Господи, услыши молитву мою, внуши моление мое во истине Твоей, услыши мя в правде Твоей и не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живый. Яко погна враг душу мою, смирил есть в землю живот мой, посадил мя есть в темных, яко мертвыя века. И уны во мне дух мой, во мне смятеся сердце мое. Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, в творениих руку Твоею поучахся. Воздех к Тебе руце мои, душа моя, яко земля безводная Тебе. Скоро услыши мя, Господи, исчезе дух мой, не отврати лица Твоего от мене, и уподоблюся низходящым в ров. Слышану сотвори мне заутра милость Твою, яко на Тя уповах. Скажи мне, Господи, путь воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою. Изми мя от враг моих, Господи, к Тебе прибегох. Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой. Дух Твой Благий наставит мя на землю праву. Имене Твоего ради, Господи, живиши мя, правдою Твоею изведеши от печали душу мою. И милостию Твоею потребиши враги моя и погубиши вся стужающыя души моей, яко аз раб Твой есмь.
О практике Иисусовой молитвы, имеют для нас сегодня тем большее значение, что обращены к людям, находящимся в ситуации, во многом похожей на нашу собственную. Последняя треть XIX столетия – время, когда секуляризация в России вступала в ту фазу, что пришла к своему логическому завершению в начале уже XX века. Тем самым, святитель Феофан оказался перед двуединой задачей: изложить святоотеческое учение, ориентированное на человека вообще, таким образом, чтобы оно было ориентировано на человека, живущего в ситуации модерна. Попробуем кратко описать эту ситуацию и то, как справился святитель Феофан с обозначенной проблемой.
Переворот, свершившийся в западном мировоззрении на рубеже XVI-XVII веков и полученный в готовом виде Россией в эпоху петровских преобразований, можно обозначить как невозможность современного человека жить в открытом мире. Если индивид Средневековья видел смысл познания в разгадке сотворенного Богом мира, то отныне познанием признается соответствие результатов научных экспериментов предзаданному рациональному миру логики или математики. «Декартовский» и «кантовский» человек не способен выйти за собственные пределы, в сфере Богопознания он ограничивается лишь тем минимумом опыта, что предоставляет ему собственный рассудок. Рассудок, заметим, ограниченный в собственных возможностях после грехопадения.
Разумеется, данная ситуация имела, особенно в России множество подвариантов – от акосмизма Спинозы до фейербаховского человекобожия, но сохраняла основную для нашей темы черту – утверждение принципиальной невозможности для человека живой онтологической связи с Абсолютом. Нельзя сказать, конечно, что в России эта невозможность разделялась всеми, но здесь мы как раз и сталкиваемся с разрывом между сознанием человека постпетровской эпохи и живым опытом его веры.
Обрисовав таким образом контекст учения святителя Феофана, обратимся к самому его тексту.
Вопрос, звучащий риторически для самого святителя Феофана, был не столь очевиден для его европейских современников.
Ответ на способ восстановления такой живой связи есть для святителя Феофана, как и для всей святоотеческой традиции, православная христология: «Чрез Господа Иисуса Христа восстановляется прерванное падением общение души с Богом. Вступая снова в общение с душею, вселяется в нее и, ожитворяя ее и всеми движениями ее управляя, возвращает ей потерянное благобытие. И се царствие Божие» .
Это – задача, стоящее перед человеком. Наличная же его ситуация характеризуется «ветхостью», то есть промежуточным между райским прародительским и будущим «новотварным» состояниями. Главные особенности этой ветхости в том, что в человеке теперь «качествует самоугодие, заставляющее его все усилия употреблять на устроение земного благобытия, в чувственных удовольствиях полагаемого, все прочее обращая в средства к сему... Живут вместе люди с характером ветхого человека, и каждый свое только благобытие устроить желает и ищет. Почему неизбежны столкновения, от коих раздражение и все порождаемые им страсти и дела неприязни между людьми. Основа их лежит в самости» .
Тема самости вводит нас вслед за святителем Феофаном в ту область православной антропологии, с которой начинается собственно молитвенное делание. Это – тема самопознания и вообще познания человеческой души, т.е. «замечание того, что происходит в душе, посредством сознания или внутреннего чувства» . Без осознания наличной ситуации, трезвой ее оценки невозможно никакое движение вовне в акетической практике.
Первые темы, с которыми связано самопознание, – тема конечности человеческого существа и тема его свободы. Обе темы взаимосвязаны. Тварный человек по определению имеет начало, но его конечность не вытекает с необходимостью из этого определения. Лишь свобода тварного существа парадоксальным образом вводит как тему его смертности (после свободно совершенного грехопадения), так и тему его преображения в новую тварь, над которой уже не властна, открывая тем самым эсхатологический контекст.
Интересно отметить в этом отношении, что святитель Феофан сознательно сводит вероучительный смысл Первого послания к Фессалоникийцам к эсхатологической проблематике, когда, например, пишет о предупреждении апостолом солунских христиан о грядущих опасностях, которые всегда готовы их встретить за Евангелие на пути Христовом (). Именно здесь апостол говорит о том времени, ради которого нужно терпеть все трудности, – времени, в которое снова придет Господь, чтобы завершить в человечестве Свое победоносное царство, которое Сам он заповедал ожидать каждочасно. «Этот пункт учения, – подчеркивает здесь святитель Феофан, – послужил впоследствии поводом к смутительным недоумениям. Но сам по себе он – не причина страха, а желанный и многоутешительный предмет самых глубоких чаяний, одушевляющих христиан в многотрудной жизни» . Готовность встретить День Господень (возможность определить точный час прихода которого Сам Господь принципиально отверг) заключается в «совершенно богоугодной жизни, относительно которой даны апостолом от лица Господа повеления самые подробные (см. ). Како подобает ходити и угождати Богови, изображение этого брало у апостола большую часть времени и труда. Ибо в этом главное – не возвестить только, но и завести порядки новой жизни по духу новой веры» . Таков смысл этого послания в толковании святителя Феофана. Одним из средств готовности встретить День Господень «по духу новой веры» и является сердечная молитва.
Подобная «рекапитуляция», недоверие к рассудочной деятельности, вполне очевидна не только в контексте современного святителя Феофану общеевропейского мировоззрения, но и вообще в монашеской традиции. «Стремись к тому, – завещает авва Евагрий, – чтобы во время молитвы ум твой стал глухим и немым, и тогда сможешь молиться» . Сосредоточением личностного общения – твари и Творца – является молящееся сердце. По слову преподобного Иоанна Лествичника, «молитва по своему характеру есть общение» , но общение, разумеется, неравномерное. В синергии, устанавливаемой между подвижником и его Творцом, существует известная асимметрия: человеческие усилия важны, но не являются решающими. Ответ Бога в этом своеобразном диалоге один – это Его благодать, вселяющаяся именно в сердце человека.
Каковы средства подготовки для принятия этой благодати? Это – особый подвиг переустройства души в состояние открытости, приуготовленности для благодати. На святоотеческом языке этот подвиг носит особое название «сведения ума в сердце». До этого момента головная и сердечная деятельности проистекают раздельно. При такой раздельности сердце «никто не блюдет, и на него набегают заботы и страсти», говорит святитель Феофан, ум занят внешним миром и дробится о множественность вещей. Но даже если ум направится к Богу или на внутреннюю реальность, ему не преодолеть своей несобранности и дробности: «Ум скитается по вселенной», «мысли толкутся в голове, как комары», «помыслы сами собою растекаются»... «Ум, оставаясь в голове, сам собою все в душе хочет уладить и всем управить… за всем гоняется и только терпит поражения» .
Единственным выходом и является нисхождение ума в сердце, причем последнее, конечно, должно пониматься не физиологически и даже не психологически, но как принципиальное единство всего состава человека – его тела, души и духа.
