Первоначальные оценки ПИМ в целом основывались на ее внешней ценности, на том, что "активное участие в ПИМ будет играть важную роль в эволюционном процессе расширения НАТО". Но были и другие мнения, сводившиеся к тому, что ПИМ фактически приостановила этот процесс, "размыла" его. Присоединение России к ПИМ, происшедшее в ходе визита президента США Б.Клинтона в Москву сразу же после январского (1994 г.) натовского саммита, подтвердило, по мнению ряда западных политологов, что североатлантический альянс сделал шаг назад, а не вперед по пути расширения блока. Совместная российско-американская декларация характеризует ПИМ как "важный элемент возникающей новой структуры европейской безопасности", подразумевая, очевидно, что ПИМ была задумана как постоянный процесс, а не подготовка к вступлению в НАТО. Не случайно на одной из пресс-конференций в августе 1994 г. Президент России Б.Ельцин выразил удовлетворение тем, что не произошло расширения НАТО. И также не случайно, год спустя, американский сенатор Р.Лугар, выступая на конференции "Роль НАТО в европейской стабильности" в Центре стратегических и международных исследований (Вашингтон, март 1995 г.), назвал ПИМ "политикой откладывания в долгий ящик".
Представляет интерес оценка хода реализации программы "Партнерство во имя мира" самим руководством Североатлантического союза.
Так, в ходе состоявшихся в конце мая - начале июня 1996 г. заседаний высших руководящих органов НАТО значительное внимание было уделено оценке реализации мероприятий этой программы как одного из важнейших направлений деятельности блока на современном этапе.
При этом был отмечен значительный прогресс в развитии отношений альянса со странами-партнерами в области организации и проведения совместной учебно-боевой деятельности штабов, войск (сил), разработки нормативно-правовых основ реализации мероприятий в рамках ПИМ и военно-технического сотрудничества.
В процессе оценки выполнения планов совместной боевой подготовки за истекшие два года особо отмечено возрастание интенсивности и масштабов проведения мероприятий. В частности, указывалось, что количество проведенных в 1995 г. учений в рамках ПИМ увеличилось по сравнению с 1994 г. более чем в четыре раза (с 11 до 46). В них участвовали штабы, формирования вооруженных сил 20 (из 27) стран-партнеров (в 1994 г. - 10). По составу привлекавшихся сил и средств учения достигли батальонного и бригадного уровня (в 1994 г. ограничивались звеном взвод-рота).
Анализ оперативной и боевой подготовки показывает, что командование блока дифференцирование подходило к выбору участников и мест проведения учений, отдавая приоритет странам "вишеградской группы" (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия). Так, наиболее активное участие в совместных учениях принимали части и подразделения ВС Польши (в пятнадцати учениях), Венгрии (в восьми), Чехии (в восьми), Словакии (в семи), что в среднем вдвое выше показателей остальных стран - участниц ПИМ.
Положительную оценку получило расширение системы подготовки офицерских кадров стран-партнеров в военно-учебных заведениях НАТО, что рассматривается в качестве важного фактора повышения эффективности совместной военной деятельности. Было отмечено, что в 1995 г. программа такой подготовки выполнена полностью, обучение прошли более 400 офицеров (в 1994 г. - около 150).
Позитивно оценено и начало процесса подписания документов, регламентирующих правовое положение пребывания войск НАТО и стран-партнеров на территории других государств - участников ПИМ и их взаимные обязательства по защите информации. К наиболее важным отнесены соглашения: "О статусе вооруженных сил, участвующих в ПИМ" (подписали 17 государств) и "О защите информации НАТО/ПИМ" (подписано 21-м государством-партнером, пять из которых - Польша, Венгрия, Чехия, Словакия и Румыния - получили сертификат о соответствии натовским стандартам безопасности в работе с документами) . Считается, что полномасштабный ввод в действие этих документов уже в ближайшее время создаст прочную нормативно-правовую основу для дальнейшего углубления военного сотрудничества в рамках ПИМ.
