В сражении под Сенно участвовало вдвое больше танков, чем под Прохоровкой
Лет 15 назад, будучи собкором республиканской газеты, я вынужден был часто ездить в столицу, иногда – на служебной машине, которая была придана сразу нескольким корреспондентам, использовавшим ее по очереди. На пути в Минск водитель обычно сворачивал на стоянку возле мемориального комплекса «Хатынь», и мы наскоро перекусывали в придорожном кафе. Был там и большой ресторан, который, кажется, назывался «Партизанский бор», но туда мы не заходили: он предназначался для высоких гостей и богатых туристов, и меню там было изысканным и дорогим. Кроме того, вкушать деликатесы поблизости от сожженной вместе с жителями деревни казалось мне святотатством.
Во время одной из таких остановок я незаметно затесался в группу туристов, чтобы вместе с ними послушать экскурсовода. Тем более, что на этот раз им оказался сам директор музея «Хатынь и Курган Славы» Анатолий Белый, с которым я был знаком по Минску, когда он работал в музее Великой Отечественной войны, где работала и моя однокурсница по филфаку, впоследствии кандидат исторических наук Татьяна Грошева.
После экскурсии мы с А. Белым отошли в сторону, разговорились. И я сказал ему, что узнал недавно из одной центральной российской газеты, что деревню Хатынь сожгли, собственно, не немцы, а полицаи, выходцы с Украины.
Я знаю об этом давно, - согласился директор музея, - но должен повторять официальную версию.
И тут, услышав, наверное, о чем разговор, в диалог вмешался один из туристов, коренастый, очень худой старик с характерными следами ожогов кожи на лице и руках.
- Всю правду о войне никогда не скажут, - вступил он в беседу. – Знаете ли вы, ученые люди, где и когда было крупнейшее в танковое сражение?
Озадачил он нас таким вопросом.
- На Курской дуге, - не задумываясь, ответил я.
- Под Прохоровкой, на Белгородском направлении, - уточнил дипломированный историк Анатолий Белый.
- Моб вашу ять с этой Прохоровкой, - замысловато возмутился старик. Спекшаяся кожа на лбу побелела, он полез в пиджак за папиросами, медали на груди звякнули, и я мысленно отметил на его орденских планках ленточки «Красной Звезды» и «Красного Знамени».
Далась вам эта Прохоровка, - продолжал он. – Да там с обеих сторон было от силы восемьсот танков, хотя врут, что больше тысячи. А под Сенно, где был я в сорок первом, сошлось две с лишним тысячи танков и самоходных орудий. Только нас там раздолбали и погнали на восток, поэтому пишут про Курскую дугу и Прохоровку. А про Сенно молчали и будут молчать.
При мне был карманный диктофон, я включил его и записал нервную речь ветерана. Он утверждал, что в начале войны, в первых числах июля 1941 года, был командиром танка и попал в составе 5-го корпуса 20-й армии генерала Курочкина в битву с немецкой танковой армией, где с обеих сторон было не меньше 2 тысяч боевых машин. И было это 6 июля 1941 года, за 2 года до битвы под Прохоровкой, о которой рассказывается во всех учебниках истории и военных мемуарах советских полководцев. А вот из того, что наговорил тогда на мой магнитофон бывший танкист, следовало, что танковое сражение под Сенно было действительно уникальным по количеству противоборствующих машин. И одним из самых больших по числу жертв со стороны советских войск.
- Наши танки были слабее немецких во всех отношениях, - говорил участник Сенненской битвы. – И моторы уступали немецким по мощности, и броня была тоньше, и пушка похуже. А главное, у немцев уже хватало опыта. Перли они на нас уверенно, били снарядами с ходу, и наши танки горели, как свечки. Моя машина была подбита минут через десять после начала боя, - рассказал старик. – Механик-водитель погиб сразу, а я обгорел, но успел выбраться из танка. Все наши, кто уцелел тогда, попали в окружение, а после того, как вышли из него, в нашем полку осталось всего шесть танков и около двадцати человек раненых. Отступали кое-как сперва до Дубровно, потом – до Смоленска, а оттуда нас отправили под Москву, где наш корпус был переформирован.
Вернувшись в Витебск, я перенес запись с кассеты на бумагу и уже назавтра, как обещал, почтой отправил текст Анатолию Белому. Вскоре получил от него ответ.
«Судя по всему, старик говорил чистую правду, - писал историк. – Я нашел подтверждения правоте его слов. В шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. (т. 2, 1961 г., с. 40) сообщается, что 6 июля 1941 года войска 20-й армии, которой командовал тогда генерал-лейтенант П.А.Курочкин, предприняли контрудар из района Орши по войскам 3-й танковой группы (по нашей классификации – армии) немцев. В контрударе участвовали 7-й и 5-й танковые корпуса, которые имели около 1 тысячи танков. Примерно столько же машин имела и 3-я танковая группа противника. Вот и выходит, - писал А.Белый, - что с обеих сторон в сражении участвовало около 2 тысяч танков – вдвое больше, чем под Прохоровкой. В той же книге сказано, что «в жестоких боях наши механизированные корпуса нанесли врагу большие потери и отбросили его на 30-40 км в сторону Лепеля. Но возле Сенно немцы бросили в контрнаступление 47-й моторизованный корпус». Именно здесь, надо полагать, - писал Анатолий Белый, - и произошла та битва, о которой в Хатыни рассказывал нам ее участник. И, судя по тому, что сообщается о ней в официальной истории, это была действительно самая крупная танковая битва Великой Отечественной войны, а следовательно, - и Второй мировой, и всех войн ХХ века. Другое дело, что итоги ее были для советской стороны незавидные. Как сообщается в упомянутом издании, «до 15 атак в день выдерживали наши войска, а затем им пришлось вырываться из окружения и отступать».