Внимание, о котором уже говорилось, – первое условие на этом пути. Ум, остающийся без внимания, не только не дойдет до своей цели, но и будет отброшен вспять, так как встретится с мощным напором воображения, то есть собственно с той силой, которая виновата в рассеянности помыслов. «Надо благополучно миновать его (воображение. – И.А.), – предупреждает святитель Феофан, – чтобы благополучно попасть на настоящее место внутри. По неосторожности можно застрять на нем и, оставаясь там, быть уверенным, что вошли внутрь, тогда как это только внешнее преддверие... Да это бы еще ничего; но этому состоянию всегда почти сопутствует самопрельщение, а из него развивается визионерство с его пагубными последствиями» . Иными словами, еще не вкусив подлинного опыта молитвы, человек уже останавливается и меняет направленность своего делания – условия Богообщения он принимает уже за его плоды.
«Известно, – продолжает святитель Феофан, – что вся забота ревнителей о духовной жизни обращена на то, чтобы поставить себя в должное отношение к Богу. Самый простой закон для молитвы – ничего не воображать, и собравшись умом в сердце, стать в убеждении, что близ, видит и внимает, и в этом убеждении припадать к Нему, страшному в величии и близкому в благоснисхождении к нам» .
Особо предупреждает святитель Феофан против образности на молитве: «Всячески надо стараться о том, чтобы молиться без образов Божиих. Стой в сердце с верою, что и тут же есть, а как есть, не соображай». Рождается закономерный вопрос: если образность человеческого мышления, «мыслеформа», есть естественное свойство человеческого тварного бытия, то каким образом возможно избежать этой образности на молитве? Иными словами – остается ли ум умом после нисхождения в сердце?
Здесь святитель Феофан делает интересное различение между богомыслием как размышлением о Боге и молитвой как Богообщением: «Представлять предметы Божественные под теми образами, как они представляются в Писании, ничего нет худого и опасного; мы и рассуждать о них иначе не можем, как облекая понятия в образы, – но не должно никогда думать, что и на деле так есть, как эти образы являются, и тем более останавливаться на этих образах во время молитвы. Во время благочестивых размышлений, или при богомыслии, это уместно, но во время молитвы нет» .
Объяснение этой опасности очевидно – она связана с направленностью молитвенного делания. «Образы, – поясняет святитель Феофан, – держат внимание вовне, как бы они священны ни были, а во время молитвы вниманию надо быть внутрь, в сердце; сосредоточение ума в сердце есть исходный пункт должной молитвы» . Опасность еще и в том, предупреждает святитель, что так как это парение или летание ума в небесных областях легко и по связи сердца с воображением тотчас оставляет след влияния своего в разблажении чувств, то занимающийся так, тотчас начинает мечтать об успешности своего дела и о своем совершенстве.
Вслед за фантазией и мечтательностью следующим противником ума на пути к сердцу является... сам ум! Вернее, уточняет святитель Феофан, рассуждающая и мыслящая сила ума. Следует миновать и эту ступень, иначе произойдет второй неправый образ молитвы, отличительная черта которого та, что ум, оставаясь в голове, сам собою все в душе хочет уладить и всем управить, но из трудов его ничего не выходит. Он за всем гоняется, но ничего одолеть не может, и только терпит поражения. Итак, мечтательная и умно-головная молитвы собственно молитвой не являются, а в известном смысле выступают даже как препятствия к молитве истинной, т.е. умно-сердечной.
Главное, о чем должен постоянно заботиться христианин, чтобы его сердце было «благонастроенное ко Господу и ко всему», что встречается исполнять ему в деле спасения, ибо, не имея благонастроенного духа, человек не способен извлекать пользу для души, хотя и видимо участвуя в добрых делах. И может случиться так, что христианин, забывая это существенное духовное правило, очень пунктуально относится ко всем видимым делам христианского благочестия, но не преуспевает в духовной жизни. Такое поведение христианина святитель Феофан уподобляет дереву, не имеющему корня . Но чтобы внешнее благочестие приобрело смысл и силу, святитель Феофан обращает внимание на внутреннее делание, без которого христианская жизнь останется бесплодной: «Внутреннему деланию цены нет, и ему ничего не должно быть предпочитаемо... Дела не главное в жизни, главное – настроение сердца, к Богу обращенное» .
Таким образом, в сердце сосредотачиваются как умственные, так и душевные силы молящегося. Их соединение должно быть принципиально устойчивым: «Ум стоит в сердце неисходно... и исходить оттуда не хочет. Надобно ум соединить с сердцем... и ты получишь руль для управления кораблем души – рычаг, которым начнешь приводить в движение весь твой внутренний мир» . Впрочем, плоды молитвы возможны и до достижения такой полной устойчивости, ибо совершенствование «внутрь-пребывания ума» (по терминологии святителя Феофана) зависит от совершенства трех производящих его душевных и трех телесных деланий, именно – внимания ума с обращением внутрь очей, бодренности воли с напряжением тела и трезвения сердца с отбиванием услаждения и покоя плоти. «В полном же свете, – подчеркивает святитель Феофан, – явится тогда, когда будет стяжена чистота ума от помыслов, чистота воли от пожеланий, чистота сердца от пристрастей и страстей. Но и до того времени все же оно есть внутрь-пребывание, хотя несовершенное, незрелое, не непрерывное» .
Но как тогда обстоит дело с телесными силами человека? Возможно ли их соединение с пребывающими в сердце силами душевными и умственными? Здесь мы, собственно, и приходим к Иисусовой молитве.
Непрестанная деятельность сведенного в сердце ума и есть непрестанная молитва, ибо сердце может быть направлено теперь только к Богу. «Благодаря неразлучности с вниманием, может становиться подлинно непрестанной, может достигать высокой духовной концентрации и силы, реализуя более совершенный род и уровень молитвенного делания, – пишет современный исследователь исихазма. – Но на пути к этому уровню встает еще одна проблема: возникают особые требования и к содержательной (текстовой) стороне, и к внешней форме, ритмической организации молитвы».
Таким образом, речь идет о том, что внимание и молитвенное напряжение требуют краткого, но емкого выражения молитвы, каковым может быть только призывание имени Иисуса. Непрестанная должна быть, по слову святителя Феофана, «короткая молитовка», но в то же время она должна удержать суть и смысл всего молитвенного делания.
Взаимное сочетание ума и сердца в делании Иисусовой молитвы является для опытных одной из больших трудностей этого делания, влекущей за собой, при неумелом образе действий, большие неправильности в этом делании, о которых подробно говорят наставники такого делания. Поэтому-то здесь и требуется постоянное наблюдение и совет опытного руководителя.
«Что ум, – продолжает святитель Феофан, – после нескольких молитв убегает из сердца и от памяти Божией отстает, это от слабости внимания, и от равнодушия к молитве. Не дорожит душа молитвой и спешит отделаться от нее поскорее, бормоча ее кое-как. Взыщи страх Божий и с ним приступай к молитве, и молись, держа внимание на смысле слов молитвенных. Коротенькие молитовки и Иисусова затем и употребляются, чтобы привить сердцу чувство к Богу и тем приковать внимание. Но если будем небрежно относиться к молитве, то никогда не преуспеем в ней. Помни также, что молитва одна не бывает в совершенстве, а вместе со всеми добродетелями. По мере усовершенствования добродетелей совершенствуется и молитва» .
Эти главнейшие добродетели, необходимые для успешного прохождения делания Иисусовой молитвы, суть: страх Божий, целомудрие, смирение, сокрушение, плоти умерщвление, терпение, любовь. Делание молитвы Иисусовой требует с самого начала большого внимания, терпения, постоянства. Внимание разбегается – необходимо его собрать; помыслы назойливо втискиваются в сознание, раздражают воображение – необходимо их устранить; поднимаются страсти, волнуют сердце – надо их усмирить; кажущаяся бесплодность самого делания наводит уныние, вызывает скуку – надо терпеть и молиться. По ошибке, по неведению, по самочинию, по самообольщению делаются ложные шаги, надо каяться и исправлять их. И при всех этих обстоятельствах надо смиряться, не роптать, не прекращать молитвенного делания, и всю свою надежду возлагать на помощь Божию. Такое состояние, предупреждает святитель Феофан, может продолжаться не месяцы, а годы, пока, наконец, не затеплится в сердце постоянный огонек благодатной, самодвижной молитвы.