В качестве положительных результатов военно-технического сотрудничества было отмечено завершение специалистами НАТО анализа уровней совместимости систем управления и связи ВС стран Восточной Европы и Балтии с аналогичными системами ОВС блока, а также разработка программ по оснащению стран-участниц боевой техникой западного производства. Наиболее успешным считается развитие сотрудничества с Польшей и Венгрией, которое уже фактически переведено в практическое русло. Особо выделяется начало оснащения самолетного парка ВВС этих стран новыми системами опознавания "свой-чужой", а также осуществление поставок для венгерской армии авиационной, бронетанковой техники и стрелкового оружия на сумму около 120 млн. долл.
В то же время наряду с положительными результатами сотрудничества в рамках ПИМ был указан ряд существенных недостатков, затрудняющих реализацию программы партнерства. Особый акцент при этом делался на недостаточное финансирование запланированных мероприятий со стороны государств-партнеров, что в ряде случаев ставило под угрозу срыва их реализацию. В качестве серьезных недостатков, значительно затрудняющих организацию и проведение совместной учебно-боевой деятельности, рассматриваются различия в положениях ряда руководящих документов, регламентирующих функционирование ОВС НАТО и ВС государств - участников ПИМ, а также слабая языковая подготовка командно-штабного состава армий стран-партнеров. Были отмечены также недостаточный уровень партнерских отношений России с альянсом и пассивность ряда стран СНГ, особенно Киргизии, Грузии и Азербайджана, которые ограничивали свою деятельность в истекший период формальным членством в ПИМ.
В целом анализ произведенных в НАТО оценок хода реализации мероприятий программы "Партнерство во имя мира" свидетельствует о том, что они направлены на выработку руководством блока более действенных мер по подготовке стран Восточной Европы и Балтии к интеграции в Североатлантический союз. При этом основные усилия направляются на активизацию и расширение сотрудничества с государствами "вишеградской группы", которые рассматриваются в качестве первоочередных кандидатов на вступление в альянс.
О сотрудничестве России с США
Наши отношения с НАТО во многом определяются уровнем взаимодействия, между Россией и США. На рубеже 1996-1997 гг. можно подвести некоторые итоги и извлечь необходимые уроки из сотрудничества в военной области. Можно напомнить, что до 1988 г. контакты между СССР и США в военной области не носили регулярного характера и поддерживались в основном в ходе эпизодических визитов представителей военного руководства двух стран, а также встреч военных делегаций, в частности, на переговорах по ограничению стратегических вооружений.
Демократические преобразования в восточноевропейских странах, вывод советских войск из этих государств, объединение Германии, взаимодействие на международной арене в период ирако-кувейтского кризиса 1990-1991 гг. - все это наряду с расширением экономических, культурных и других связей способствовало и углублению военного со-- трудничества. Особое значение имел ввод в действие двухгодичных планов советско-американских контактов в военной области и подписание соглашения о предотвращении опасной военной деятельности.
В 1994 г. для повышения оперативности взаимодействия министерств обороны двух стран устанавливается прямая линия закрытой телефонной связи между военными ведомствами РФ и США.
Наряду с традиционными формами контактов (официальные визиты, обмен военными делегациями) в 1993-1994 гг. в практику российско-американских отношений широко вошли такие мероприятия, как обмен визитами авиаподразделений и кораблей, проведение совместных учений по поиску и спасению, участие в международных конференциях и симпозиумах по военной проблематике (ядерное, химическое и обычное оружие, вопросы экологии, конверсии, утилизации вооружения и военной техники, конфликтологии и др.).
С 1994 г. был начат обмен опытом миротворческой деятельности и нетрадиционного применения вооруженных сил, в том числе и проведение совместных учений миротворческих сил России с аналогичными частями и подразделениями США и других стран. Это направление совместной деятельности имело и продолжает иметь очень важное значение. Оно обусловлено тем, что с распадом СССР возникновение вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве поставило перед Россией в качестве приоритетного вопрос о необходимости разработки концептуальных основ урегулирования конфликтов различной интенсивности, прежде всего на постсоветской территории. И здесь весьма полезен опыт ООН, Франции, Финляндии и других стран.
В 1994 г. впервые в истории на территории России было проведено двустороннее российско-американское учение "Миротворец-94", а в 1995 г. на территории США - "Миротворец-95", которые явились прелюдией к совместной операции в Боснии.