Далее в письме А.Белого было следующее: «Советские источники о наших потерях в том сражении не сообщали, но если действительно все наши танки погибли (а в этом сомневаться не стоит), то можно смело говорить о не менее чем 5-ти тысячах погибших - солдат и офицеров. В других капитальных трудах по истории войны, - писал А. Белый, - о танковой битве под Сенно уже ничего нет. Правда, в 12-томной «Истории Второй мировой войны 1939-1945 гг.», изданной при Л. Брежневе, на странице 46 тома 4-го битва под Сенно расценивается как обычный «контрудар наших войск силами 5-го и 7-го механизированных корпусов 20-й армии генерала П.А.Курочкина по дивизии 3-й танковой группы немцев на лепельском направлении в районе Сенно». О количестве танков и жестокости боев – ни слова. Все завуалировано военной терминологией и так мудрено изложено, что даже историку трудно понять».
Тогда, 15 лет назад, историку Анатолию Белому было трудно понять это смутное изложение фактов. Но с позиции нашего нынешнего опыта все очень даже понятно. Другое было время, другие идеологические установки. Каждое слово о войне подвергалось цензуре Главпура – Главного политического управления Министерства обороны СССР.
В тех просеянных цензорами книгах уже ничего не изменить. Но нам, современным белорусам, грешно замалчивать тот несомненный факт, что самая крупная и жестокая танковая битва ХХ века развернулась не где-нибудь, а на Витебщине, под Сенно… И главе нашего независимого государства надо бы не устраивать торжественное открытие музейного комплекса вымышленной непонятно для чего «Линии Сталина», а порадеть об увековечении героев, павших под Сенно в неравном бою с гитлеровскими бронированными полчищами. Правильно, что президент Беларуси возлагает цветы под Прохоровкой в России. Но почему бы не возложить цветы и под Сенно, где горели, как свечки, советские танки и где до сих пор нет хотя бы скромного знака в память о той страшной, великой битве моторов и людей?
Давно пора отдать должное подвигу танкистов, сложивших головы за родную землю, за свободу потомков. Уважение к их памяти послужило бы не лишним вкладом Беларуси в увековечение трагических и славных страниц общей истории Европы и мира.
Нынешней весной журналистские пути-дороги привели меня на российскую Белгородчину. Среди прочих адресов в маршруте той командировки значилось и знаменитое Прохоровское поле - место, где в июле 1943 года во время боев на Курской дуге произошло крупнейшее, о чем, как помним, нам говорили на уроках истории в школе, танковое сражение Великой Отечественной войны. Знакомясь тогда с созданным на месте боев грандиозным мемориальным комплексом, включающим памятник-звонницу, музей сражения и музей военной техники, а также величественный православный храм Святых апостолов Петра и Павла, воздвигнутый в честь погибших на поле ратной славы советских воинов, я и представить не мог, что всего лишь через полгода побываю в местах, где, по мнению некоторых историков, происходило куда более масштабное, чем под Прохоровкой, сражение советских и гитлеровских танковых армад. И было это в самом начале Великой Отечественной под белорусским городом Сенно.
К сожалению, о героических событиях июля 1941-го в Сенно и его округе встретишь не так и много свидетельств. Нет тут такого мемориала, как в Прохоровке. Здесь все гораздо проще: память о подвиге советских воинов 5-го и 7-го механизированных корпусов 20-й армии Западного фронта, принявших участие в танковом сражении под Сенно 6–10 июля 1941 года, увековечивает лишь памятник-танк ИС-3 (аббревиатура расшифровывается как «Иосиф Сталин»). Установлен он был три года назад. Правда, каждый, кто разбирается в военной технике периода Второй мировой войны, не преминет отметить, что данный тип танка не мог участвовать в боях на начальном этапе войны, так как его стали выпускать гораздо позже. Но это, как говорится, к делу не относится.
О перипетиях же и ходе происходившей под Сенно битвы можно узнать из скромно оформленной, но фактически очень богатой музейной экспозиции местного историко-краеведческого музея. Его научный сотрудник Василий Бондаревич на протяжении не одного десятилетия занимается изучением июльских боев 1941 года под своим городом и вместе с коллегами собрал много материалов о малоизвестном танковом сражении.
- К началу июля 1941-го ситуация на фронте для Красной армии сложилась критическая. Разгромив на протяжении первой военной недели основные силы Западного фронта в Белостокском и Минском «котлах» и захватив белорусскую столицу, немецкие войска устремились дальше на восток, к рубежу рек Западная Двина и Днепр, - рассказывает Василий Викторович. - Этот регион был стратегически важен для врага, так как именно оттуда гитлеровцы планировали нанести решающий удар на Смоленск, а затем и на Москву. Для скорейшего же достижения двинско-днепровского плацдарма ударным соединениям вермахта, действовавшим на северо-западном и центральном направлениях, предписывалось вести наступление по двум основным маршрутам - на Витебск, где в авангарде находился 39-й моторизованный корпус из состава 3-й танковой группы генерал-полковника Германа Гота, и на Оршу, куда устремился 47-й моторизованный корпус 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана…
Окрыленные успехами первых дней своего восточного блицкрига, немецкие командиры рассчитывали, что и этот рубеж им удастся покорить без особых проблем. Но просчитались. Уже 5 июля продвигавшаяся на Витебском направлении в авангарде 39-го моторизованного корпуса 7-я танковая дивизия генерал-майора Ханса фон Функа восточнее Белыничей наткнулась на оборонительные порядки 153-й стрелковой дивизии, входившей в состав 20-й армии, и была ею остановлена. Немцы не могли поверить, что им не удалось с ходу пробить советский заслон. Поэтому через некоторое время они собрались с силами и атаковали позиции наших войск снова. Но и на этот раз они не сумели достичь успеха. Бойцы же 153-й стрелковой дивизии под командованием полковника Николая Гагена в том ожесточенном сражении не только выстояли, но и подбили около 50 немецких танков, уничтожив при этом более полутысячи гитлеровцев.
Как потом оказалось, этот бой под Бешенковичами стал лишь предвестником более масштабных боевых действий советских войск. Только что назначенный новым командующим Западным фронтом маршал Семен Тимошенко принял решение атаковать врага на дальних подступах к двинско-днепровскому оборонительному рубежу и отдал приказ 7-му и 5-му механизированным корпусам 20-й армии нанести контрудар глубиной более 100 километров в направлении Сенно-Лепель.
- В исторической литературе еще со времен СССР наступление советских войск в начале июля 1941 года на Лепель и Сенно рассматривается как часть Витебского сражения под названием Лепельский контрудар. Но в последние годы его стали именовать битвой под Сенно, - продолжает вводить в курс дела В. Бондаревич.