Итак, помимо внимания и хранения ума в сердце святитель Феофан подчеркивает еще одну важную составляющую правильного прохождения делания Иисусовой молитвы. Это – этическая сторона делания, правильное нравственное устроение подвижника. Неслучайно большая часть работ самого святителя Феофана посвящена именно этой стороне христианского вероучения.
Этот акцент вполне понятен, так как указывает на опасность ложного спиритуализма, могущего привести к самообольстительному успокоению подвижника, для которого обычные заповеди кажутся уже чем-то давно пройденным и достигнутым. Древнемонашеская максима «в меру жития бывает ведение» наилучшим образом отражает данную ситуацию.
И наконец, самый важный аспект Иисусовой молитвы, который постоянно подчеркивает святитель Феофан – это ее, если можно так выразиться «инструментальность», чисто служебное назначение. Нельзя забывать ни на минуту, что Иисусова молитва – лишь средство Богообщения, но никак не цель. Соответственно и плоды ее – лишь сопутствующие условия для этого парадоксального диалога.
Об этом святитель Феофан не устает напоминать. Например: «Плод молитвы – сосредоточение внимания в сердце и теплота. Это естественное действие. Достигать сего всякому можно. И молитву сию творить можно всякому, не монаху только, но и мирянину. Это не есть какое-либо высокое дело, а простое. И Иисусова, одна сама по себе, не чудотворная какая, а как всякая другая краткая молитва, словесная и, следовательно, внешняя. Но она может перейти в умную и сердечную... все естественным путем. Что от благодати, того надо ждать, а взять того никаким иным способом нельзя. Что вам писали, что надо прежде страсти очистить, то относится к высокой, созерцательной молитве; а это простая молитва... могущая, однако же, привести к высокой молитве» .
О том же святитель Феофан не устает повторять и в письмах частным лицам: «О плодах молитвы сей (Иисусовой. – И.Е.) так говорят, что уже выше сего и ничего на свете нет. Незаконно. Талисман нашли! Из плодов словесному составу молитвы и говорению ея ничего не принадлежит. Все плоды могут быть получены и без сей молитвы, и даже без всякой словесной молитвы, – чрез одно ума и сердца к Богу устремление» .
Признание удивительное! Не ограничиваясь акцентировкой служебного характера Иисусовой молитвы, святитель Феофан не считает ее и единственным способом получения соответствующих плодов. И здесь нельзя не видеть своеобразного предчувствия тех споров о способах, плодах и смысле молитвенного призывания имени Иисусова, что потрясли русское монашество в начале прошлого века.
На этом стоит остановиться поподробнее. Напомним, что в тексте, положившем начало т.н. имяславским спорам, «На горах Кавказа» схимонаха Илариона, есть обильные выписки из сочинений об Иисусовой молитве, редактировавшихся святителем Феофаном. К их числу принадлежит «Невидимая брань» Никодима Святогорца, из которой цитируется объяснение наименования этой молитвы Иисусовой и умной: «Молитва сия названа Иисусовой потому, что обращается к Господу Иисусу, и есть по составу своему словесная, как и всякая другая краткая молитовка. Умною же она бывает и называться должна, когда возносится не одним словом, но и умом и сердцем, с сознанием ее содержания и чувствованием, и особенно, когда чрез долгое со вниманием употребление, так сливается с движением духа, что они одни и присущими видятся внутри, а слов как бы нет. Всякая короткая молитовка может взойти на эту степень. Иисусовой молитве принадлежит преимущество, потому что она с Господом Иисусом сочетавает душу, а Господь Иисус есть единственная дверь к Богообщению, к снисканию которого и стремится молитва... Посему стяжавший ее усвояет себе всю силу воплощенного домостроительства, в чем и есть наше спасение» . Помимо этого, вся 28-я глава этой книги составляет, собственно, выписку из «Пути ко спасению» на тему внутрь-пребывания ума в сердце.
Тема имяславия, имяславских споров, требует, конечно же, отдельного обстоятельного разговора. Здесь же важно указать на тот факт, что само движение не смогло развиться в строгих рамках собственно богословия, в терминах которого и могла бы проистекать полемика. Проиллюстрируем это одним примером. В мае 1914 года Антоний Булатович поставил условием соединения имяславцев с , «исповедание Божества и Божественной Силы Имени Божия и Имени Иисуса Христа, понимаемого духовно» как «частное мнение, существующее в Церкви Православной» . В случае, если бы с этим действительно можно было согласиться, спор не мог бы продолжаться в области богословия в присущих этому типу мышления формах, но перешел бы на язык религиозной мысли – понятия более широкого и не связанного, разумеется, формами догматического богословия.
Сам Булатович и вынес имяславскую проблематику в несравненно более широкий контекст русской религиозно-философской мысли как составляющей всей русской культуры начала XX века. После такого перехода, конечно же, сразу оказываются бесполезными все богословские возражения оппонентов имяславия, так как сторонники Булатовича всегда могут объявить эти возражения непригодными в религиозно-философской дискуссии богословскими выкладками.
А именно последнее и происходило после того, как имяславие оказалось, «благодаря» такому переходу, встроенным в мощную идеологическую парадигму русского «Серебряного века». Защитники имяславия из этой среды (Бердяев, Эрн, С. Булгаков до принятия священства) вряд ли задумывались о тонкостях «внутрь-пребывания ума» и внимания сердца. Вернее сказать, задумывались не более, чем о других вопросах нового религиозного сознания.
Думается, что именно к этим людям приложимы такие слова святителя Феофана: «Ведь было бы нечто удивительное: не упражняясь в деле, иметь в нем знание, успех и опытность. Наши силы в том и развитие имеют, в каких делах мы их упражняем. Понятно, что не трудясь в деле своего внутреннего образования, то есть не заботясь о хранении ума, блюдения сердца и о внутренней непрестанной молитве, мы и не можем иметь в себе сих превосходных качеств, как совершенно незнакомые с сими делами» .
Конечно, святитель Феофан признает особую действенность Иисусовой молитвы, так как «она сильнее всех только всесильным именем Иисуса, Господа, Спасителя, когда оно призывается с верою полною, теплою, не колеблющеюся, – что Он близ есть, все видит и слышит, и тому, чего просят, вседушно внимает – и готов исполнить и даровать просимое» .
В недавно опубликованных письмах святителя Феофана читаем: «Сила не в словах молитвы, а в духовном настроении – страхе Божием и в преданности Богу, и во всегдашнем внимании к Богу, и Ему предстоянии умном. Иисусова есть только пособие, а не самое существо дела» . И далее следует наставление о том, насколько осторожно нужно относиться к сопоставлению сил человеческих и Божией благодати: «Положите себе жить в памяти Божией и ходить в присутствии Божием – и это приведет Вас к доброму концу. Все же от благодати Божией, без благодати Божией никаким другим способом ничего духовного приобресть нельзя. Как изольется благодать в сердце, тогда все пойдет, как следует быть» .
Вспомним в этой связи переводческие принципы святителя Феофана, намеренно опускавшего те места из творений отцов «Добротолюбия», которые подробно говорили о психосоматическом методе Иисусовой молитвы. Здесь видится своеобразное целомудрие и такт святителя Феофана в передаче своим современникам того, что могло не только не пойти им на пользу, но и невольно повредить им.