Несмотря на то что, по нашим оценкам, эти учения носили скорее символический характер (что не могло не отразиться на качестве и эффективности их проведения), данный опыт оказался необходимым и оказал существенное влияние на перспективы российско-американского сотрудничества в области разрешения кризисных ситуаций и военных конфликтов.
Такое взаимодействие явилось своевременным, что подтвердилось последующими событиями в Европе, подписанием Парижских мирных соглашений по Боснии, совместным участием в силах по выполнению мирных соглашений. Первый в истории опыт участия российских воинских контингентов в операции по разрешению вооруженных конфликтов, как известно, мы приобрели на территории бывшей Югославии в период 1991-1995 гг., когда российские военнослужащие в условиях реальной боевой обстановки выполняли возложенные на них задачи в составе многонациональных сил ООН. Причины неудачи операции ООН в бывшей Югославии различны. Некоторые из них заслуживают внимательного анализа, но это уже выходит за рамки данной статьи.
О сотрудничестве России с НАТО
Отношения России с НАТО осуществляются как на многосторонней (в рамках Совета североатлантического сотрудничества и программы "Партнерство во имя мира"), так и на двусторонней основе.
По линии Совета североатлантического сотрудничества реализовано более 30 мероприятий, в том числе участие в заседаниях ССАС на уровне министров обороны, а также начальников генеральных штабов, непосредственные контакты главнокомандующих ОВС НАТО на ТВД с командующими округов и флотов России, участие представителей МО РФ в качестве наблюдателей на учениях войск НАТО, посещение специальных семинаров НАТО и ССАС, обмен слушателями и лекторами.
Практическим результатом в 1994 г. явилось подписание Плана сотрудничества между Министерством обороны РФ и военным руководством НАТО на 1994 г., который был в основном реализован. Вместе с тем, в связи с заявлением на сессии Совета НАТО в декабре 1994 г. о расширении численного состава блока, планы контактов на последующие годы с НАТО не составлялись.
Однако в целях оперативного решения вопросов двусторонних контактов при штаб-квартире НАТО в Брюсселе и при Посольстве России сформирована группа связи с НАТО, в которой участвуют представители МО РФ. При этом контакты с НАТО не сворачивались, но носили более ограниченный характер.
В целях сотрудничества в рамках программы "Партнерство во имя мира" Россией была подготовлена и введена в действие 31 мая 1995 г. Программа сотрудничества Россия - НАТО, которой предусматривалось сотрудничество по таким направлениям, как участие в работе Координационной ячейки партнерства (Бельгия); в заседаниях различных комитетов НАТО, в консультациях, семинарах, конференциях и симпозиумах; российских наблюдателей и подразделений миротворцев России в полевых, командно-штабных учениях, командно-штабных тренировках, проводимых по планам НАТО и других партнеров по ПИМ, а также направление российских офицеров на курсы в школы НАТО и подготовка в России военных наблюдателей и офицеров штабов ООН.
Кстати, никем не отрицается, что в России создана одна из лучших в Европе систем подготовки военных наблюдателей ООН. Свыше 300 офицеров ВС России и других стран, в том числе Англии, США, Канады и Германии, прошли на базе курсов "Выстрел" специальную подготовку.
В соответствии с решением Совета Безопасности РФ от 24 мая 1995 г. ряду ведущих министерств, включая Минфин, было поручено обеспечить практическую реализацию Программы партнерства Россия - НАТО. Были разработаны и соответствующие проекты планов конкретных мероприятий по практической реализации этой программы. Однако Минфин отказался осуществить целевое выделение финансовых средств даже на минимальное участие ВС России в программе. А за счет средств, выделенных федеральным бюджетом, например на 1996 г., такое участие было просто неприемлемо. Таким образом, в 1995 и 1996 гг. сотрудничество Минобороны с НАТО в рамках программы "Партнерство во имя мира" практически не осуществлялось.
Большое внимание уделяется двусторонним отношениям. Россия поддерживает контакты практически со всеми ведущими странами НАТО. Достаточно четко отлажен механизм как военно-политических, так и собственно военных связей.
В целом имеется договорно-правовая база отношений в военной области с США, Германией, Грецией, Францией, Данией, Норвегией. В ближайшее время предусматривается заключить соглашения о сотрудничестве в военной области с министерствами обороны Италии, Португалии, Нидерландов.