Оба ударные подразделения 20-й армии - 5-й и 7-й механизированные корпуса, которым был отдал приказ перейти в наступление, до этого не были задействованы в боях на фронтах Великой Отечественной. Они в экстренном порядке были передислоцированы в Беларусь - 5-й корпус из-под Киева в район Орши, а 7-й из Подмосковья - к Лиозно. Уже на новых местах оба корпуса вошли в состав 20-й армии и, согласно приказу командующего Западным фронтом маршала С. Тимошенко, получили конкретные задачи на участие в наступательной операции, начало которой было намечено на утро 6 июля. Так, подразделения 7-го механизированного корпуса должны были атаковать врага на Бешенковичском и Сенненском направлениях, а 5-й мехкорпус - на Лепельском. Противостояли же им значительные вражеские силы - части 47-го и 39-го моторизованных корпусов и стрелковые соединения. В отличие от советских подразделений это были хорошо вооруженные и имеющие большой опыт ведения боевых действий войска.
В назначенный срок 6 июля 14-я танковая дивизия 7-го мехкорпуса под командованием полковника Ивана Васильева перешла в наступление по направлению на Бешенковичи. Ее передовые полки, продвигаясь колоннами по проселочным и лесным дорогам, поначалу встретили незначительное сопротивление врага.
Однако проблемы начались, как только первые танки достигли небольшой речушки Черногостицы. Форсировать ее с ходу не удалось - крутые берега и болотистая местность не позволили это сделать. Кроме того, на противоположном берегу фашисты успели соорудить внушительный оборонительный рубеж.
Безрезультатными оказались неоднократные попытки овладеть противоположным берегом речки. Дивизия несла большие потери: согласно отчету комдива полковника И. Васильева, в бою на речке Черногостице участвовало 126 танков и половина из них была потеряна, также было убито и ранено более 200 человек. Поэтому вечером 7 июля был отдан приказ об изменении направления удара - обойти занятый противником рубеж с юга и с утра 8 июля возобновить наступление на новом направлении во взаимодействии с 18-й танковой дивизией.
Немногим лучше поначалу обстояли дела у подразделений 5-го механизированного корпуса, которому было предписано выступить из района Орши и провести наступление на Лепель южнее Сенно. Но и здесь первый день наступательной операции не задался: удалось преодолеть всего лишь порядка 15 километров.
Как вспоминал позднее генерал-полковник танковых войск Василий Бутков, который в 1941 году был начальником штаба 5-го механизированного корпуса, «6 июля в 5 часов 17-я, 13-я танковые дивизии, отряд 109-й мотострелковой дивизии выступили колоннами по назначенным маршрутам. Вначале гитлеровцы не оказывали активного сопротивления, однако войска продвигались слишком медленно. Шел проливной дождь, на раскисших дорогах создавались пробки. К тому же из-за отсутствия авиационного прикрытия им часто приходилось укрываться в лесах от ударов вражеской авиации.
С подходом к рубежу Масюки и Обольцы танковые дивизии встретили организованное сопротивление передовых частей 47-го моторизованного корпуса противника. Стремительной атакой наши войска сбили вражеские отряды и к 20 часам, продвинувшись на глубину 14-16 км, вышли на рубеж Серкуты, Будно (17-я танковая дивизия); Замошье, Обольцы (13-я танковая дивизия); 7 км западнее Вязьмичей (отряд 109-й моторизованной дивизии)».
К исходу 6 июля танки израсходовали почти весь запас горючего. Поэтому было принято решение приостановить дальнейшее наступление, чтобы в течение ночи на 7 июля дозаправить боевые машины, и с рассветом возобновить наступление. Однако машины, обеспечивающие подвоз горючего, к утру 7 июля к частям не прибыли, и командиры танковых дивизий возобновили наступление силами передовых отрядов, снабдив их танки горючим, слитым с баков других боевых машин. И это был оправданный шаг: атаковали растянутые походные колонны немецкой 17-й танковой дивизии, продвигавшейся из района Лепеля на Сенно, и прорвались в район деревень Цотово и Толпино. В итоге порядки немецкой дивизии оказались разорваны.
Но на следующий день, 8 июля, положение советских ударных танковых дивизий, обеспечивших к тому времени уже 40-километровый прорыв в глубину вражеской обороны, резко ухудшилось. Части немецких 7-й и 17-й танковых дивизий атаковали 5-й мехкорпус во фланг и тыл, и отдельные его подразделения оказались в окружении. На следующий день нашим частям, попавшим в кольцо, пришло подкрепление, и в ночь на 10 июля в ходе встречной атаки 17-го мотострелкового полка и танкового батальона 33-го танкового полка остатки передовых подразделений 5-го мехкорпуса смогли выйти из окружения. После чего с другими частями отошли в район Орши, где по приказу командующего 20-й армией генерал-лейтенанта П. Курочкина заняли новый рубеж обороны.
Продолжались бои, которые вела 14-я танковая дивизия 7-го мехкорпуса на реке Черногостица под Бешенковичами и 17-я, 13-я танковые дивизии и отряд 109-й мотострелковой дивизии, входившие в состав 5-го мехкорпуса, в районе деревень Масюки и Обольцы. Восемнадцатая дивизия 7-го мехкорпуса, возглавляемая генерал-майорам Федором Ремизовым, пришла на помощь бойцам разрозненных подразделений советских войск, сдерживавших натиск врага на восточных окраинах города Сенно.
Благодаря подоспевшим свежими силам, 7 июля удалось у немцев город отвоевать. Фашисты, конечно же, не хотели мириться с утратой своих позиций и одну за другой предпринимали контратаки, чтобы вернуть контроль над стратегически важным для них населенным пунктом. Однако бойцы 18-й танковой дивизии стойко отражали попытки противника овладеть Сенно: на протяжении дня город трижды переходил из рук в руки, но к его исходу все же остался под контролем советских войск…
Об ожесточенности боев, разгоревшихся в районе Сенно, также свидетельствует докладная записка генерал-майора Вальтера Неринга - командира немецкой 18-й танковой дивизии, воевавшей против подразделений советской 18-й (вот так совпадение!) танковой дивизии: «Потери снаряжением, оружием и машинами необычайно велики и значительно превышают захваченные трофеи. Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной гибели».