Если Иисусова есть средство к Богообщению, то каковы его результаты? Здесь следует своеобразный переход от «праксиса» подвижничества к «феории». Через сведение ума в сердце, непрестанную Иисусову молитву и стяжание благодати достигается бесстрастие, т.е. не победа над тою или иной страстью, но освобождение от страстей. Эта ступень – последняя перед мистическим созерцанием Бога, т.е. собственно феорией. Бесстрастие является в то же время, подчеркивает святитель Феофан, необходимым условием такого созерцания, ведь по заповеди блаженства «чистии сердцем Бога узрят».
Собственно феория как предел духовного пути включает в себя обожение, чистую молитву и созерцание нетварного света . Важно помнить, что подобное расчленение возможно лишь логически, но не во временном порядке. Это не ступени достижения обожения, а неразрывное целое. Поскольку путь в феории завершен, то и сама Иисусова как некое движение невозможна, но пребывает как чистая молитва, как некая высшая, предельная форма молитвенной жизни.
В этом святитель Феофан наследует исихастской традиции. «Наступает, – говорил преподобный Исаак Сирин , – некое созерцание (собственно «феория»), и не молитвою молится ум... Иное дело молитва, а иное – созерцание в молитве» . Созерцание нетварного света есть теперь действие синхронное, даже выходящее за пределы времени. Здесь – высший предел молитвы Иисусовой.
Теперь мы невольно возвращаемся к тому вопросу, с которого начали настоящую тему: насколько важен в цепи традиции сам способ ее передачи? Преподобный Гавриил (Зырянов, †1915) утверждал, что если бы преподобный Иоанн Синайский создавал свою «Лествицу» в XX веке, он написал бы ее совсем иначе. Ступени лествицы остаются неизменными, однако же те способы, которыми можно не то что поставить на них современного человека, но хотя бы рассказать ему о самом ее существовании, конечно же разнятся век от века.
«В основе наставлений святителя Феофана о молитве лежит столь трудное для современного человека требование – иметь искреннюю живую веру в то, что он стоит пред лицеи вездесущего и всеведущего Бога, Который видит его сердце. Трудно это потому, что современный человек привык жить или в области отвлеченных понятий или в области чувственных предметов. Почувствовать Бога как живую Личность, к Которому можно обращаться со своими мольбами и нуждами – это значит осуществить в сердце своем тот огонек живой веры, о котором так часто говорит святитель Феофан», – писал в прошлом веке один из почитателей Вышенского затворника . Если этот огонь есть в человеке, тогда у него найдется и желание, и терпение, и настойчивость к деланию Иисусовой молитвы. Его будет побуждать к ней молитвенное горение и вера его сердца.
29 июня Церковь празднует память святителя Феофана (Говорова,1815-1894) Вышенского Затворника. Плодотворный, выдающийся духовный писатель, богослов и подвижник, он поддерживал тесные контакты с монахами Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне .
Смотри также:
Стремительный расцвет русского монашества на Святой Горе Афон во второй половине XIX – начале XX веков привел не только к возрождению Русского Свято-Пантелеимонова монастыря, но и образованию других р
Память Святого Апостола Андрея Первозванного всегда с особой любовью чтили иноки Святой Горы Афон. Особенно глубоким его почитание было среди русских святогорцев, посвятивших в честь первого Апостола
Давние связи Руси со Святой Горой, как назван был Афон в уставе императора Константина Мономаха 1046 г., имеют прочное начало, заложенное еще прп. Антонием Печерским († 1073). От века к веку крепло ду
При помощи своих двоюродных братьев, подвизавшихся в Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре, он также вступает в переписку с прп. Силуаном Афонским и другими русскими афонскими старцами. Эти
Как возогревать в себе молитвенное настроение
Молитва, будучи дыханием души, есть важнейшее дело в христианской жизни. Если молитва есть - значит, человек - духовно жив, а если ее нет, значит, мертв.
Стоять перед иконами и класть поклоны - это еще не молитва, а только атрибуты её. Равным образом и чтение молитвы, будь то по памяти или по книге, - не молитва еще, а только орудие молитвы или пособие к ее начатию. Главное в молитве - это возникновение в нашем сердце благоговейных чувств к Богу: чувства сыновней преданности, благодарности, покаяния, покорности воле Божией, желания славить Его - и подобных чувств. Поэтому вся наша забота должна быть направлена на то, чтобы во время молитвы эти чувства наполняли нас и чтобы наше сердце не было сухо. Когда наше сердце устремлено к Богу, то исполняемое нами молитвословие (т.е. молитвенное правило: чтение вечерних или утренних молитв) становится молитвой, а когда нет - то это еще не молитва.
Молитву - устремление нашего сердца к Богу - нужно возбудить и укрепить, нужно воспитать в себе молитвенный дух.
Первый способ к этому есть наше молитвословие, совершаемое чтением или слушанием молитв, написанных в молитвеннике. Внимательно читай или слушай молитвословие, и непременно возбудишь и укрепишь в твоем сердце восхождение к Богу, то есть войдешь в молитвенный дух. В молитвах святых отцов (напечатанных в молитвенниках и других церковных книгах) движется великая молитвенная сила, и кто со всем вниманием и усердием вникает в них, тот в силу закона взаимодействия непременно вкусит молитвенной силы по мере сближения своего настроения с содержанием этих молитв. Чтобы сделать свое молитвословие действенным средством к воспитанию молитвы, необходимо совершать его так, чтобы и мысль, и сердце воспринимали содержание читаемых молитв.
Вот три самых простых приема, как достичь этого:
Не приступай к молитве без должного приготовления.
Совершай её не кое-как, а со вниманием и чувством.
После окончания молитвы не спеши переходить к обычным занятиям.
Приготовление к молитве: Приступая к молитвословию, когда бы то ни было, постой немного или посиди и потрудись за это время отрезвить свою мысль, освободив ее от всех посторонних дел и забот. Затем подумай, Кто Тот, к Кому ты собираешься обратиться в молитве, а кто ты, обращающийся к Нему, - и возбуди в душе своей соответственное тому настроение смирения и благоговейного страха Божия. Здесь - начало молитвы, а доброе начало - половина дела.
Само совершение молитвы: Подготовившись так: стань перед иконами, перекрестись, поклонись и начинай обычное молитвословие. Читай не спеша, вникая в каждое слово и доводя его до сердца. Иными словами, понимай, что читаешь, и понятое чувствуй. Сопровождай это крестными знамениями с поклонами. В этом все дело приятного Богу и плодоносного чтения молитвы. Читая, например: "Очисти мя от всякия скверны" - почувствуй свою оскверненность, пожелай чистоты и с полной надеждой проси её у Господа. Читая: "Да будет воля Твоя" - и в сердце своем совершенно предай свою участь Господу, с полной готовностью благодушно встретить всё, что, Он пошлет тебе. Читаешь: "И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим" - и в душе своей прости всех, огорчивших тебя.
Если так будешь действовать при каждой фразе молитвы, то ты будешь правильно совершать молитвословие. При этом вот еще о чем порадей:
Первое, назначь себе известное молитвенное правило - небольшое, чтобы при обычных делах исполнять его неспешно.
Второе, в свободное время вчитывайся в молитвы твоего правила, пойми каждое слово молитвы и прочувствуй его, чтобы заранее знать при каком слове, какие мысли и чувства нужно возбудить в душе, дабы во время молитвы было все легко понимать и чувствовать.
Третье, если твоя летучая мысль во время молитвы начнет отбегать на другие предметы, напрягайся и сохраняй внимание, возвращая свою мысль к предмету молитвы. Опять мысль отбегает, опять возврати её. Повторяй чтение, пока каждое слово молитвы не прочтешь с пониманием и чувством. Этим ты отучишь себя от рассеянности на молитве.