В соответствии с существующими соглашениями готовятся и проводятся совместные учения (например, миротворческие учения, учение по ПРО с США), обсуждаются практически все военно-политические проблемы, осуществляются визиты руководящего состава и обмен военными делегациями, заключены и реализуются отдельные соглашения по военно-техническим аспектам сотрудничества.
Безусловно, все перечисленные формы участия России не противоречат ее интересам и лишь усиливают наше политическое воздействие на НАТО. Однако по мере расширения НАТО существует риск того, что дальнейшее участие ряда стран, прежде всего России, может оказаться под вопросом.
23 мая 2007 года произошло событие, которое пока глубоко не отпечаталось в массовом сознании и, не исключено, считается многими россиянами малозначительным, хотя в действительности может коснуться буквально каждого. Госдума в срочном порядке ратифицировала соглашение, заключенное с государствами - участниками НАТО и другими государствами, участвующими в программе «Партнерство ради мира», о статусе их сил. Исход дела решило традиционное единодушие «единоросов», хотя думские фракции КПРФ и ЛДПР пытались сопротивляться ратификации.
Россия присоединилась к соглашению в апреле 2005 г. Сегодня в нем участвует 41 государство, включая членов Североатлантического блока, а также большинство стран-членов СНГ.
Накануне за ратификацию соглашения и дополнительного протокола к нему высказались два профильных комитета Думы - по международным делам и по обороне. В их аргументации преобладали благостные тона: документы отвечают интересам Российской Федерации, их ратификация позволит усилить переговорные позиции при решении вопросов нахождения российских войск за рубежом, а также при организации российского воинского транзита, в том числе в Калининградскую область. Соглашение позволит гарантировать права российских военнослужащих, принимающих участие в совместных мероприятиях в рамках программы «Партнерство ради мира», значительно упростить организацию въезда-выезда за границу военнослужащих, гражданского персонала и членов их семей (без оформления загранпаспортов и виз). Кроме того, реализация соглашения обеспечит на принципе взаимности ввоз и вывоз боевой техники, транспорта и других средств, необходимых при проведении мероприятий в сфере военного сотрудничества, без уплаты таможенных пошлин и налогов.
Бесспорно, кому-то из наших сограждан жизнь облегчится. Но выигрыш для малого числа людей (в самом деле, много ли у нас выезжает в служебные командировки по военной линии, да и надо ли умножать их число?) при ближайшем рассмотрении оборачивается огромным, а то и непоправимым проигрышем для всех. Самое главное: в заключении профильных комитетов ушло в тень: действие соглашения распространяется не только на российских военных на территории других государств, но и на иностранные воинские контингенты на территории России.
В этом положении, как представляется, и зарыта собака. Правда, Комитет по международным делам оговорился, что присоединение РФ к соглашению «отнюдь не предусматривает автоматическое согласие России на прием иностранных контингентов на своей территории». Рассмотрение такого рода просьб и совместных планов военного сотрудничества, мол, будет являться в каждом конкретном случае предметом отдельных договоренностей между заинтересованными государствами - участниками соглашения.
А вот в это что-то не верится. Когда осенью 2006 года сорвалось проведение в Нижегородской области совместных учений российских Вооруженных сил и войск НАТО «Торгау-2006», Сергей Иванов как раз и объяснил его отмену отсутствием юридической базы, а предварительная договоренность-то была. Сегодня такая база создана, и именно она (а не какие-то частные «договоренности») будут решать исход дела. Тем более, что необходимость (как и возможность) пребывания наших воинских контингентов в США, Германии, Великобритании, Бельгии крайне сомнительна, а вот тяга США и НАТО к контролю за российской территорией бросается в глаза.
Глава комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев, отвечая на такого рода предположения журналистов, попытался сместить акценты. Речь идет, заявил он, не только о военном сотрудничестве, но и о взаимодействии служб при осуществлении спасательных операций в ходе техногенных катастроф, пожаров, спасательных операций на море. Кто спорит: сотрудничество в этих областях необходимо, но почему нельзя отрегулировать его правовые аспекты без предоставления «зеленого коридора» иностранным войскам?