- Восьмого июля гитлеровцы бросили против защитников города все имеющиеся у них в этом районе резервы, - продолжает В. Бондаревич. - Снова завязались тяжелые бои. На наши позиции обрушился огонь из танков, орудий и минометов. И что самое неудобное для защитников города - немцы имели мощную поддержку авиации...
Такой напор противника удержать было невозможно, и подразделениям 18-й танковой дивизии пришлось оставить город. Они отошли в восточном направлении, к шоссе Витебск-Орша, где заняли следующий рубеж обороны.
Однако принять бой на новых оборонительных позициях не пришлось. Десятого июля, в связи с захватом противником Витебска, командующий 20-й армией принял решение отказаться от дальнейшего развития контрудара на Лепель и приказал вывести оставшиеся корпуса 14-й и 18-й танковых дивизий и сосредоточить их в районах, занимаемых ими перед началом боевых действий. Таким образом, существенно потрепанные, потерявшие в боях под Сенно и на реке Черногостица более 50 процентов танков и другого вооружения, 14-я и 18-я танковые дивизии 7-го механизированного корпуса были возвращены в район Лиозно.
Военные стратеги и историки в последнее время среди причин неудачи Лепельского контрудара называют следующие: слабая подготовка операции и отсутствие времени на получение необходимой разведывательной информации. Очень плохо была налажена связь, в результате чего участникам контрудара зачастую приходилось действовать вслепую. Значительной части советских танкистов пришлось вступать в бой буквально с колес; крайне неважно был обеспечен подвоз топлива и боеприпасов. Сыграло свою пагубную роль и отсутствие боевого опыта: ведь для большинства солдат и младшего командного состава битвы в районе Сенно стали первым боевым крещением. А ведь им пришлось противостоять уже изрядно «обстрелянному» в европейских сражениях врагу. Кроме того, по многим параметрам советская техника уступала боевым машинам противника. Значительные потери наши войска потерпели и от активных действий фашистской авиации, а советские танки никакой поддержки с воздуха не имели. И даже погода была против советских танкистов: проливные дожди сделали грунтовые дороги труднопроходимыми, и это значительно затрудняло наступление…
Однако, несмотря на то что контрудар не достиг своей конечной цели, советским войскам удалось временно отбросить противника на 40 километров в сторону Лепеля и несколько дней оборонять занятые рубежи, оттянув на себя значительный резерв врага. В результате фашисты потеряли целую неделю, и их наступательный темп сильно замедлился.
Косвенным итогом боев под Сенно стала постепенная перестройка Красной армии. В Директивном письме Ставки командующим фронтов от 15 июля 1941 года уже ставился вопрос о необходимости перехода к системе небольших армий в пять, максимум шесть дивизий без корпусных управлений. Это делало танковые подразделения мобильными, способными решать более успешно поставленные перед ними боевые задачи. Что не замедлило сказаться в последующих битвах Великой Отечественной войны, в том числе и таких переломных, как Прохоровское сражение.
Как это было?
Из воспоминаний генерал-майор танковых войск Василия Гуляева о бое у реки Черногостица:
«Артиллерийский огонь нарастал. Вперед пошли танки… На западном берегу Черногостицы подпрыгивают султаны взрывов. Позиции противников заволокло густой темно-бурой пылью и дымом. В грохоте артиллерийской подготовки неожиданно прогремел раскат необычной силы. Земля вздрогнула и выплеснула в небо гигантский огненный столб. Не иначе, наши артиллеристы накрыли склад боеприпасов.
Ревя моторами, лязгая гусеницами, танковая армада, насчитывающая до ста машин, понеслась к реке. А противник молчал.
Мой БТ-7 уже пошел на переправу. В перископ я вижу на противоположном берегу две наши головные машины.
И тут появились вражеские самолеты. Началась бомбежка. Один из осколков разорвавшейся рядом авиабомбы перебил нам правую гусеницу. БТ-7 завертелся на месте. Его пришлось покинуть. Кстати, рядом оказался КВ (танк «Климент Ворошилов» - С.Г.) лейтенанта Яковлева.
Я опять прильнул к перископу. Хорошо видно, что переправившиеся две машины ведут огонь по фашистам почти в упор. Вот зацепилась гусеницами за берег третья. Но прямое попадание то ли вражеского снаряда, то ли бомбы опрокинуло ее с крутого берега в речку. Это вызвало некоторое замешательство среди тех, кто шел сзади. А авиация противника прямо неистовствовала.
Мелькнула тревожная мысль: «Все пропало!». И в тот же миг я увидел, как кто-то выпрыгнул из одного танка. Маленькая фигурка в черном заметалась между машинами. Это был политрук роты Христофоров. Он размахивал руками, что-то кричал. Оставалось только удивляться, каким образом в этом аду его не задевают осколки…
Христофорову удалось ликвидировать затор. Но в самый последний момент его все-таки настигла смерть. Машины опять полезли на кручу. И снова начали опрокидываться. Я навел перископ на левую переправу. Там такая же картина. Наш танк застрял почти у самого берега. Дорогу ему загородили две другие стальные громадины, завязшие в илистой речке…»
Сергей ГОЛОВКО
Крупнейшее танковое сражение в истории...
23 июня 1941 на западе Украины началось крупнейшее в мировой истории танковое сражение, длившееся неделю. На участке Броды-Ровно-Луцк столкнулись советские 8-й, 9-й, 15-й, 19-й, 22-й мехкорпуса и немецкие 11-я, 13-я, 14-я, 16-я танковые дивизии.
22 июня в этих 5-ти советских корпусах было 33 КВ-2, 136 КВ-1, 48 Т-35, 171 Т-34, 2.415 Т-26, ОТ-26, Т-27, Т-36, Т-37, БТ-5, БТ-7. Всего – 2.803 советских танков. То есть более четверти танковых сил, сосредоточенных в 5 западных военных округах СССР. Стоит также отметить, что западнее Бродов сражался советский 4-й мехкорпус - самый мощный из советских - 892 танка, из них 89 КВ-1 и 327 Т-34. 24 июня 8-я танковая дивизия (325 танков, в том числе 50 КВ и 140 Т-34 - на 22 июня) из его состава была переподчинена 15-му мехкорпусу.