Четвертое, если какое слово молитвы сильно подействует на душу, то остановись на нем и не читай далее. Остановись и со вниманием и чувством, и производимым этим словом помыслами напитай им свою душу; держись этого состояния, пока оно само не пройдет. Это знак, что молитвенный дух начинает внедряться в тебя. Такое состояние есть самое надежное средство к воспитанию и укреплению в нас молитвенного духа.
Что делать после молитвы: Когда закончишь молиться, не спеши переходить к своим занятиям, но, хоть немного, постой и подумай: что ты почувствовал, и к чему это тебя обязывает, и сохраняй особенно то, что на тебя крепко подействовало. Само свойство молитвы таково, что если хорошо помолишься, то не захочешь скоро приниматься за обычные дела, ибо кто вкусит сладкого, не захочет горького. Вкушение же молитвенной сладости есть цель молитвословия, которым воспитывается молитвенный дух.
Следуя этим простым правилам, скоро увидишь плоды молитвенного труда. Всякое молитвословие оставляет благодатный след в душе; продолжение его в том же порядке углубляет этот след, а терпение в молитвенном труде привьет и молитвенный дух.
Вот первые шаги воспитания в себе молитвенного духа! Для него-то и установлено молитвенное правило. Но это еще не конечная цель, а только начало в молитвенной науке. Надобно идти далее.
Дальнейшее преуспеяние в молитве
Привыкнув умом и сердцем обращаться к Богу с помощью молитвенников, необходимо затем пытаться делать и свои собственные обращения к Богу. Надо дойти до того, чтобы душа сама, так сказать, своей речью вступала в молитвенную беседу с Господом, сама возносилась к Нему и Ему себя открывала и исповедовала, что в ней есть и чего она желает. И этому надо учить свою душу.
Что же надо делать, чтобы преуспеть в этой науке? К этому, во-первых, приводит навык молиться по молитвеннику с благоговением, вниманием и чувством. Ибо из сердца, исполненного святых чувств посредством молитвословий, само собой начнет исторгаться своя молитва к Богу. Но есть и особые способы, ведущие к должному успеху в молитве.
Первый способ обучения души частому обращению к Богу - это богомыслие, или благоговейное размышление о Божественных свойствах и действиях: размышление о благости Божией, правосудии, премудрости, о творении и промышлении, об устроении спасения в Господе Иисусе Христе, о благодати и слове Божием, о святых Таинствах, о Царстве Небесном. Размышление на эти темы непременно исполнит твою душу благоговейным чувством к Богу, - оно прямо устремляет к Богу все существо человека и потому есть самое прямое средство к тому, чтобы приучить свою душу возноситься к Богу. Окончив молитвословие, особенно утром, сядь и начни размышлять - ныне об одном, завтра о другом Божием свойстве и действии, и производи в душе соответственное тому расположение. Говори со святителем Димитрием Ростовским: "Приди, святое богомыслие, и погрузимся в размышление о великих делах Божиих," - это растрогает сердце, и душа начнет изливаться в молитве. Труда здесь мало, а плода много. Нужны только желание и решимость. Например, начни размышлять о благости Божией, - увидишь, что ты окружен Божиими милостями и телесно, и духовно, - и падешь перед Богом в излиянии чувств благодарности. Начни размышлять о Божием вездесущии и поймешь, что ты всюду перед Богом, и Бог перед тобой. Тогда ты не сможешь не исполниться благоговейным страхом. Подумай о правде Божией и уверишься, что ни одно плохое дело не останется без наказания. Тогда ты непременно решишь очистить все свои грехи сердечным сокрушением перед Богом и покаянием. Стань размышлять о Божием всеведении, и познаешь, что ничто в тебе не сокрыто от ока Божия. Тогда ты непременно положишь быть строгим к себе и внимательным во всем, чтобы как-нибудь не оскорбить всевидящего Господа.
Второй способ обучения души частому обращению к Богу приходит от направленности всякого дела, большого или малого, во славу Божию. Ибо, если положим себе за правило, по заповеди Апостола (1 Кор. 10:31), все творить, даже есть и пить, во славу Божию, то непременно при каждом деле вспомним о Боге, и не просто вспомним, но и станем опасаться, как бы каким-либо недостойным поступком не огорчить Бога. Это заставит нас обращаться к Господу со страхом и молитвенно просить о помощи и вразумлении. А так как мы почти непрестанно что-нибудь делаем, то и будем постоянно молитвенно обращаться к Нему и, следовательно, почти непрестанно будем проходить науку молитвенного обращения к Богу. Так мы опытно научимся почаще, в продолжение всего дня, обращаться к Богу.
Третий способ обучения души молитве есть частое, в продолжение дня, взывание из сердца к Богу краткими обращениями - судя по нуждам души и текущим делам. Начинаешь ли что-либо, говори: "Господи, благослови!" Кончаешь ли дело, говори с чувством благодарности: "Слава Тебе, Господи." Если загорится в тебе какая-нибудь страсть, припади в сердце к Богу со словами: "Спаси меня, Господи, погибаю!" Находит ли тьма смущающих помышлений, взывай: "Изведи из темницы душу мою!" Влечет ли грех к неправым делам, молись: "Настави меня, Господи, на путь," или: "Не даждь во смятение ноги моея." Подавляют ли грехи тебя и приводят в отчаяние, воскликни с мытарем: "Боже, милостив буди мне, грешному!" - И так во всяком случае. Или просто повторяй: "Господи, помилуй!" "Владычице Богородице, спаси меня!" "Ангеле Божий, хранителю мой святый, защити меня!" Или другими подобными словами взывай - только почаще, стараясь, чтобы они исходили от сердца, как бы выжатые из него. Когда будем так делать, тогда будут совершаться у нас частые восхождения из сердца к Богу, частые обращения к Нему, частая молитва, и это сообщит нам навык умного собеседования с Богом.
Итак, кроме молитвенного правила, существуют еще три способа, вводящие в молитвенный дух. Это:
Посвящать утром несколько времени на богомыслие,
Всякое дело обращать во славу Божию
И почаще взывать к Богу краткими обращениями.
Когда утром хорошо поразмыслим на духовную тему, то эти святые мысли расположат нас и в течение всего дня вспоминать о Боге. Эти мысли, в свою очередь, будут располагать каждое наше действие, внутреннее и внешнее, направлять к славе Божией. При этом душа придет в такое расположение, что из нее часто будут исходить краткие молитвенные воззвания к Богу. Эти три - богомыслие, творение всего во славу Божию и частые воззвания к Нему - являются самыми действенными способами развития умной и сердечной молитвы. Кто будет упражняться в них, тот скоро приобретет навык восходить в своем сердце к Господу. Так, отрываясь от земли, душа начнет входить в свойственную ей область горнего мира: в этой жизни - сердечно и мысленно, а в той - и существенно сподобится пребывать перед лицом Бога.
О молитвенном правиле
Молитве надо учиться. Надо приобрести навык к молитвенным оборотам мыслей и к движениям чувств, - не только, чтобы вычитать все положенное, а чтобы в душе возбудить и укрепить молитвенное настроение.
Чтобы это успешно получилось надо:
Первое: никогда не читайте с поспешностью, а как будто нараспев, растянуто. В древности, когда все молитвы брались из псалмов, они не читались, а пелись.
Второе: вникайте во всякое слово и не только мысль понимайте сознательно, но возбуждайте и соответствующее чувство.
Третье: чтобы присечь желание читать поспешно, положите себе за правило вычитывать не то или другое, а простоять на молитве определенное время, скажем, четверть часа, полчаса... сколько обычно выстаиваете. И не заботьтесь, сколько прочитаете молитв, а как пришло время, если нет охоты стоять далее, то и переставайте читать.
Четвертое: расположив себя так, на часы не посматривайте, а становитесь, чтобы стоять без конца: тогда мысль не будет забегать вперед...