А кроме того, только г-н Косачев полагает, что соглашение о статусе сил затевалось в основном в гуманитарных целях. Вот западные партнеры придерживаются иной и, сдается, отвечающей их истинным намерениям точки зрения. В представленном на днях сенату США докладе командующий Европейским командованием генерал Бантц Крэддок в открытую заявил: «Наши амбициозные планы по практическому сотрудничеству с Россией не реализованы отчасти из-за отказа Госдумы ратифицировать соглашение о статусе сил "Партнерство во имя мира", которое позволило бы вооруженным силам альянса проводить учения на российской территории (выделено нами. - Ю.Р. )».
Может сложиться ощущение, будто российские законодатели творят в башне из слоновой кости. Было спланировано ратифицировать указанное выше соглашение, - и депутаты настойчиво шли к цели, не обращая внимания на «неудобную» действительность. Ситуация своим абсурдом напоминает ту, что сложилась в последние дни перед войной и даже в ее первые часы: на нашу землю уже падали фашистские бомбы, гибли мирные люди, а к Бресту из глубины страны по-прежнему спешили эшелоны со стратегическими материалами: как же, под ранее подписанные контракты с Гитлером составлены графики и их обязательно надо выполнять. Во что вылилась такая пунктуальность - хорошо известно.
Стремление к обязательности, пунктуальности в политике - вовсе не предполагает близорукости. Линия поведения наших партнеров по программе «Партнерство ради мира» более чем наглядно свидетельствует, что не торопиться ратифицировать соглашение надо, а признать ошибочность присоединения России к этой программе и заморозить свое участие в ней.
Судите сами: несмотря на широковещательность заявлений об эффективности совместной борьбы с международным терроризмом, не пойман ни один террорист, и в то же время ни для кого не секрет поддержка со стороны ряда западных стран и международных организаций террористов, орудующих на территории России. Совместные с натовцами учения и тренировки носят локальный и скорее демонстрационный характер, дающий пользу только Брюсселю, который получает возможность назойливо внедрять в общественное сознание мысль о «транспарентности» и «совместимости» стандартов военных систем на Западе и Востоке. Много, очень много слов о «партнерстве», о необходимости диалога во имя отказа от стереотипов взаимного восприятия.
А на деле - непрекращающееся движение НАТО на восток путем поглощения уже не только бывших стран социалистического содружества, но и бывших советских республик, публичное - впервые после развала СССР - причисление России к странам, представляющим несомненную военную угрозу для США, реализация американских планов по размещению элементов собственной ПРО в Восточной Европе. Совершенно не отвечает духу сотрудничества, декларируемому между Россией и НАТО, ситуация вокруг адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Страны блока открыто заявили, что не ратифицируют договор, пока Россия не ликвидирует свои базы в Грузии и Молдавии.
Большинство указанных событий произошли уже после того, как Россия подписала соглашение о статусе сил, так что поводов задуматься у российских парламентариев было много.
В самый канун ратификации появилась новая пища для размышлений. Упомянутый выше генерал Крэддок, командующий Европейским командованием вооруженных сил США, в докладе сенату прямо заявил, что «российские стратегии последнего времени по расширению влияния идут вразрез с безопасностью США и НАТО». Госсекретарь США Кондолиза Райс, побывавшая в Москве перед ратификацией Думой соглашения о статусе сил "Партнерство во имя мира", также сделала заявление, которое при всем желании «партнерским» не назовешь: Вашингтон, мол, учитывает интересы России, но не собирается отказываться от намерения разместить элементы системы ПРО в Чехии и Польше.
Казалось бы, что еще нужно, чтобы насторожиться и уж, по крайней мере, не форсировать ратификацию соглашения, дающего односторонние преимущества военному блоку, который явно угрожает нашей национальной безопасности. Но - нет: собралась нижняя палата и за несколько часов все решила…
Предположение, будто российские парламентарии творят в башне из слоновой кости, могло бы иметь место, если бы не знать о «податливости» большей части депутатского корпуса. В политической наивности, в оторванности от грешной земли их не заподозришь.