22 июня в противостоявших 4-ти немецких танковых дивизиях было 80 Pz-IV, 195 Pz-III (50mm), 89 Pz-III (37mm), 179 Pz-II, 42 BefPz. Всего – 585 немецких танков. Это около шестой части всех немецких танков, выделенных на весь Восточный фронт. Кроме того, с 28 июня в это сражение вступила 9-я немецкая танковая дивизия (на 22 июня - 20 Pz-IV, 60 Pz-III (50mm), 11 Pz-III (37mm), 32 Pz-II, 8 Pz-I, 12 Bef-Pz).
23 июня 10-я и 37-я танковые дивизии 15-го мехкорпуса генерал-майора Карпезо атаковали правый фланг немецкой группировки с целью разорвать кольцо вокруг советской 124-й стрелковой дивизии в районе Милятина. При этом 212-ю моторизованную дивизию корпуса пришлось оставить в тылу из-за недостатка грузовиков. Болотистая местность и авиаудары Люфтваффе замедлили продвижение танковых дивизий (19-й танковый полк полностью застрял в болоте и не принимал участия в боях этого дня), и немецкая 197-я пехотная дивизия успела организовать сильную противотанковую оборону на своем фланге. К вечеру подошла немецкая 11-я танковая дивизия.
24 июня немецкая 11-я танковая дивизия продвигалась в направлении Дубно, преодолев сопротивление советской 37-й танковой дивизии и нанеся ей тяжелые потери. Советская 10-я танковая дивизия, обороняясь и контратакуя, была остановлена возле Лопатина обороной пехоты немцев. В этот же день в район Бродов был направлен 8-й мехкорпус. По воспоминаниям командира корпуса генерал-лейтенанта Рябышева, в пути было потеряно до половины легких танков (т.е. порядка 300 БТ).
25 июня немецкие 13-я и 14-я танковые дивизии взяли Луцк и начали продвижение к Ровно. Они столкнулись с частями 9-го мехкорпуса. В то же время части сильно пострадавшего 22-го мехкорпуса заняли оборонительные позиции под Луцком вместе с 27-м стрелковым корпусом. В район Ровно прибыли 20-я, 35-я, 40-я, 43-я танковые дивизии 9-го и 19-го мехкорпусов. Они должны были атаковать немецкую 11-ю танковую дивизию. С другого направления эту же дивизию должны были атаковать 12-я и 34-я танковые дивизии 8-го мехкорпуса.
26 июня началось советское контрнаступление. Действия мехкорпусов не координировались, к тому же не все части 9-го и 19-го мехкорпусов успели прибыть к месту боев. В сражении участвовали только танковые части, при небольшой поддержке мотострелков. Им удалось перерезать дорогу Луцк-Ровно, а части 43-й танковой дивизии взяли Дубно, но лишь после того, как основная часть немецкой 11-й танковой дивизии покинула город, следуя на восток.
Немцы, почувствовав угрозу, развернули 13-ю танковую дивизию к югу от Луцка, вопреки первоначальному плану движения на восток. Кроме того, немцы направили 75-ю, 111-ю, 299-ю пехотные дивизии для очистки коммуникаций 11-й танковой дивизии.
15-й мехкорпус пошел на соединение с 8-м мехкорпусом. Тем временем командир 8-го мехкорпуса приказал 34-й танковой дивизии и передовому отряду 12-й танковой дивизии перерезать шоссе, по которому снабжались немецкие 11-я и 16-я танковые дивизии. А со стороны Львова пошла на восток 8-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса, дабы присоединиться для контрудара.
27 июня наступление 9-го мехкорпуса Рокоссовского и 19-го мехкорпуса Фекленко стало тормозиться. Их передовые части были почти уничтожены, остальные подразделения были вынуждены отступить. Остатки передовых частей мехкорпусов оказались отрезанными на расстоянии порядка 10 километров. На их окончательное уничтожение была брошена немецкая 13-я танковая дивизия, которая прошлась по ним с фланга и затем повернулась на восток в направлении Ровно.
Немецкая 13-я танковая дивизия вышла в тыл остатков четырех советских танковых дивизий и в последующие двое суток эти советские части двигались на восток вслед за немецкой дивизией. В то же время немецкая 11-я танковая дивизия захватила основную переправу в районе Острога, и советское командование было вынуждено собрать все возможные (но небольшие) резервы для блокирования немецких 13-й и 11-й танковых дивизий.
На южном фланге немецкой группировки советское наступление развивалось несколько успешнее. Там были собраны для удара 12-я и 34-я танковые, 7-я моторизованная дивизии 8-го мехкорпуса и 14-я кавалерийская дивизия. На помощь 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса наконец прибыла 8-я танковая дивизия из состава 4-го мехкорпуса. Однако танков в этих частях оставалось лишь около половины от первоначальной численности (порядка 800 танков).
Советские 12-я и 34-я танковые дивизии продвинулись примерно на 5 километров, но не смогли прорвать оборону немецкой 111-й пехотной дивизии. Затем немцы двинули вперед 13-ю танковую дивизию и вслед за ней 111-ю пехотную. Они смогли пробить коридор между 9-м и 19-м мехкорпусами, оперировавшими севернее Дубно, и 8-м мехкорпусом, атаковавшим южнее Дубно. Советская 7-я моторизованная дивизия была атакована с тыла немецкой 16-й танковой дивизией, а немецкая 75-я пехотная дивизия ударила по советской 12-й танковой дивизии, отрезав ее основные части от передовых отрядов.
28 июня немецкая 13-я танковая дивизия достигла района Ровно, однако у нее не было пехотной поддержки, поскольку немцы бросили пехоту в район Дубно. 9-й и 22-й мехкорпуса смогли, отойдя от Дубно, занять оборонительные позиции севернее и юго-восточнее Луцка. Тем самым создался "балкон", задержавший немецкую группу армий "Юг" на ее пути к Киеву. Считается, что в результате этого Гитлер решил изменить стратегическое решение и направить дополнительные силы на юг, сняв их с московского направления.
28 июня части советских 12-й и 34-й танковых дивизий сражались западнее Дубно, однако основные танковые части пытались отойти.