Пятое: чтобы помочь движению молитвенных чувств, в свободное время перечитайте и передумайте все молитвы вашего правила и перечувствуйте их, чтобы, когда станете читать на правиле, вы бы знали наперед, какое чувство должно быть возбуждаемо в сердце.
Шестое: никогда не читайте положенные молитвы подряд, а всегда прерывайте своеличной молитвой с поклонами. Как только придет что на сердце, тотчас останавливайтесь читать и кладите поклоны... Это последнее правило самое нужное и необходимое для воспитания молитвенного духа... Если какое-нибудь чувство будет очень сильным, вы с ним оставайтесь и кладите поклоны, а читаемо оставьте... так до конца положенного времени.
Молитвы творите не только утром и вечером, но, если будет возможность, и в любое время дня, и кладите по несколько поклонов.
Когда дела не позволяют полностью совершить молитвенное правило, то сократите его, а спешить никогда не нужно. Бог всюду есть. Встав, поблагодарите Его и своими словами испросите у Него благословения на труды - несколько поклонов и довольно! К Богу никогда не обращайтесь кое-как, а всегда с великим благоговением. Ему не нужны ни наши поклоны, ни многословные молитвы... Краткий, но сильный вопль из сердца - вот что доходит к Нему! А это всегда можно сделать.
Молитвенное правило можно себе и самому составить. Заучите напечатанные в молитвенники молитвы и читайте их на память с пониманием и чувством. Тут же и от себя вставляйте свою молитву; чем меньше будете зависеть от книжки, тем лучше. Заучите несколько псалмов и, когда идете куда-либо или что-то делаете, а голова не занята, читайте их... Это - ваше беседа с Богом. Правило существует для руководства им, а не для рабского выполнения.
Всячески надо избегать формальности и механизма в молитве. Пусть это всегда будет делом обдуманного, свободного решения, и совершайте его с сознанием и чувством, а не кое-как. При надобности надо уметь сокращать правило. Мало ли в семейной жизни случайностей?... Можно, например, когда нет времени, прочитать утром и вечером на память только положенные молитвы. Допустимо даже и не все читать, а только несколько из них. Или совсем ничего не читать, а положить несколько поклонов, но с истинной сердечной молитвой. С правилом нужно обращаться свободно и быть господином правила, а не рабом. Рабом же быть только Бога, обязанным каждую минуту своей жизни посвящать Ему.
Правило молитвенное есть безопасная ограда молитвы. Молитва есть внутреннее дело, а молитвенное правило - внешнее. Но как без тела человек не полный человек, так и без молитвенного правила молитва не полна. То и другое надо иметь и по силе исполнять. Неотложный закон: внутренне молиться всегда и везде. Молитвословие же не может быть без определенного времени, места и меры. Сочетание этих трех элементов молитвы составляет молитвенное правило.
И тут руководителем должно быть благоразумие. Когда, где, сколько стоять на молитве, и какие употреблять молитвы, - это всякий может определить по своим обстоятельствам: увеличить ли, уменьшить ли, передвинуть ли время и место... Главное, все направлять к тому, чтобы как следует совершать внутреннюю молитву. Относительно же внутренней молитвы, надо стараться непрестанно молиться.
Что значит непрестанно молиться? Быть непрестанно в молитвенном настроении - это значит обращать свою мысль и чувство к Богу. Мысль о Боге - о Его вездесущии, что Он везде есть, все видит и все держит в Своей власти. Чувство к Богу - страх Божий, любовь к Нему, ревностное желание во всем угождать Ему одному и избегать всего неугодного Ему, а главное - беспрекословное предание себя Его святой воле и принятие всего, случающегося с нами, как от руки Его непосредственно приходящего. Чувство к Богу можно иметь при всех наших делах, занятиях и обстоятельствах - если оно не ищется только еще, но уже водружено в сердце.
Мысль может отвлекаться на разные предметы, но и тут возможен навык не отступать от Бога, а заниматься всем, сознавая при этом присутствие Божие. Всю заботу надо направить на эти два предмета: мысли и чувство к Богу. Когда они есть, есть и молитва, хоть и без слов. Утреннее молитвословие для того и установлено, чтобы водрузить в сознании и сердце эти две вещи, а потом с ними выходить на все свои дальнейшие дела. Если утром положите это в душе, то и помолитесь как следует, даже если и не прочтете все написанные молитвы.
Положим, что вы утром настроились так и начали дела. С первого шага начнутся впечатления от дел, вещей и лиц, отвлекающих душу от Бога. Как быть? Надо обновлять мысль и чувство внутренним обращением ума и сердца к Богу. А для этого надо привыкнуть к коротенькой молитвочке и повторять ее как можно чаще. Любая короткая молитва ведет к этому. Самая лучшая из всех молитв - это к Господу Спасителю: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!" Надо потрудиться привыкнуть к ней и не оставлять её. Укоренившись, она будет непрестанным двигателем и предстоянием Богу мыслью и чувством. Вот вам вся программа молитвенного дела.
Начинающим надо прежде всего научиться молиться, как следует, готовым молитвам, чтобы они усвоили себе мысли, чувства и молитвенные фразы. Ибо слово, обращаемое к Богу, должно быть благолепным. Когда учащийся молитве достаточно в этом преуспел, тогда пусть молится не только чужими, но и своими словами.
Образец коротеньких обращений к Богу можно найти в 24-х молитовках святителя Иоанна Златоуста, находящихся в конце вечерних молитв. Можно подбирать и другие коротенькие молитвы из псалмов, церковных молитв или даже самому составлять их.
Молитва св. Иоанна Златоуста
Господи, не лиши мене Небесных Твоих благ. Господи, избави мя вечных мук. Господи, умом ли или помышлением, словом или делом согреших, прости мя. Господи, избави мя всякаго неведенiя, и забвения, и малодушiя, и окамененнаго нечувствiя. Господи, избави мя от всякаго искушенiя. Господи, просвети мое сердце, еже помрачи лукавое похотенiе. Господи, аз яко человек согреших, Ты же, яко Бог щедр, помилуй мя, видя немощь души моея. Господи, посли благодать Твою в помощь мне, да прославлю имя Твое Святое. Господи Iисусе Христе, напиши мя, раба Твоего, в книзе животней и даруй ми конец благiй. Господи Боже мой, аще и ничтоже благо сотворих пред Тобою, но даждь ми по благодати Твоей положити начало благое. Господи, окропи в сердце моем росу благодати Твоея. Господи небесе и земли, помяни мя грешнаго раба Твоего, студнаго и нечистаго, во Царствии Твоем. Аминь.
Господи, в покаянии приими мя. Господи, не остави мене. Господи, не введи мене в напасть. Господи, даждь ми мысль благу. Господи, даждь ми слезы, и память смертную, и умиление. Господи, даждь ми помысл исповеданiя грехов моих. Господи, даждь ми смиренiе, целомудрiе и послушанiе. Господи, даждь ми терпенiе, великодушiе и кротость. Господи, всели в мя корень благих, страх Твой в сердце мое. Господи, сподоби мя любити Тя от всея души моея и помышленiя и творити во всем волю Твою. Господи, покрый мя от человек некоторых, и бесов, и страстей, и от всякiя иныя неподобныя вещи. Господи, веси, яко твориши, якоже Ты волиши, да будет воля Твоя и во мне грешнем, яко благословен еси во веки. Аминь.
Молитва, подаваемая Богом
Что же сказать еще о молитве? - Есть молитва, которую человек сам творит, а есть молитва, которую Бог дает молящемуся. Кто не знал первой? Должна быть вам известна и последняя, хоть бы в начальной стадии. Поначалу, когда человек приступает ко Господу, первым его делом должна быть молитва. Начинает он ходить в церковь и дома молится по молитвеннику и без него. Но мысли всё разбегаются, и он никак не может с ними справиться. Впрочем, чем больше он трудится в молитве, тем больше его мысли уравновешиваются, и молитва становится чище.