Обращает на себя внимание два обстоятельства. Первое: думские руководители делают акцент на выигрыше от такого соглашения для российских военнослужащих. Преимущества же, которые получают на нашей земле иностранные военные, остаются почему-то «за кадром». Такая акцентировка по меньшей мере странна: законное пребывание иностранных войск на российской земле, тем более представляющих военный блок, ведущий враждебную России политику, далеко не рядовое событие. По крайней мере, новейшая история России (СССР) аналогий не знает.
Второе: западные партнеры не просто лоббировали ратификацию соглашения Госдумой, а прямо давили на российскую сторону. Это следует из слов Сергея Иванова, еще в прежнем статусе вице-премьера - министра обороны РФ принявшего участие в феврале 2007 г. в неформальном заседании Совета Россия - НАТО в Севилье. Их стоит процитировать полностью, учитывая, что Иванов держал речь не перед соотечественниками, а перед своими коллегами из Североатлантического блока: «Несколько слов о состоянии дел относительно ратификации Государственной Думой России Соглашения о статусе сил… Этот вопрос постоянно поднимается на российско-натовских встречах различного уровня. В настоящее время продолжается работа, нацеленная на запуск официальной государственной процедуры ратификации Соглашения. Повлиять на ускорение этого процесса мы не можем по причинам, не зависящим от Минобороны России».
Слышите нотки извинения в словах заместителя главы российского правительства? С чего бы это?
Чем объясняется та настойчивость, с которой натовцы постоянно и на всех уровнях поднимали вопрос об ускорении ратификации соглашения? Неужели причина в трогательной заботе о российских военных, которых, не дай Бог, занесет на чужую территорию? Вряд ли. Их, безусловно, волновало снятие любых юридических преград на пути движения на российскую территорию собственных контингентов.
И тут возникает новая серия вопросов, на которые граждане России вправе получить, но так и не получают исчерпывающие ответы. Традиционное объяснение, к которым прибегает власть (процитируем того же Сергея Иванова) - ратификация соглашения «с юридической точки зрения должна существенно облегчить подготовку и проведение совместных учений как на многонациональной, так и на двусторонней основе» - и слишком лаконично, и отдает лукавством.
Уже не выглядят мифическими догадки, высказываемые левыми силами о том, что воинские контингенты натовских стран, для которых расчищается путь на российскую территорию, будут предназначены не столько для пресловутых учений, сколько для охраны и обороны иностранной собственности, масштабы которой в нашей стране постоянно возрастают.
И еще одно. Напомним: законопроект внес в Госдуму Президент России. Как соотнести этот шаг с той же Мюнхенской речью В.В. Путина? Неужели достаточно одного визита в Москву Кондолизы Райс, чтобы заявленный перед мировым сообществом более самостоятельный внешнеполитический курс обернулся возвращением в обоз Госдепа и Пентагона?
На минувшей неделе Фонд развития Интернет-инициатив (ФРИИ) и одна из крупнейших отечественных продуктовых розничных компаний X5 Retail Group объявили о запуске совместной программы стратегического партнерства. В ее рамках X5 при поддержке ФРИИ будет тестировать инновационные проекты на ранних стадиях и внедрять лучшие из них в свою бизнес-практику.
Предполагается, что уже в июне ФРИИ запустит 12-й по счету акселератор . На этот раз его основной тематикой станет поддержка стартапов, развивающих инновационные технологии в ритейле (retail-tech). Проекты, прошедшие отбор на акселерацию, получат финансовую поддержку со стороны ФРИИ (от 2 до 25 млн руб.) А также уникальную возможность получить консультацию и экспертную оценку со стороны Х5, протестировав свои идеи при помощи потребительской базы компании, которая содержит обезличенную информацию о более чем трех миллиардах покупок. Принять участие в тестировании смогут как сильнейшие выпускники нового набора акселератора, так и более зрелые портфельные проекты фонда, уже успевшие зарекомендовать себя на рынке.
Растущая цифровизация открывает ритейлу возможности для экспансии в новые сектора, уверены во ФРИИ. Поэтому вложения в стартапы, связанные с retail-tech, становятся все более актуальны. За три года работы ФРИИ число стартапов, продукт или сервис которых может быть применен в розничной торговле, в воронке фонда уже превышает несколько тысяч. Причем свыше половины этих проектов подали заявки на инвестиции в прошлом году.