Тем временем в район Острога прибыл 5-й мехкорпус (на 22 июня - 1070 танков, без КВ и Т-34), которому удалось остановить продвижение немецкой 11-й танковой дивизии. (По другим данным, под Острогом сражались только 109-я моторизованная дивизия и танковый полк 5-го мехкорпуса). В этот же день оборону южнее Бродов усилили части советского 37-го стрелкового корпуса. Но и немцы бросили на левый фланг советской обороны (в районе Львова) 9-ю танковую дивизию. Этот маневр полностью разрушил левый фланг обороны советских частей.
К этому времени у советских танков почти не осталось боеприпасов и горючего.
Трудности переросли в катастрофу 29 июня. Утром немецкая 13-я танковая дивизия продвигалась на восток от Ровно, в то время как советские войска отходили севернее и южнее города, параллельно движению немцев. Советские танки все чаще оставались без топлива, и немецкая пехота уничтожала остатки советских 12-й и 34-й танковых дивизий.
30-го июня немецкая 9-я танковая дивизия атаковала остатки советской 3-й кавалерийской дивизии. Затем она отрезала советские 8-ю и 10-ю танковые дивизии, завершив их окружение. К этому времени командующий советской 6-й армией приказал всем своим частям отходить на позиции восточнее Львова. А немцы в это время собирали южнее Луцка части 13-й и 14-й танковых дивизий, чтобы создать кулак для удара в направлении Житомира и Бердичева.
К 1 июля советские мехкорпуса Юго-Западного фронта были практически уничтожены. В 22-м осталось около 10% танков, в 8-м и 15-м - 10-15%, в 9-м и 19-м - около 30%. В несколько лучшем положении оказался 4-й мехкорпус под командованием генерала А.А.Власова - он сумел отойти с примерно 40% танков.
Однако по сравнению с другими советскими фронтами Юго-Западный сумел своими механизированными частями нанести существенный урон немцам.
Именно здесь в 50 с лишним километрах юго-западнее Витебска 6 июля 1941 года в жестоком кровавом бою сошлись не на жизнь, а на смерть более двух тысяч боевых машин СССР и Третьего рейха. А это более чем в два раза превышает количество техники, которая была задействована в боях на Курской дуге, где, согласно официальной советской версии, сражались 1200 советских и немецких танков и самоходных артиллерийских установок (кстати, по более поздним уточненным данным, их число не превышало одной тысячи с обеих сторон).
Впрочем, при любом раскладе получается, что танковое сражение под Сенно является поистине уникальным по количеству задействованной бронетехники за всю историю войн! Однако в отличие от Курской дуги, о которой написано великое множество книг и снято немало кинофильмов, о битве на Витебщине долгое время почти ничего не было известно.
К началу июля 1941-го ситуация на фронте для советской стороны складывалась критическая. После того как был взят Минск и практически разгромлены основные силы советского Западного фронта, в вермахте полагали, что дорога на Москву для них теперь открыта. В частности, 3 июля начальник германского генштаба генерал-полковник Гальдер записал в своем дневнике следующее: «В целом уже можно сказать, что задача разгрома главных сил противника перед Западной Двиной и Днепром выполнена» ...
Однако генерал поторопился в оценках — вскоре вермахт ожидал неприятный сюрприз: 5 июля на пути к Витебску передовые немецкие части натолкнулись на ожесточенное сопротивление советских войск и были остановлены.
Но главным «сюрпризом» для немецких войск стал совершенно неожиданный танковый контрудар неприятеля в направлении Лепеля, который начался рано утром 6 июля. Перед двумя механизированными корпусами 20-й армии Западного фронта советское командование поставило задачу разгромить оторванные от основных сил танковые группы противника и остановить их наступление на Витебск.
Наиболее ожесточенное сражение в рамках контрудара произошло у небольшого города Сенно, где ревели тысячи моторов, выстрелы орудий слились в один многоголосый хор, а горящая броня щедро поливалась человеческой кровью. К концу дня советским танковым соединениям удалось полностью завладеть этим населенным пунктом. Однако удержать город оказалось непросто: на следующий день Сенно трижды переходил из рук в руки, но к исходу дня оказался все-таки под контролем советских войск.
8 июля немецкая сторона бросили на штурм города все имеющиеся у нее в этом районе резервы. После кровопролитных боев советским войскам пришлось оставить Сенно и отойти к шоссе Витебск – Смоленск. Тем временем часть советских танков продолжали наступление на Лепель. Возможно, им удалось бы закрепить успех, но противнику также удалось обойти советские позиции и 9 июля захватить Витебск. В результате еще до форсирования Днепра перед вермахтом была открыта прямая дорога на Смоленск, а затем и на Москву. Дальнейший смысл в продолжении контрудара автоматически отпадал, и командующий 20-й армией генерал-лейтенант Курочкин приказал приостановить наступление на Лепель.
Остатки советских частей отступили под покровом ночи, прикрываясь лесными массивами, однако многим так и не удалось вырваться из окружения. Кроме того, у многих бронированных машин закончились горючее и боеприпасы.
Причины поражения
В чем же причины неудачи советского Лепельского контрудара? По мнению историков и военных специалистов, главная из них заключается в слабой подготовке операции и отсутствии времени на получение необходимой разведывательной информации. Очень плохо была налажена связь, в результате чего участникам контрудара зачастую приходилось действовать вслепую.
Более того — значительной части советских танкистов пришлось вступать в бой буквально с колес. На момент поступления приказа о проведении контрудара многие части направлялись по железной дороге в Киевский особый военный округ, а некоторые эшелоны уже успели разгрузиться западнее столицы Украины.
Кроме того, по многим параметрам советская техника уступала бронетехнике Третьего рейха. Устаревшие танки Т-26, БТ-5, БТ-7, не могли успешно противоборствовать более современным немецким машинам. Советские моторы уступали немецким по мощности, а 20-миллиметровая танковая броня пробивалась снарядом любого калибра. Особенно положение усугубляли устаревшие бензиновые двигатели, из-за которых, по словам участников событий, советские танки горели как свечки. И несколько десятков Т-34 и KB ничего здесь не могли изменить.