Однако ж атмосфера души не очищается, пока в ней не затеплится духовный огонек. Этот огонек есть дело благодати Божией, но не особенной, а общей всем. Он появляется вследствие известной меры чистоты во всем нравственном строе человека ищущего. Когда этот огонек затеплится и в сердце образуется постоянная теплота, тогда бурление помыслов останавливается. Бывает с душой то, что с женой кровоточивой: "Течение крови у нее остановилось" (Лк. 8:44). В этом состоянии молитва, более или менее, делается непрестанной. Посредницей ей служит молитва Иисусова. И это есть предел, до которого может доходить молитва, самим человеком творимая.
Далее, в этом состоянии, дается молитва находящая, а не самим человеком творимая. Находит молитвенный дух и увлекает внутрь сердца, - все одно, как если бы кто взял другого за руку и своей силой увлек его из одной комнаты в другую. Душа тут связана посторонней силой и держится охотно внутри, пока над ней веет нашедший Дух. Знаю две степени такого нахождения. В первой - душа все видит, сознает себя и свое внешнее положение, может рассуждать и управлять собой, может даже, если захочет, нарушить это состояние.
У святых отцов, и особенно у святого Исаака Сирианина, указывается и другая степень подаваемой свыше, или находящей, молитвы. Тут тоже находит молитвенный дух, но увлекаемая им душа заходит в такие созерцания, что забывает свое внешнее положение, не рассуждает, а только созерцает, и невластна править собой или разорить свое состояние. Такое состояние упоминается в Отечнике, где рассказывается, как некто стал на молитву перед вечерней трапезой, а опомнился уже утром. Вот это и есть молитва в восхищении, или созерцательная. В иных она сопровождалась просветлением лица, светом вокруг, в иных - поднятием от земли. Святой апостол Павел в этом состоянии был взят в рай.
Разъяснение некоторых затруднений
Вы пишите: "Я стал хуже молиться по молитвенникам". - Это не ущерб: хоть и никогда не берите молитвенника в руки. Молитвенник - это, например, как французский разговорник. Заучиваете разговоры, пока не научитесь свободно выражаться, а когда привыкнете говорить, разговоры забываются. Так и молитвенник нужен, пока сама душа не начнет молиться, а потом его можно отложить. Когда же своя молитва не идет, тогда чтобы расшевелить ее, хорошо молиться печатными молитвами.
Состояния прелести бояться нечего. Оно случается с возгордившимися, которые, как только пришла теплота в сердце, думают, что они уже достигли верх совершенства. А тут ведь только начало, и то - непрочное, ибо и теплота, и умиротворение сердца бывают и естественные, как результат сердечного внимания. А надо трудиться и трудиться, ждать и ждать, пока естественное будет заменено благодатным. Никогда не надо почитать себя достигшим чего-либо, а всегда видеть себя нищим, нагим, слепым и никуда не годным.
Жалуетесь на скудость молитвы. - Да ведь можно молиться и не стоя на молитве, ибо всякое возношение ума и сердца к Богу есть настоящая молитва. Если вы это делаете между делом, то и молитесь. Святитель Василий Великий вопрос о том, как Апостолы могли непрестанно молиться, решает так: они при всех своих делах всегда помышляли о Боге и жили в непрестанной преданности Ему. Это настроение духа было их непрестанной молитвой. Вот вам и пример. Как я вам прежде писал, что от деятельных людей нельзя требовать того же, что от сидящих дома праздно. Главной их заботой должно быть то, чтобы не допускать неправых чувств при делах, и всячески стараться все чувства посвящать Богу. Это посвящение потом превратится в молитву. Пишется, что кровь Авеля вопиет к Богу. Так и дела, Богу посвящаемые, вопиют к Нему. Один старец, когда ему принесли от кого-то нечто съестное, сказал: "Как это дурно пахнет!" А принесенное было по содержанию очень хорошим. Когда его спросили: "Как так?" Он разъяснил, что прислано не с хорошими чувствами и от нехорошего. Так всякое дело пропитывается теми чувствами, с какими совершается. И те, которые имеют очищенные чувства, ощущают то. Выходит, что как от хороших цветов исходит хороший запах, так и от дел, с хорошим расположением делаемых, исходит свое благоухание, которое восходит горе, как фимиам кадила.
Пишите о духовном охлаждении в деле молитвы. - Это большой ущерб! Потрудитесь встрепенуться. Хозяйственные дела извиняют только недолгое стояние на молитве, а оскудение внутренней молитвы - не извинительно. Господу угодно немного, но хоть немногое, но от сердца. Вознестись умом к Нему и с сокрушением сказать: "Господи, помилуй! Господи, благослови! Господи, помоги!" - есть молитвенный вопль. А если возродится и будет в сердце чувство к Богу, то это будет непрестанная молитва, без слов и без стояния на молитве совершаемая.
Беспокоит вашу совесть поспешное совершение молитвословий? - И праведно! Зачем врага слушаете? Это враг погоняет вас: "Скорей, поскорей..." От этого вы и никакого плода от молитвы не ощущаете. Но положите себе законом не спешить, но так произносить молитву, чтобы ни одного слова не произносилось без сознания смысла, а, по возможности, и чувства. Наложите на себя этот труд с решительностью главнокомандующего, чтобы отнюдь никакого не порождалось возражения против него. Враг внушает: то надо, и другое надо, а вы говорите себе: "Без тебя знаю, иди прочь..." И увидите тогда, как успешно пойдет молитва. А то у вас есть только молитвенное правило, а самой молитвы нет. Душу же питает одна молитва.
По часам сверяйте, сколько времени провели в молитве, которую читали не спеша, и увидите, что всего лишь несколько минут. А ущерб от поспешности большой.
Когда неожиданно приходит в голову недобрая мысль, то это вражья стрела. Враг пускает ее, желая отвлечь внимание от молитвы и занять ум чем-либо житейским. Если остановить внимание над этой мыслью, тогда враг начнет строить в голове разные истории, чтобы осквернить душу и разжечь в человеке какие-либо нехорошие страстные чувства. Поэтому тут закон один: поскорее отбросить помысел и возвратить внимание к молитве.
Все ли молитвы доходят до Господа? - Молитва никогда не пропадает даром, исполнит ли Господь прошение или нет. По неведению мы часто просим неполезного и вредного. Не исполняя этого, Бог за труд молитвенный подаст другое что, незаметно для нас самих. Поэтому речь: "Вот и Богу молитесь, а что получили?" - бестолкова. Молящийся просит блага себе, указывая на него. Видя, что просимое не поведет к благу, Бог не исполняет прошения и этим творит благо; ибо если бы исполнил, худо было бы просителю. Блюдите, како опасно ходите среди века сего лукавого!
Об Иисусовой молитве
С незапамятной древности усердные христиане повторяли коротенькие обращения к Богу, чтобы пребывать в непрестанной молитве и разгонять праздное блуждание помыслов. Эти коротенькие молитовки были разные. Святой Кассиан говорил, что в Египте у всех такая: "Боже, в помощь мою вонми ми, Господи, помощи ми потщися". Святой Иоанникий непрестанно творил: "Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый, Троица Святая, слава Тебе". Еще некто: "Аз яко человек согреших, Ты же яко Бог щедр, помилуй мя".
Нет сомнения, что существовали и другие подобные молитовки. Со временем установилась и вошла в общее употребление молитва Иисусова: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Назначение её то же, что и других коротеньких молитв: держать ум обращенным к Богу. При этом надо помнить, что творение молитвы Иисусовой есть только орудие или труд, показывающий сильное желание души обрести Господа.
Творить Иисусову молитву полезно всем. Для монашествующих повторение её - обязательно. Стало быть, в самой молитве, творимой в благоговении, опасности нет. Однако опасным является то "художество" (т.е. технические приемы), которые некоторые придумали и прилагают к этой молитве. Некоторые, например, совершители молитвы Иисусовой кладут руку на стол и под пальцами собирают внимание - это является неуместной причудой. Или другая причуда: пальцами правой руки ударять по ладони левой и так собирать ум в молитве.