По мнению Дмитрия Калаева, директора по образовательным и акселерационным программам ФРИИ , сегодня мировой рынок технологий для офлайн-ритейла находится примерно в том же состоянии, в котором пребывал рынок бронирования гостиниц лет 10 назад или рынок такси пятилетней давности:
– Мы стоим на пороге значительных изменений. В ближайшие пять-семь лет в этой сфере они будут только нарастать, и у ритейл-компаний есть потенциал на этом заработать, улучшив свои бизнес-показатели.
Подать заявку на участие в новой акселерационной программе смогут основатели компаний, если их продукт или сервис помогает сделать традиционные покупки более быстрыми и комфортными, максимально персонализировать процесс обслуживания клиентов, оптимизировать логистику или пространство торгового зала, увеличить конверсию за счет сочетания онлайн- и офлайн-каналов продаж.
Вадим Капустин, директор по стратегическому маркетингу и планированию X 5 Retail Group заявил, что инновационное развитие его компания рассматривает как одно из важнейших условий для создания долгосрочного конкурентного преимущества:
– К этому вопросу мы подходим системно, поэтому партнерство с ФРИИ для нас очень важно. Наша компания выбрала для себя четыре основных направления: инновации в товарах, инновации в услугах, инновации в бизнес-процессах и инновации в бизнес-моделях.
В качестве примеров инновационных проектов, которые уже проходят тестирование и внедрение в X5, Капустин привел технологию бесконтактных платежей с помощью мобильного телефона. Еще одно направление, которое развивает компания – персонализация предложений и интеллектуальные программы лояльности, когда используя Big Data, ритейлер узнает практически все о преференциях своих клиентов.
Инновации в сфере бизнес-процессов, в частности проведения ценового мониторинга, X5 внедряет благодаря технологиям распознавания образов (сбор информации по фото продуктов на полках и их ценников): «Это как раз один из примеров того, в чем мы уже начали сотрудничать с ФРИИ», – отмечает Капустин. – «Внутри фонда есть компания, обладающая подобными технологиями, с ними мы провели несколько пилотных проектов в наших магазинах и теперь переходим на обсуждение коммерческих условий».
Не обходят в X5 вниманием и такие тренды как роботизация, оптимизация логистики и омниканальность (как инновацию в бизнес- моделях):
– Мы понимаем, что покупателям надо давать гораздо больше возможностей, где и как приобретать товар, - рассказывает Капустин. – Это могут быть и интернет-магазины, и соцсети, и доставка на дом/доставка через локеры (специальные сейфы). В этом году мы планируем запуск онлайн-магазина в рамках проекта «Перекресток».
По словам Фабрисио Гранжа, директора по информационным технологиям X 5 Retail Group , компания также ищет технологии, которые «позволят все делать быстрее, дешевле, и системы, которые дадут возможность использовать краудсорсинг и краудтестинг»:
– Сейчас ИТ, которые мы применяем, можно разделить на три уровня: для покупателей, которые приходят в наши магазины, для фронт-офиса магазинов и для бэк-офиса магазинов. Так что нам нужны инновации, которые улучшат работу на трех этих уровнях. Например, очень востребована будет система, которая позволит ускорить поиск сотрудников – этакий «убер» в сфере HR. Мы уже работаем в этом направлении. Также внедряем ИТ-систему самообучения сотрудников.
Главный исполнительный директор Х5 Retail Group Игорь Шехтерман считает, что сотрудничество с ФРИИ даст его компании возможность протестировать и внедрить инновации на самых ранних проектных стадиях, найти новые и нестандартные способы решения собственных задач, которые нацелены на повышение операционной эффективности бизнеса во всех звеньях цепочки поставок: от производителя до магазина.
Он сообщил, что внутри X5 уже существует инновационная группа, куда входят 25 человек – практики из бизнеса, из различных сетей, из корпоративного центра, которые взаимодействуют со стартапами. На ИТ компания сегодня тратит порядка 10% своих капитальных затрат. Но, поскольку в ходе сотрудничества с ФРИИ X5 планирует приобрести некоторые из особо удачных стартапов, возможно, этот бюджет возрастет.