Значительные потери советские войска потерпели и от активных действий немецкой авиации. Вот что писал в одном из своих докладов генерал-майор танковых войск Борзиков: «5-й и 7-й мехкорпуса дерутся хорошо, плохо только то, что их потери очень большие. Причем самые серьезные — от авиации...»
Итоги и уроки Сенно
Неудача танкового прорыва на Лепель привела к потере боеспособности двух советских механизированных корпусов, которых очень недоставало в ходе последующего Смоленского сражения. Кроме того, в результате этого поражения на Западном фронте образовалась огромная брешь, которой сразу же постарались воспользоваться немецкие ударные соединения. Потери были поистине невосполнимы.
По подсчетам современных специалистов, в ходе указанного контрудара советская армия потеряла свыше восьмисот танков и около 5 тыс. солдат и офицеров. Однако и противоположная сторона оказалась изрядно потрепанной.
Несмотря на то, что Лепельский контрудар и не достиг своей цели, советским танковым частям удалось временно отбросить противника на 40 километров в сторону Лепеля и несколько дней оборонять занятые рубежи, оттянув на себя значительный резерв неприятеля. В результате чего немецкие войска потеряли целую неделю, и наступательный темп вермахта первых дней войны сильно замедлился.
Еще одним косвенным итогом Лепельского контрудара стала постепенная перестройка Красной армии. Согласно Директивному письму от 15 июля 1941 года, кроме решения о расформировании неповоротливых мехкорпусов ставился вопрос о необходимости перехода к системе небольших армий в пять, максимум шесть дивизий без корпусных управлений и с непосредственным подчинением дивизий командующим армий.
Какие же уроки можно извлечь из опыта тех дней? Наверное, в первую очередь то, что не всегда получается сразу «бить врага на его территории», как обещала довоенная советская пропаганда. Несмотря на то, что с тех пор прошло почти 70 лет, тема эта не теряет актуальности, особенно в то время пока «дружественное» нам НАТО все ближе подбирается к нашим границам... Не случайно в наши дни пример Сенно уже широко рассматривается при подготовке современных российских танкистов и вошел в ряд специализированных пособий.
Однако до сих пор даже в Белорусском государственном музее истории крайне мало материалов, касающихся Лепельского контрудара: на небольшом стенде представлены лишь несколько фотографий и скромный макет танка.
В связи со сложной обстановкой, которая сложилась в начале июля 1941 года, командование Западного фронта предпринимало меры, направленные на создание устойчивой обороны по берегу Западной Двины в районе Полоцкого укрепрайона и на недопущение прорыва вражеских войск у Сенно, Орши, в междуречье Березины и Днепра.
На этом рубеже действовали части 39-го- 47-го вражеских моторизованных корпусов, входившие в состав 3-й и 2-й танковых групп. Сплошного фронта на-ступления у них не было, что характерно для начального периода войны.
Чтобы выправить положение, на рубеж перебросили войска 19-й армии, под командованием И.С. Конева. Но железнодорожный транспорт был перегружен, и сосредоточение соединений этой армии затягивалось. Надо было упредить прорыв моторизованных корпусов врага в район Витебска. В связи с угрозой такого прорыва Военный Совет Западного фронта с согласия ставки принял решение - войсками 20-й армии, которой командовал генерал-лейтенант П.А. Курочкин, нанести контрудар в направлении Сенно - Лепель. Общая глубина удара планировалась более 100 километров.
Для разгрома лепельской группировки, которая оценивалась, как главная, командующему 21 армией ставилась задача силами 5-го и 7-го механизирован-ных корпусов нанести контрудар в направлении Сенно с дальнейшим развити-ем успеха 7-го механизированного корпуса на Кублики, а 5-го - на Лепель.
6 июля в 5 часов 17-я, 13-я танковые и отряд 109-й мотострелковой дивизий выступили колоннами по назначенным маршрутам.
Вначале гитлеровцы не оказывали сопротивления, однако войска продвигались слишком медленно. Шел проливной дождь, на раскисших дорогах созда-вались пробки. С подходом к рубежу Масюки, Обольцы танковые дивизии встретили организованное сопротивление передовых частей 47-го моторизо-ванного корпуса. Стремительной атакой наши войска сбили вражеские отряды и к 20 часам продвинувшись на глубину 14-16 км, вышли на рубеж: 17-я танко-вая дивизия - Серкути, Будино; 13-я - Замошье, Обольцы; отряд 109 мото-стрелковой дивизии - 7 км западнее Вязьмичи.
Утром 7 июля командиры танковых дивизий выслали вперед по одному пе-редовому отряду, уничтожая отдельные очаги сопротивления, они продвину-лись до рубежа Уздорники, Антополье, где встретили организованную оборону.
8 июля войска корпуса возобновили наступление. 17-я танковая дивизия, не-смотря на сильное воздействие авиации, прорвали оборону противника и в те-чение дня успешно продвигались вперед. К 18 часам 34-й танковый полк вел бой на рубеже Спечки, Дубняки, прикрывая открытый фланг корпуса с севера. 33-й танковый и 17-й мотострелковый полки, тесно взаимодействуя, сражались на рубеже ст. Гразино, Топино.
В 16 часов 8 июля 17-я танковая дивизия немцев, при поддержке авиации, с направления Сенно осуществила мощную контратаку по правому флангу 17-танковой дивизии нашего мехкорпуса. Главный удар пришелся по 34-му танко-вому полку, вспомогательный - по правому флангу 33-го танкового полка. В течение трех часов в районе Дубняки, ст. Гразино, Мал. Белица шел ожесто-ченный танковый бой. Понеся потери в танках, фашисты вынуждены были от-казаться от наступления на Мал. Белицу.
Наступая вдоль железной дороги, немцы к исходу дня в районе Будно Ряс-но отрезали тыловые эшелоны с горючим и боеприпасами.
Таким образом, в результате предпринятого противником удара войска корпуса были поставлены под угрозу окружения. В течение 9 и 10 июля они ве-ли оборонительные бои.
10 июля 5-й мехкорпус приказом штаба 20-й армии был выведен из боя и со-средоточен севернее Орши.