О "художественном" делании молитвы Иисусовой первым стал писать Григорий Синаит в 13 веке... Именно эти приемы некоторых ввергали в мечтательную прелесть, а иных, странно сказать, в постоянное похотное состояние. Поэтому эти приемы надо отсоветовать и запрещать со всей решительностью. Само же сладчайшее имя Господа в простоте сердца призывать, всем надо внушать и всех к тому располагать.
Дело молитвы разъяснить легко. Стань умом и сердцем перед лицом Господа и взывай к Нему: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного!" Это будет молитвенный труд. Смотря по тому, как кто усердно будет трудиться, Господь, видя его усердие, даст ему духовную молитву, которая есть плод благодати Святого Духа. Вот и все, что следует сказать о молитве Иисусовой. Все же прочее, придумываемое, к делу не идет: это враг отвлекает от настоящей молитвы.
Заключение
Итак, сущность молитвы состоит в сосредоточенном предстоянии Господу со взыванием к Нему в теплем, сердечном чувстве - будь то благодарения, покаяния или каком-либо другом. Когда же такого чувства нет, то и настоящей молитвы нет.
Чтобы научиться молитве, молитесь почаще и поусердней, и научитесь: ничего другого и не требуется. Если потрудитесь терпеливо, то со временем у вас появится и непрестанная молитва. Поставьте себе целью это искание и ищите. Господь близко. Имейте память Божию, и всегда старайтесь видеть перед собой Господа и держать себя с благоговением перед Ним.
Когда при молитве лезут посторонние мысли, надо отгонять их, опять лезут - опять отгонять... и всё так. Это и есть подвиг трезвения. Трудитесь над тем, чтобы сердце ваше было в подобающем религиозном настроении. Когда сердце в чувстве, суетные помыслы не беспокоят его.
Мы все начинали писать, занимаясь трудом писания и желанием писать исправно, так и молитве надо учиться трудом и постоянством. Сама молитва не придет, учиться ей надо. Тереть надо душу, и согреется. Когда придет теплота, тогда и мысли улягутся, и молитва станет чистой. Все от Божией благодати. Поэтому и надо молиться Господу, чтобы Он дал молитву.
Что касается молитвенного правила, то какое ни избери человек себе правило, всякое будет хорошо, коль скоро держит душу в благоговении пред Богом.
Хорошо навыкнуть в продолжение дня взывать ко Господу коротенькими молитвами? - Главная из них есть молитва Иисусова: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного." Заучите с пониманием и чувством 24 молитвы св. Иоанна Златоуста, и потом взывайте ими ко Господу. Моление краткими молитвами собирает внимание и просматривает все духовные нужды.
Не забудьте, что сила молитвы - это "дух сокрушен," т.е. когда сердце исполнено чувствами покаяние и смирения. Предайте себя в руки Божии, и Он не оставит вас. Молясь, не надо воображать ни Бога, ни Божией Матери, ни святых, ни ангелов, ни каких-либо других видений, а молиться в том убеждении, что Бог и святые Его слышат. Как слышат? - Что об этом рассуждать. Слышат, да и только! Если начать строить в уме разные образы, то возникнет опасность молиться мечте. Как мы можем строить образы того, чего не видели! Да и состояние святых в том духовном мире настолько отличается от всего знакомого нам, что все наши образы безнадежно обречены на фальсификацию и лживость. Поэтому надо привыкать молиться, не создавая себе никаких образов.
1 ( 12 )*
О молитве Иисусовой. Плоды молитвы — естественные и благодатные. Молитва Иисусова — хорошее средство к внутренней молитве
Бог в помощь! Спасайтесь!
Спрашиваете о молитве Иисусовой ? Читайте в книгах. Все написано. Моя мысль о ней такая:
— Молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»,— есть словесная молитва, как и всякая другая. Сама в себе ничего особенного не имеет, а всю силу заимствует от того, с каким настроением ее творят.
Все приемы, про какие пишется (сесть, нагнуться)... или художественное творение сей
* Печатается но: Творения иже но святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. М.: Правило веры, 2000. Здесь и далее в скобках указан порядковый номер письма в издании, по которому публикуется текст.
молитвы не всем пригоже, и без наличного наставника опасно. Лучше за все то не браться. Один прием общеобязателен: вниманием стоять в сердце. Другое все стороннее и к делу не ведущее прибавление.
О плодах молитвы сей так говорят, что уже выше сего и ничего на свете нет. Незаконно. Талисман нашли! Из плодов словесному составу молитвы и говорению ее ничего не принадлежит. Все плоды могут быть получены и без сей молитвы, и даже без всякой словесной молитвы, — чрез одно ума и сердца к Богу устремление.
Существо дела в том, чтоб установиться в памяти Божией, или ходить в присутствии Божием . Можно всякому сказать: как хочешь, только добейся до этого... Иисусову ли молитву творить... поклоны ли класть, в церковь ли ходить... что хочешь делай, только добейся до того, чтобы быть всегда в памяти Божией. Помню, в Киеве я встретил человека, который говорил: никаких приемов не употреблял я, и молитвы Иисусовой не знал, а все, что тут пишется, было и есть. А как, я и сам того не знаю. Бог дал!..
Это — что Бог дал или даст, — иметь надо в цели, чтобы не смешать самодельщины с даром благодати.
Художное делание молитвы Иисусовой... творение ее простое со вниманием в сердце или хождение в памяти Божией суть наш труд, и
сами по себе имеют свой естественный — не благодатный — плод. Плод сей есть: собрание мыслей, благоговение и страх Божий, память смертная, умирание помыслов и некоторая теплота сердечная. Все сие суть естественные плоды внутренней молитвы. Надо это хорошо затвердить, чтоб пред собою не трубить и пред другими не выситься.
Пока в нас только естественные плоды, до тех пор мы гроша не стоим и по существу дела, и по суду Божию. Цена нам, когда благодать придет . Ибо, когда она придет, это и будет значить, что Бог воззрел на нас милостивым оком. А пока не придет, то что бы мы ни делали, каких бы подвигов ни несли, значит, что мы плевые личности, на которые Бог и взглянуть не хочет.
— В чем именно обнаруживается это действие благодати, я не имею вам сказать; но то несомненно, что она не может прийти прежде, чем покажутся все указанные выше плоды внутренней молитвы.
Слово — внутренняя молитва невзначай мне пришло... Но оно очень хорошо выражает дело. И его надо ставить там, где говорить стали — « молитва Иисусова ». Говорят: стяжи молитву Иисусову, то есть молитву внутреннюю. Молитва Иисусова есть хорошее к внутренней молитве средство, но сама по себе не внутренняя, а внешняя молитва. Которые навыкают ей, хороню очень делают. Но если на одной на ней останавливаются,
Читаю в правилах святого Антония и в других многих: заучи псалмы... и идешь ли куда или сидишь за работою, читай их. Это значит, что тогда читали псалмы, размышляли и развивали в себе внутреннюю молитву. Ныне говорят: что бы ты ни делал, твори молитву Иисусову и того же достигнешь. При молитве Иисусовой богомыслие все же необходимо: иначе это сухая пища. Хорошо, у кого навязло на язык имя Иисусово . Но можно при этом совсем не помнить о Господе и даже держать мысли, противные Ему. Следовательно, все зависит от сознательного и свободного к Богу обращения и труда держать себя в этом с рассуждением.
Вот мои мысли!.. Можете их прочитать гг. Ш.-.вым, чтобы знали, в чем сила.
Спасайтесь, и о нас Бога молите.
Ваш богомолен. Епископ Феофан.
Страница сгенерирована за 0.29 секунд!