Кстати, помимо всего прочего, компания успешно внедряет и использование ГИС-технологий:
– У нас есть собственная, во многом, уникальная геоинформационная система, с помощью которой в прошлом году мы открыли несколько тысяч магазинов, - рассказал Шехтерман. - Как она работает? Наш специалист, который занимается развитием сети магазинов, приезжает в тот или иной регион, где выбирает потенциальное место для открытия новой точки - объект, который нам интересен для аренды. Объект фотографируют и моментально отсылают на обработку в нашу ГИС, куда уже забита вся информация о данной локации: количество потенциальных покупателей, их предпочтения и т.д. В результате, буквально через несколько минут ГИС выдает данные, важные для товарооборота будущего магазина. А дальше уже независимо от человека автоматические системы готовят эту информацию к обсуждению на инвестиционном комитете. То есть мы делаем достаточно точный прогноз о том, насколько успешным будет магазин, и для принятия инвестиционного решения абстрагируемся от зависимого мнения человека, который может пожелать «протолкнуть» этот объект. А все согласования проходят онлайн, без каких-то бумаг…
Как сообщил директор ФРИИ Кирилл Варламов , фонд создал крупнейшую на сегодня отечественную сеть работы со стартапами, через которую в год проходит около восьми тысяч проектов. Им предстоит успешно миновать четыре уровня акселерации, чтобы стать более зрелыми:
– Потом мы инвестируем в них средства фонда (на этой стадии финансирование от партнеров еще не привлекается), за эти деньги развиваем их еще раз, «прокачиваем» сервисы, продукты и само видение жизни их основателей. И только после этого выпускаем эти стартапы навстречу нашим партнерам. Это все отдельная колоссальная работа. Конечно, нашим партнерам, таким как, например, X5 Retail Group, проще потом уже предметно говорить с пятью-десятью конкретными командами проектов, отобранными и выращенными, чем самим пытаться найти их среди десятков тысяч стартапов, разбросанных по всей стране.
Для нас же стратегическое партнерство с лидерами рынка, например с крупнейшим российским офлайн-ритейлером, очень важно, потому что только применив экспертизу, знания, накопленные рынком, и возможность входа на него – использования отобранных стартапов в конкретных процессах, – можно обеспечить их быстрый рост. А это именно то, в чем мы заинтересованы.
Отвечая на вопрос, какие именно стартапы ждут в двенадцатом акселерационном потоке ФРИИ, Дмитрий Калаев отметил, что основной упор будет сделан на те команды, у которых есть хотя бы прототип продукта, а не просто инновационная идея:
– Таким людям мы тоже можем помочь: обсудить, насколько их идея будет востребована рынком ритейла. Но мы ориентированы именно на стартапы, а не просто на научные кадры, которые приходят и говорят «смотрите, я могу выполнить НИР, но как на этом потом построить бизнес, не знаю». И один из маркеров того, могут люди сделать бизнес или нет, это то, в состоянии ли они создать минимально жизнеспособный продукт, хватает ли у них ресурсов и компетенций сделать его, не привлекая какого-либо инвестора вообще.
Поэтому, в первую очередь, мы все-таки надеемся увидеть тех, с кем сразу можно начать пилотирование проекта и совместно «дойти до ценности». С одной стороны, ценность – это подтверждение того, что нашему партнеру эта акселерация действительно зачем-то нужна с точки зрения бизнеса (поможет больше зарабатывать, снизить затраты на персонал и т.д.). С другой – это уверенность в том, что клиентам магазинов данный продукт тоже облегчит жизнь (покупать станет проще, удобней, дешевле и т. д.).
К слову, как показала наша и мировая практика, идеальный стартап – тот, у которого есть два сооснователя: один отвечает за технические аспекты, а второй за бизнес-компетенции. Один может придумать что-то такое, чего нет на рынке, и сделать это. А второй умеет дойти до конечного покупателя и этому покупателю свой новый продукт продать. Конечно, может существовать какой-то уникальный человек, у которого эти компетенции идут «два в одном», может быть и так, что какая-то из этих компетенций «растянута» по трем-четырем людям в команде, но обе они должны быть. Иначе никакого бизнеса и внедрения решения не случится.