В результате боев 8-10 июля в районе Цотово 5 мехкорпус имел потери: 13 танковая дивизия - 82 танка, 11 машин, 3 трактора, 1 бронемашина; 17- танкова дивизия - 44 танка, 8 тракторов, 20 машин; корпусные части - 111 бронемашин, из них застряло в болотах 20% машин.
В общей сложности потери в людях и технике составили 60%.
Сложные и трудные бои вели части 7-го механизированного корпуса.
5.07.41 г. части 7-го мехкорпуса совершили марш двумя эшелонами в на-правлении р. Черногостинки. Колонны беспрерывно подвергались бомбежке и обстрелам авиации.
Кроме бомб и пулеметов немцы с самолетов сбрасывали на нашу технику бочки с фосфорной жидкостью и горючим. Нашей авиации в воздухе не было. Поэтому большие потери с нашей стороны во многом объясняют действия вражеской авиации.
В течение ночи с 5.07.41 г. на 6.07.41 г. все части заняли исходное положение для наступления в лесах и рощах восточнее р. Черногостинка.
Утром 6.07.41 г. командир 27 ТП майор Романовский группой и тяжелых и легких танков, совместно с пехотой и артиллерией провел боевую разведку противника, расположенного по западному берегу р. Черногостинка. После не-удачной атаки танки отошли в исходное положение, пехота осталась на восточ-ном берегу реки. В этой разведке погиб Герой Советского Союза капитан Ха-раборкин.
7.07.41 г. 14-й мотострелковый полк утром начал наступление на передний край противника и захватил противоположный берег реки, медленно продвига-ясь на запад. В 6.30 27 и 28 танковые полки вышли с исходных позиций в атаку.
В это же время на артпозиции, НП артиллерии, на развернутый резерв ко-мандира корпуса, который был на восточном берегу р. Черногостинка, и про-рвавшиеся в глубину обороны танки 27 ТП, на гаубичный артполк дивизии и частей в районе Островно налетели пикирующие бомбардировщики и истреби-тели противника, которые последовательно, волнами бомбардировали танки и пехоту, нанося им значительные потери. Все же танки 27 и 28 ТП, перешедшие через реку Черногостинка, проникли в глубину на 3-5 км, но встреченные из рощ сильным противотанковым огнем вынуждены были отойти на исходные позиции.
К 17.00 7.07.41 г. уцелевшие танки и подразделения сосредоточились на вос-точном берегу р. Черногостинка. Противник непрерывно бомбил переправы и танки КВ. Группа танков 27 ТП во главе с командиром полка майором Рома-новским прорвалась через противотанковую оборону противника, ушла в глу-бину обороны. 27 ТП ввел в бой 51 танк. А всего в бою 7.07.41 г. участвовало 126 танков: из них КВ -1, Т-34 - 24. В бою было потеряно свыше 50% танков и более 200 человек убитыми и ранеными.
8 июля командованию 7-го корпуса стало известно, что противник, сосредо-точив севернее Сенно большие силы, перешел в наступление. Там действовали 17-я танковая дивизия немцев и воздушный десант (численностью до пехотного полка) высаженный 5 июля, вооруженный крупнокалиберными пулеметами "Эрликон".
Надо было сдержать, сковать танковые дивизии в районе Сенно. 14-я и 18-я танковые дивизии перешли в наступление с севера на юг.
Вводя в бой новые механизированные части, враг наращивал силы в районе Сенно с каждым часом. Командование 7-го корпуса приняло решение: частям корпуса с боями отойти в район переправы через реку Оболянку у деревни Ст-риги.
Бои под Сенно 8 июля приобрели характер так называемого "слоеного пи-рога" - образовалось несколько рубежей наступления и обороны подразделения противника, попавшие в окружение, ринулись на прорыв.
Ожесточенные бои в районе Сенно выявили перевес сил на стороне против-ника. Нашей 14-й танковой дивизии грозило окружение. Лесными дорогами части 14-й танковой дивизии пробились на восток через Корданы, Короли и за-няли оборону в районе Лиозно.
Как и при контрударе, в оборонительных боях части 7-го и 5-го мехкорпу-сов проявили высокую боевую выучку, стойкость, неукротимое стремление воинов к победе над врагом. Общие результаты боев свидетельствовали, что 5-й и 7-й мехкорпуса в основном выполнили поставленную перед ними задачу: в течение четырех суток, ведя наступательные и оборонительные сражения, из-матывали врага (нанеся ему большой урон), заметно снизили ударную силу 47-го и 39-го моторизованных корпусов противника, замедлили его продвижение на линию обороны по Западной Двине и Днепру.
В танковых боях перевес оказался на стороне врага. Это объясняется тем, что его авиация безраздельно господствовала в воздухе и от бомбовых ударов наши части несли потери в танках.
Хотелось бы так же отметить, что это было одно из крупнейших танковых сражений в истории Великой Отечественной войны. На 6 июля 1941 г. в бой было выведено 13 и 17 танковыми дивизиями 613 танков (5МК), а 14 и 18 тан-ковыми дивизиями 801 танк (7 МК).
За бои на реке Черногостинке 7.07.41 г. были представлены к правительст-венным наградам 25 человек, в том числе командир батареи, старший лейте-нант Джугашвили Яков Иосифович (сын Сталина).
Основными недостатками в организации контрудара на лепельском и сен-ненском направлении являются:
Из-за того, что на подготовку боя было отведено мало времени штаб 5-го мехкорпуса не имел возможности организовать тесное взаимодействие с 7-м мехкорпусом. К тому же контрудар 5-го и 7-го мехкорпусов не поддержи-вался активными действиями стрелковых соединений армий, а также авиа-цией;
Материально-техническое обеспечение наступления корпусов было органи-зовано недостаточно четко, с большими перебоями, так как тыловые части и подразделения в это время еще не прибыли к месту назначения;
Командиры и штабы дивизий и полков 5-го и 7-го МК не имели практиче-ского опыта организации и ведения боя;
Привлекаемые для контрудара корпуса не действовали вне тактической свя-зи, самостоятельно на разных направлениях;
Боевые действия свидетельствуют о высокой активности наших войск в первый месяц войны. Боевой опыт начального периода войны по применению механизированных корпусов был использован советским командованием в дальнейшей борьбе, позволил определить их роль и место в оборонительных и наступательных операциях фронтов и армий.
